Книга Любовь и голуби - Владимир Гуркин

Надя. Зато у нас вот какая страшная текучка. Кто бы раньше сказал, что так будет… И не поверила бы. Вы его пропесочьте там как следует, сымите стружку с его, дурачка такого.

Люда. Мама! Может, совсем не по этому вопросу и пришли.

Раиса Захаровна. Именно по этому вопросу.

Люда. Делать, что ли, больше нечего?

Люда вышла из комнаты. Ленька тоже направился к выходу.

Надя. Леньк, ты куда?

Ленька (огрызнувшись). Поросятам дам. (Вышел.)

Надя (кричит вслед). Не вздумай! Слышь?! (Раисе Захаровне.) Убью, говорит, и все.

Раиса Захаровна. Кого?

Надя. Отца. Спокойный-спокойный, а как втемяшит себе че-нибудь в голову, а ты бойся.

Раиса Захаровна. Я не думаю, что это выход из положения.

Надя. Да разве ж можно так думать. (Заплакала.) Отец все-таки. Вы уж сделайте там как-нибудь… Говорили мне, чем они на курортах занимаются, говорили. Не послушала, дура, вот и получила. А честно сказать, душа болела. Они че ж так дуреют-то на этих курортах? Почему не смотрят-то за ними там?

Раиса Захаровна. Надя, мы обе – женщины, и я хочу, чтобы мы поняли друг друга.

Надя. Да-да.

Раиса Захаровна. Вы успокойтесь. Все это не так страшно.

Надя (вздохнув). Да как же не страшно? Страшно.

Раиса Захаровна. Я прошу вас, успокойтесь.

Надя кивнула.

(Выждав.) Вы любите его?

Надя. Че?

Раиса Захаровна. Любите вы этого человека?

Надя. Да вот какой это человек? Был бы человек, разве б поступил так? Ой! А вдруг она заразная какая-нибудь? А че? Она же не скажет. Он мужик симпатичный… Ну и что ж, что дурной. Она-то, поди, не на ум его позарилась. Взяла да и обманула.

Раиса Захаровна (вспыхнув). Зачем вы так говорите? Вы же ее не знаете.

Надя. Добрая женщина такое бы не учинила. Потаскуха какая-нибудь, а его облапошить-то – дважды два.

Раиса Захаровна. Почему вы решили, что его кто-то обманывает, а не он сам?

Надя. Ой, что вы! Вы ж его не знаете! Он схитрить-то… вот на столечко не может. Чуть что нашкодит – я уж вижу. Ну. В глаза заглядывает, все, че ни попросишь, как ракета исполняет да тихий сделается. Ну прямо… Вот я даже не знаю какой тихий. Так-то он хороший. (Заплакала.) Ну че вы говорите? Новых голубей купил. Так я еще утром все поняла. По нему поняла. Сунулась в шкаф, а двадцати пяти рублей нет. Все поняла, на месте.

Раиса Захаровна. Не знаю, не знаю… Какие-то голуби. Разве можно равнять?

Надя. А вот увидите, все-о ей отольется. Бог не Тимошка – видит немножко… Еще сто раз закается, змея подколодная, как мужиков от семей отрывать.

Раиса Захаровна. Вы так говорите, будто у нее их…

Надя. А че? Он, поди, не первый у нее.

Раиса Захаровна. Откуда вы знаете?

Надя. Ну не шешнадцать же ей?

Раиса Захаровна. Не шестнадцать, но так огульно наговаривать на человека… Разве можно, Надя? А вдруг у него любовь?

Надя. Кака любовь?

Раиса Захаровна. Вот о чем вы сначала должны были подумать.

Надя. Не воевали ж мы с ним тридцать лет… Вроде хорошо было.

Раиса Захаровна. А привычка?

Надя. Как?

Раиса Захаровна. Элементарно – привычка. Поэтому я и спросила: любите ли вы этого человека?

Надя (помолчав). Вы вот слова какие-то говорите… Какая тут любовь, когда вон воздуху не хватает, надышаться не могу. (Положив руку на грудь.) И жгет, и жгет, будто жар из печи сглотнула.

Обе плачут.

Раиса Захаровна. Конечно, конечно, он человек не простой. Но у него хорошее сердце и душа… Душа, разумеется, важнее. Не держите на Василия зла. Если вы его любите – вы не причините ему боли. Я понимаю, что трудно такое сразу принять сердцем, но мы люди, и у нас есть разум.

Плачут.

Что? Что вы? (Пауза.) Что вы так смотрите?

Надя (медленно). Дак ты ли, че ли?

Раиса Захаровна. Да, Надежда. Как ваше отчество?

Надя. А я сижу, душу перед ей выворачиваю. Людка! Люд, слышь?!

Вошла Люда.

Раиса Захаровна. Надя, не теряйте головы.

Надя. Ты гляди, че делается?

Раиса Захаровна. Вы намерены скандалить? Я пришла к вам как к взрослой, умной женщине…

Надя. Ах ты… Ах ты… (Негромко.) Сучка крашеная…

Раиса Захаровна (очень напугана, но пытается держаться спокойно, даже иронично). Что поделаешь. (Встала.) Нет в мире совершенства.

Надя налетает на Раису Захаровну.

Надя. На вот тебе совершенство! Тебе это надо? На! Получай!

Раиса Захаровна. Как вы смеете?! (Люде.) Девушка, уймите вашу мать!

На шум и визг выбежал Ленька. Раиса Захаровна, вырвавшись, пулей вылетела из дому.

Надя. Люда! Леня! Че ж это?! Че это такое? (Пауза.) Ой, устала. (Встала, медленно пошла из комнаты. Обернулась.) Если узнаю, кто из вас с отцом видится, – прокляну. (Уходит.)

Картина седьмая

Квартира Раисы Захаровны. Вася сидит на стуле у дверей, курит. Пепельница на колене Васи полна окурков. Входит Раиса Захаровна.

Раиса Захаровна. Добрый день.

Вася. Че?

Раиса Захаровна. Боже мой… (Уходит в ванную. Слышен плеск воды.)

Вася. Ешкин кот…

Раиса Захаровна вышла из ванной.

Раиса Захаровна. Дорогой, вы слишком много курите. Если вы не бережете себя, поберегли бы потолок.

Вася. А че ему сделается?

Раиса Захаровна. Не че, а что… Из белого он превратился уже в черный.

Вася погасил папиросу, вышел и вернулся с пустой пепельницей.

(Заплакав.) Прости, милый. Мне сделали сегодня больно… Никто никогда не причинял мне такой боли. (Помолчав.) Дасена…

Вася. А?..

Раиса Захаровна. Поставь, пожалуйста, Дасена.

Вася ставит пластинку.

Как грустно… Сядь рядом, любимый.

Вася. Рай…

Раиса Захаровна. Сядь, пожалуйста. Дай мне руку, и помолчим. Вот так. Почему люди такие жестокие?

Вася. Кто?

Раиса Захаровна. Нет, почему?