Книга Сбрендили! Пляски в Кремле продолжаются - Владимир Бушин

Я. Человек только подозревается, а уже ославили на всю страну! И эта бескрылая Чайка да еще мадам Алексеева, бесстрашная правозащитница, каждый день видят такое глумление над людьми и не смеют рта разинуть! А недавно милиция-полиция арестовала какого-то помощника депутата Совета Федерации, который наживался на выдаче каких-то фальшивых документов. Ну, обычный жулик. Но его брали как опаснейшего преступника, как убийцу-рецидивиста. Бросили лицом на пол, придавили, связали, надели наручники… Так и хочется двум помянутым да еще Нургалиеву сказать: это не только издевательство над людьми, но еще и безграмотность ваша!

Он. Да, не только правят страной, как уже было сказано, но и прислуживают правителям абсолютно безграмотные люди.

Я. Выпьем, Миша, за освобождение родины от них?

Он. Конечно!

Мы выпили. А селедка была отменная.

2010 г.

Часть 3

ПРЕМЬЕР И «КРАТКИЙ КУРС»

ЕСЛИ БЫ ПРАВИТЕЛЬСТВО БЫЛО ХОТЬ НЕМНОГО РУССКИМ…

Здесь мы поведем разговор о проведенном государственным телеканалом «Россия» конкурсе на звание самого главного человека в многовековой истории нашей страны. Голосование было, конечно, как водится у карточных шулеров, подтасовано под политический заказ едва ли не Кремля, так что его результаты вряд ли имеет смысл всерьез обсуждать. А вот присмотреться к некоторым из «присяжных», нахваливавших в теледискуссии своих симпатизантов, очень даже стоит. Так многое становится понятным и о них самих, и о времени, зачислившем их в так называемую элиту.

Весьма примечательной оказалась кандидатура Петра Столыпина. Докладчиком был «повсеградно оэкраненный» Никита Михалков. Представляя его (хотя в этом не было никакой необходимости), ведущий Александр Любимов назвал Михалкова обладателем «всех мыслимых и немыслимых наград». Это не точно. Награды вполне мыслимые, но сочетание их действительно немыслимое. В самом деле, медаль лауреата Государственной премии Казахстана за участие в советском фильме «Я шагаю по Москве» и «Оскар» за антисоветский фильм «Утомленные солнцем». Или: премия имени Ленинского комсомола и какая-то опять антисоветская премия за эпохальный фильм тоже с фельетонным названием «Сибирский цирюльник»… И так далее.

Но главное не в этом. Гораздо важнее то, что почти все превозносили Столыпина, как и царя Николая II, аж до небес.

Помните, читатель, какие краски преобладали в его портрете, нарисованном организаторами затеи «Имя Россия»? А вот такие: «кроткий»… «мягкий»… «домашний»… «добрый»… Мало того, еще и «добросердечный»… «ни на кого не повышал голоса»… «пятеро детей»… «идеальный отец»… «прекрасный семьянин»… «прекрасно танцевал»… «владел французским и немецким»… «любил музыку, театр, балет» (но балерину Кшесинскую — больше. — б. Б.)… «о его скромности и нестяжательстве ходили легенды» (о его богатстве — тоже. — В.Б.)… «чурался самовосхваления»… «человек идеальнейший»… «благороднейший образ мыслей»… и так далее.

Замечательно! И только две маленькие закавыки. Первая: все перечисленные высокие добродетели не имеют никакого или почти никакого отношения к умению мудро властвовать и успешно вести державу. Разве что полезно тут знание иностранных языков. Вторая: как же могло случиться, что такой ангел во плоти «вдруг оказался предан всеми силами, на которые опирался». Мало того, даже родственники отвернулись. Не сказались ли при этом такие достопечальные факты, как ужасная Ходынка, Кровавое воскресенье, «военная неудача с Японией»? Ничего себе «неудача»… Ведь иные из этих трагедий даже не упомянуты в аттестации соискателя. Ну вспомнили хотя бы о том, что весной 1915 года царь создал «Особый комитет по борьбе с германским засильем» (вот бы и сейчас аналогичный!). И в ходе этой борьбы при решительном одобрении Синода было проведено множество глупейших мероприятий — вплоть до запрещения рождественской елки. А ведь запрет елки до сих пор валят на коммунистов, хотя хорошо известно, что сам Ленин устраивал елку для детей в Сокольниках именно на Рождество.

Известного тогда поэта Константина Бальмонта заподозрить в симпатиях к Октябрьской революции или к Советской власти и Ленину невозможно. «Пещерный антикоммунист», как и А. Любимов. И, однако же, задолго до революции он предрекал Николаю II:

Кто начал царствовать с Ходынки,

Тот кончит, став на эшафот.

А ведь за Ходынкой, Цусимой и Кровавым воскресеньем последовали еще и Ленский расстрел, и голод через каждые два года царствования, и гибель армии Самсонова, и захват немцами Польши, изрядной части Прибалтики…

* * *

Тут интересный материал для раздумий дал тот же Михалков. В гордом сознании своей безупречности, он стыдил генерала Варенникова: «Почему вы, офицеры, молчали, когда поносили Сталина? Почему ничего не сделали? Почему приняли как данное? Куда вы смотрели? Где ваша офицерская честь? А присяга?»

Старик-генерал то ли не нашелся, то ли его ответ вырезали. А ответить он мог примерно так. Антисталинская диверсия Хрущева в 1956 году на XX съезде партии была очень ловко спланирована и осуществлена. Его доклад о «культе личности», о чем делегаты съезда не знали, не обсуждался предварительно ни на пленуме ЦК, ни на Политбюро, как это всегда водилось, не было его и в повестке дня. Доклад обрушили на головы делегатов как многотонную глыбу — и никакого обсуждения. Спектакль окончен, можете расходиться. Эффект внезапности сработал на все сто. Примерно так же, как через несколько лет «Архипелаг ГУЛАГ». Теперь-то видно, сколько там и там вранья, подтасовок, притворства, хитрости. Но тогда — как не верить первому секретарю ЦК, который называет имена, приводит цитаты? Как не верить человеку, который говорит, что всю войну пробыл на передовой и командовал батареей, и тоже называет имена, приводит цитаты, цифры… Чтобы понять грандиозность той и другой туфты, требовались время, работа, старание.

А после доклада Хрущева невозможно было пикнуть. Тебя тотчас объявляли сталинистом, врагом партии, мракобесом. Все видели, как Хрущев расправился с Молотовым, Маленковым и другими, кто попытался противиться его курсу и опровергнуть клевету на Сталина. Уж если так со старыми большевиками, членами Политбюро, то на что могли надеяться рядовые члены партии, в том числе офицеры.

Но возникает параллельный вопрос: а почему молчали, ничего не сделали и приняли как данное воспеваемые вами, Михалков, царские офицеры свержение Николая II? Мертвого Сталина лишь оклеветали, что ему было уже безразлично, а тут свергли живого помазанника Божьего. У него за плечами трехсотлетняя династия, а за Сталиным всего неполных сорок лет Советской власти. И советские офицеры даже в годы войны, когда Сталин был Верховным Главнокомандующим и наркомом обороны, принимали присягу правительству, а не ему лично, царские же офицеры — именно лично царю. И, однако, никаких протестов, никакого непослушания. Где была их офицерская честь?

Можно спросить Михалкова еще и о том, почему молчал, ничего не сделал его родной отец, член партии, лично встречавшийся со Сталиным и щедро им обласканный. Ну сказал бы хоть одно протестующее словцо на каком-то писательском собрании. Где была его партийно-дворянская честь? Думать надо, прежде чем кукарекать на всю страну…