Книга Не ускользай от меня - Дафна Клэр

Он поставил банку на закапанный краской картон и, когда она начала спускаться, двумя руками держал стремянку. Повернувшись, она оказалась между его протянутыми руками.

Сердце у нее, словно бабочка, будто захлопало крыльями, но она бесстрашно встретила его вопросительный взгляд. Потом медленно подняла руку и положила ему на грудь.

Он подался вперед, склонил голову и дал ей время отойти от него. Но она не отошла.

Его губы были холодными от дождя, запах которого она чувствовала. Но они потеплели, когда нашли ее рот. О, этот поцелуй, медленный, уверенный, пьянящий сдержанным чувством. Она закрыла глаза и наслаждалась. Каждой клеточкой своего существа Райэннон сосредоточилась на твердых мужских губах, с нежной настойчивостью раскрывавших ее рот.

— Надеюсь, ты не против, — чуть отступив, сказал он низким, немного хриплым голосом. — Мне это необходимо.

— Мне тоже, — выдохнула она. И будто язык пламени мелькнул в его глазах, когда она обхватила его за шею и подставила рот для нового поцелуя.

Руки, еще державшие стремянку, переместились на талию и притянули ее ближе. Райэннон чуть слышно застонала и встала на цыпочки, чтобы встретить его поцелуй. Сколько в нем осторожности и предупредительности! Сердце плавилось, будто металл в печи.

У нее возникло чувство, словно она парит высоко над землей, подхваченная каким-то небесным ветром. Гэбриел прервал поцелуй, прижав губы к ее Щеке, потом к изгибу плеча и к шее. Потом он снова быстро и жадно целовал ее рот. Он поднял голову, Увидел сюрреалистическое лицо ангела, созданного ею, и глаза его вспыхнули.

— Благодарю тебя, — выдохнул он.

И тут же выражение его лица изменилось, когда взгляд остановился на только что законченном рисунке, который сверкал в яростном белом свете прожекторов.

— Розы не было на первоначальном рисунке.

— Не было. Ты против?

— Мне нравится, — покачал он головой и снова перевел взгляд на нее. В глазах светилось любопытство и что-то еще. — Почему ты изобразила ее?

— Она здесь нужна. Не знаю, почему, но, кажется, это правильно.

— Да, — согласился он, глядя на мозаику. — Ты уже подписала ее?

— Нет. — Райэннон присела и вывела краской свои инициалы в углу панно. Затем подошла к нему.

— Поздравляю, — сказал он. — Это великое дело. Люди не останутся равнодушными.

— Вероятно, это лучшее из всего, что я сделала. И самое большое. Спасибо тебе, что дал мне шанс. — Она посмотрела на кисть, которую все еще держала в руке. — Надо отсюда все убрать. А мне еще помыть кисти.

Если бы он сказал: не беспокойся, она бы последовала его совету. Но он просто кивнул и стал собирать вещи. Наконец Гэбриел запер дверь кладовки и протянул Райэннон ключ.

— Есть пара дел, которые я должен немедленно закончить, — пробормотал он. — Не будет слишком нахально, если я попрошу тебя подняться ко мне в кабинет и подождать? Я хочу поговорить с тобой, побыть с тобой.

— Хорошо. — Ей тоже хотелось быть с ним.

— Мы пойдем пешком… — Гэбриел замедлил шаг у лифтов.

— Нет, с этим все в порядке. — Когда двери лифта раскрылись, она, с секунду поколебавшись, вошла в маленькое освещенное пространство. Гэбриел нажал кнопку нужного этажа.

Двери закрылись, и кабина начала подниматься. Все наружные звуки вдруг исчезли. Райэннон стояла в шаге от него, спиной к стене. Он вспомнил, как увидел ее первый раз. Как она забилась от него в угол такого же лифта.

Потом откуда-то снаружи раздался приглушенный удар. Лифт дернулся и намертво остановился. Свет потух.

Однословное ругательство вылетело изо рта Гэбриела. Он провел рукой по контрольной панели, без особой надежды нажал на несколько кнопок. Ничего.

— Райэннон, ты в порядке?

Она не издала ни звука. В густой, удушающей темноте ничего не видно.

— Да, — наконец проговорила она. Но даже одно это слово выдало ее напряженность.

— Ничего страшного, — произнес Гэбриел. — Отключили электричество. — Он нащупал аварийный телефон. Поднял трубку. Сердце екнуло от глухого молчания на другой стороне. Напрасно он тряс трубку. Потом Гэбриел попробовал раздвинуть двери. Безуспешно. — Проклятие, — пробормотал он.

— Что? — спросила Райэннон.

— Опасность нам не грозит, — начал он, стараясь говорить уверенным тоном, — Но аварийный телефон не работает. По-моему, это рабочие в соседнем Дворе нечаянно перерезали кабели.

— Твой мобильник… — напомнила она натянутым голосом. — Мой остался в машине.

— Он здесь не работает.

Проклиная темноту, Гэбриел начал медленно двигаться к ней.

— Мы застряли, но, надеюсь, ненадолго. Скоро обнаружат аварию. — Мик ушел относительно недавно. Если он задержится допоздна, пройдут часы, прежде чем кто-либо догадается, что с ними случилось. Даже вернувшись, Мик может не сообразить, что они еще здесь.

Ладонь коснулась холодной кожи. Ее рука. Она громко вздохнула и отскочила.

— Это я, — по-дурацки сообщил он. А кто еще, по ее мнению, это мог быть?

— Я знаю. — Голос натянутый и холодный. — Не трогай меня. Пожалуйста.

Чувство ярости, словно волной, обдало его. Он и так был подавлен, а теперь, попав в ловушку, стал совсем беспомощным. Не лучшая ситуация. Да еще с женщиной, которая, он знал, смертельно боялась именно этого. А он не способен найти способ освободить ее.

Райэннон напряженно замерла, будто ждала, что он вот-вот набросится на нее.

— Ради бога, — прорычал он. — Когда я давал тебе повод бояться меня?

Не лучший путь к ее доверию, мрачно подумал он. Но его терпение дало осечку, он вышел из себя.

— Кстати, что, черт возьми, случилось с тобой в лифте?

Она не ответила. Он обрушил на стену кулак, толкнул неподвижные двери. Снова выругался. Громко. Не думая о том, что, наверное, шокирует Райэннон.

— Прости, — раздался в темноте за его спиной голос.

— За что? — Извинение не смягчило его. Если кому и надо извиняться, так это ему.

— Я тебя не боюсь, Гэбриел. — Он услышал легкий шелест движения, но в темноте ничего не мог видеть. — Я боюсь, что если ты… если ты будешь держать меня, у меня начнется истерика. Независимо от тебя. И от этого никому из нас не станет лучше.

О господи! Она держала себя в руках, опасаясь малейшего движения. Вот причина отрывистой, контролируемой речи. Именно поэтому она боялась физической поддержки. Она боролась с ужасом, твердо решив не сдаваться. Боролась одна в своей проклятой независимой манере. А он еще кричал на нее.

— Дай себе свободу. Устрой истерику за нас обоих. — Он почувствовал облегчение, когда услышал дрожавший нервный смешок.