Книга Девять месяцев из жизни - Риза Грин

Пока я кручусь у зеркала, а Шерри скачет вокруг и щебечет про то, как прекрасно смотрятся мои ноги. – А также не забывайте похвалить одну из частей тела клиентки, исключая, разумеется, область живота, – из соседней примерочной выходит женщина в совершенно таких же джинсах. Шерри мгновенно замолкает, а мы с новоявленной соседкой начинаем пожирать друг друга глазами. Я сжимаю кулаки и прищуриваю глаза, как делают ковбои в старых вестернах, перед тем как начать выяснять отношения.

В качестве отступления могу рассказать, что Джули предупреждала меня об этом не далее как сегодня утром, когда я звонила ей, чтобы спросить, где покупают беременную одежду. Из нашего разговора я поняла, что покупка этих шмоток давно стала новым видом спорта, заняв достойное место где-то между поеданием хот-догов на скорость и метанием диска. Правило номер один гласит, что каждый участник соревнования должен определить размер противника, чтобы выяснить, кто выглядит лучше, кто – хуже.

Итак, росту в моей сопернице – назовем ее Коротышкой – не больше ста пятидесяти сантиметров, телосложение скорее плотное, а пузо больше похоже на запаску от «Хаммера», надетую на талию. И, увы, «Севен» смотрятся на ней не очень. Не хочу показаться слишком тщеславной или самоуверенной, но пока что я уверенно лидирую.

Коротышка искоса оглядывает меня.

– А какой у вас срок? – спрашивает она меня прокурорским тоном. Правила номер два и три: в решающий момент схватки предпринимаются все возможные ходы, необходимые для точного определения срока беременности противника, после чего собственный срок объявляется настолько большим, насколько это необходимо для оправдания той толщины, которой вы на настоящий момент достигли. (Примечание: после родов начинает действовать обратное правило. Возраст ребенка необходимо округлять в сторону уменьшения, чтобы оправдать ту толщину, которой вы до сих пор обладаете.)

– Скоро пятнадцать недель, – отвечаю я таким тоном, как будто играла в эту игру всю свою жизнь.

– А-а-а, – говорит Коротышка тоном «ну-тогда-все-понятно». – А у меня в пятницу будет девятнадцать недель.

Неплохой ход, милочка, думаю я, только я на это не куплюсь. Сегодня у нас суббота, значит, восемнадцать недель у нее было только вчера, так что получается, что ее срок больше моего меньше чем на три с половиной недели – соответственно, она проиграла, окончательно и бесповоротно. В правилах четко говорится, что, если вас с противником разделяет срок по крайней мере в месяц и противник выглядит так же или лучше, чем вы, игра закончена. Конец.

Я смотрю в зеркало, где проносится дивный образ меня, дающей Коротышке пинка под зад, а потом на нее, чтобы дать ей понять, что я знаю, что мы обе знаем, что я победила одним поворотом назад и поправлением складочки на джинсах, которые, даже будучи размера S, свободно висят на моей заднице.

Но, похоже, я недооценила спортивные качества Коротышки, потому что она пытается нанести мне удар ниже пояса.

– Знаете, – говорит она, – я бы не покупала этот размер. Сейчас они хорошо сидят, но вы ведь еще будете набирать вес, так что вряд ли они налезут через несколько недель. У вас даже живот еще не виден.

Я смотрю на Шерри, у которой в должностной инструкции наверняка значится обязанность рефери, и она взмахом флажка останавливает игру:

– На самом деле, если они сейчас хорошо сидят, вы, скорее всего, сможете проносить их почти до конца. По ногам они не узкие, а если у вас ноги до сих пор не пополнели, дальше они вряд ли будут полнеть.

Всегда добивайтесь того, чтобы ваши слова звучали как можно более авторитетно во всех вопросах, касающихся беременности и прибавки в весе, даже если вы не имеете ни малейшего понятия, о чем говорите. Чтобы гарантировать покупку, уверяйте клиентку, что она прибавляет в весе намного меньше, чем другие женщины, которых вы встречали, или, в качестве альтернативы, что она явно не будет продолжать прибавлять в весе.

Я кидаю на Коротышку многозначительный взгляд и объявляю о своей победе.

– Я возьму две пары, – говорю я Шерри и неспешно выплываю из магазина.

Когда я вхожу в дом, Зоя сидит на стуле в прихожей, ожидая моего возвращения. Если я говорю, что она сидит, это не значит, что она лежит, свернувшись клубочком, как это делает большинство собак. Я имею в виду, что она именно сидит как человек, прислонившись спиной к стулу, как будто отдыхает и читает газету. Иногда мне ужасно интересно, что происходит в доме, когда нас нет. Нисколько не удивлюсь, если узнаю, что она приглашает на покер соседских мопсов.

Я ставлю на пол сумки и иду приласкать ее, но когда подхожу, она кивает головой в сторону моих новых приобретений.

– Че у тебя там? – говорит она все тем же ворчливым голосом.

Ну, слава богу. Я уже начала думать, не померещилось ли мне в прошлый раз. Я ухмыляюсь:

– А это у меня новые стильные беременные джинсики.

Она спрыгивает со стула и идет посмотреть.

– Хм-м. – Судя по голосу, ее мои джинсы нисколько не впечатлили. – Папа будет в бешенстве.

Я хмыкаю.

– Папа не будет в бешенстве. Он только делает вид, что он в бешенстве. Не беспокойся, я знаю, как сладить с папой.

Когда я говорю, что «знаю, как сладить с папой», я имею в виду нашу семейную игру, которая заключается в том, что я трачу на одежду больше, чем ему бы хотелось, а он на меня сердится. Происходит она следующим образом: я покупаю гору новых шмоток, а он первым делом спрашивает, сколько они стоили. Я сообщаю ему цену, он начинает песни и пляски на вечную тему, что я загоню нас в долговую яму, после чего я устраиваю демонстрацию моделей и обещаю, что, если ему не понравится хоть одна из них, я все возвращаю в магазин. Разумеется, мы оба знаем, что, когда я скачу вокруг него полуголая, ему нравится все, что на мне надето, а после секса ему это нравится еще больше, так что мне ни разу не приходилось возвращать вещи в магазин. Я всегда обещаю больше так не делать, а через месяц игра повторяется.

Зоя пожимает плечами – если, конечно, это можно так назвать. Она все-таки стоит на четырех лапах, так что скорее поднимает голову, чем пожимает плечами, но я вижу, что имеется в виду.

– Посмотрим, – говорит она. – Кстати, ты растолстела. Последила бы за углеводами.

Вот так. Теперь я должна это выслушивать от своей собаки?

– Для информации: я не растолстела. Я беременна. Когда ты молчала, ты мне больше нравилась. Я и не думала, что ты такая сука.

Она опять разевает пасть и высовывает язык, так что кажется, будто она улыбается.

– Элементарно, Ватсон. Откуда, по-твоему, пошло это ваше словечко?

Только этого мне не хватало. Умная сука. Но тут она слышит чьи-то шаги и, заливаясь лаем во всю глотку, выносится на улицу.