Книга Во имя любви - Лайза Хоган

— И что же, вы не обнаружили вообще ничего, Луис? Тогда каковы ваши выводы?

Бывший детектив забарабанил пальцами по столу.

— Этот человек сделал все возможное, чтобы не существовать на бумаге. Тем немногим, что мне удалось найти, я обязан своему давнему знакомству с некоторыми парнями из Скотланд-Ярда и ФБР. Для большей части мира мистер Вуд просто невидимка.

По выражению лица Луиса Фелиса не могла понять его отношения к происходящему.

— Он может оказаться преступником? — осторожно спросила она. — Или быть иностранным шпионом?

— Сомневаюсь. Преступники не тратят столько сил на заметание следов, чтобы потом наслаждаться тихой жизнью коллекционера. Однако что дело тут нечисто, я не сомневаюсь. Совершенно случайно мне удалось наткнуться на нечто ценное. Посмотрите вот на это. Фотография сделана десятого мая тысяча девятьсот тридцать второго года в США, штат Вайоминг, город Ривертон. Это репортаж о большом пожаре в центральной клинике. Скажу честно, я не знаю, как это объяснить. — И он протянул принцессе вынутую из папки старую газету.

Фелиса молча смотрела на черно-белый снимок размером с ладонь, красовавшийся на первой странице.

— Да, я тоже был поражен, — сухо сообщил Луис. — Человек на фото назван здесь Алексом Уайтом. Я подумал, что это какой-то родственник, возможно отец нашего Вуда. Такое сходство не бывает случайным. Я попытался проследить прошлое этого Уайта, его связи с женщинами, в конце концов родословную. И что бы вы думали? Правильно — пустота. Никаких родственников. Никаких документов. Неточности в свидетельстве о рождении.

Глава службы безопасности убрал газету с фотографией в папку.

— Ваше высочество, я подчиняюсь вашему требованию сохранять полную конфиденциальность. Но считаю, что о моих открытиях нужно немедленно дать знать вашему отцу. Короля Фердинанда, несомненно, касается это дело, имеющее отношение к вашей безопасности.

Безопасности? Неужели Алекс, который не хотел отправляться в Леон, может представлять для них угрозу? Это же она, Фелиса, уговорила его приехать, и уговорила с трудом. Если бы он хотел навредить королевской семье, то давно бы уже сделал это. Например, в ее день рождения…

Принцесса решительно покачала головой.

— Ни в коем случае. Я понимаю, что ваше открытие внушает тревогу, но у меня есть причины считать, что у мистера Вуда нет дурных намерений. Я предпочла бы разобраться с проблемой самостоятельно.

— Ваше высочество, рассудите здраво. Что-то внушило вам подозрения относительно этого человека и заставило обратиться ко мне. Если вы теперь решите вытянуть из него правду, предъявив наши находки, вы подвергнете себя опасности. По всем признакам…

Фелиса подняла руку, властно приказывая Луису замолчать.

— Пока все, что мы знаем о мистере Вуде, это то, что на старой фотографии запечатлен его родственник, скорее всего отец. И что этот родственник мог иметь свои причины скрываться.

Луис испустил печальный вздох — точно такой же, когда по приказу короля уменьшил количество охраны во дворце ради комфорта гостей.

— Думаю, было бы лучше, если бы вы позволили прежде мне поговорить с мистером Вудом. Он может быть опасен, а в таких вещах у меня больше опыта. Кроме того, разумно установить за ним слежку на некоторое время, не возбуждая его подозрения.

— Спасибо, Луис, вы и так достаточно поработали. Не знаю, кто мог бы узнать больше за какие-то три дня. Но, уверяю вас, я отлично справлюсь с ситуацией.

Фелиса поднялась, показывая, что разговор окончен, и взяла со стола папку с результатами расследования.

— Прошу вас об одном, ваше высочество, будьте осторожны. И немедленно обращайтесь ко мне при первой же необходимости.

— Спасибо. Непременно. И еще, не могли бы вы оказать мне маленькую услугу? Передайте Хосефине, что вечером я не смогу во второй раз встретиться с представителями комитета по проведению Каннского кинофестиваля. Пусть она назначит встречу на любое другое время, хотя бы на ночное.

— Хорошо, ваше высочество.

Оказавшись в коридоре, Фелиса вынула из папки газету сорокалетней давности и внимательно вгляделась в черно-белое изображение. Лицо человека, держащего носилки, было знакомо до боли. Повернувшись в три четверти, он приоткрыл рот, как будто что-то говоря своему товарищу позади. Фелиса рассмотрела сильную руку, держащую ручку носилок. Белые полосы шли по запястью, едва заметные на плохой фотографии.

Принцесса закрыла глаза и прислонилась к стене. Да, у Алекса есть свои тайны. И куда более серьезные, чем она предполагала, сидя за обеденным столом. Несмотря на все предупреждения Луиса, Фелиса собиралась узнать правду — и видела для этого единственный подходящий способ.

Она провела по фотографии пальцем, страстно желая помочь Алексу. Сердце сжималось от мысли, что ее любимый вынужден нести груз своей тяжкой тайны в одиночестве. А в том, что тайна его — какой бы она ни оказалась — тяжела, Фелиса не сомневалась.

— Сэр, я принес вам аспирин. Не тот, который вы обычно принимаете, но, кажется, еще более сильнодействующий.

Питер поставил на стол перед Алексом зеленый пузырек. Тот взглянул на него без всякого интереса. Под глазами его лежали глубокие тени. Он провел эти несколько часов в мучительных раздумьях, стократ худших, чем головная боль. Новую боль, разрывающую его тело и душу, не могло вылечить даже самое сильнодействующее средство.

— Спасибо, Питер. Мне нужна ваша помощь еще в одном деле. Не могли бы вы позвонить от моего имени представителям музейной комиссии и кое-что сообщить? Лучше всего связаться с председателем, Хосе Ахумада.

— Какие-то проблемы, сэр? — Питер выглядел встревоженным.

Алекс выдавил жалкое подобие улыбки.

— Нет, проблем никаких. Но по причинам, которые я предпочел бы ни с кем не обсуждать, я более не могу заниматься этим проектом. Перед тем как уехать, я хотел бы обсудить с профессором Ахумада проделанную мною работу и подыскать мне замену среди его окружения.

— Понятно, — пробормотал Питер, явно ничего не понимая. — Простите, сэр… А что вам сказала на это принцесса Фелиса да Романо? Насколько я понимаю, вы подответственны лично ей в этом проекте?

— Я еще не обсуждал с принцессой моего решения. Я сделаю это после разговора с профессором Ахумада. Нужно дать понять ее высочеству, что…

Что она ни в чем не виновата. Что происходящее вообще ее не касается.

Однако если происходящее и касается кого-нибудь, так именно Фелисы, и Алекс отлично понимал, что вряд ли ее удастся обмануть. Или объяснить ей, от какой судьбы он хочет ее уберечь… Впрочем, главное — это ради ее покоя и счастья не дать Фелисе влюбиться в него так же сильно, как он влюбился в нее.

— Так что нужно дать понять ее высочеству? — вежливо переспросил Питер.

— Что судьба ее проекта мне не безразлична, даже если я сам не буду им заниматься.