Книга Негасимое пламя - Патриция Филлипс

Джессамин ела молча, прекрасно зная, что для женщины считается неприличным вмешиваться в мужскую беседу.

Внезапно сэр Ральф отложил в сторону нож и повернулся.

— Дорогая леди Джессамин, должно быть, мы изрядно утомили вас всеми этими разговорами о войнах и турнирах. Расскажите мне, каких припасов вам не хватает, и все будет немедленно доставлено, — с приятной улыбкой произнес он. — Кстати, примите мои поздравления — вы превосходная хозяйка!

— Благодарю вас, сэр Ральф, вы слишком добры. Если вы не против, я передам вам список завтра утром.

Кивнув, он вернулся к десерту из печеных яблок, щедро приправленных пряностями, запивая его сладким вином.

Сэр Ральф был одет в великолепный дублет из переливчатого синего бархата, подбитый алым и пурпурным атласом. Панталоны были также алого и пурпурного цветов. Бархатные малиновые башмаки на мягкой подошве щедро украшало золотое шитье, а их вытянутые и загнутые кверху носки завершались крохотными золотыми колокольчиками. Джессамин предположила, что такое сочетание цветов сейчас в моде при королевском дворе. Но ей такой наряд показался слишком уж ярким, вульгарным, словом, совсем не в ее вкусе, да и сэр Ральф в нем смахивал на королевского шута. Надушенные волосы он зачесал назад, что ему очень шло. Однако теперь, когда вокруг было светло как днем, на лбу его отчетливо проступили глубокие морщины.

Под усталыми глазами, словно следы птичьих лапок, также легла сеточка морщин, и еще две резкие складки тянулись вниз к углам рта, выдавая тот прискорбный факт, что сэр Ральф был куда старше, чем казался с первого взгляда. Теперь, в свете факелов, глаза его потемнели и казались почти черными. Пока он ел, Джессамин то и дело ловила на себе его восхищенные взгляды. Глаза его скользили по ней, переходя с узкой талии к вырезу платья и обратно. Желудок Джессамин свело судорогой, стоило ей убедиться, какая похоть сквозила в его взгляде. И она поклялась, что с этой минуты будет держаться от него подальше. Ведь сэр Ральф даже не делал попытки скрыть, какие желания она будит в нем.

Правда, он обращался к ней, демонстрируя величайшую почтительность и изысканные манеры. Но Джессамин не доверяла ему. Пока он говорил ей комплименты, выражение его лица не менялось, однако Джессамин удалось перехватить его взгляд, когда он обвел глазами зал, — и она могла поклясться, что увидела блеснувшее в них коварство. Да, этот человек, без сомнения, отличался и корыстолюбием, и алчностью. Но сейчас он рассыпался в комплиментах перед Уолтером, нахваливая образцовый порядок в его маленькой крепости, толщину степ замка и выгодное положение, которое тот занимал. Джессамин почувствовала себя неуютно. Похоже, худшие ее предположения начинали оправдываться.

Бедный Уолт — болтает без умолку, как сорока, сияет от радости, осчастливленный вниманием знатного родича, и, похоже, даже не подозревает, что замышляется предательство. Придется держать ухо востро и не спускать глаз с сэра Ральфа, уповая на то, что тот чем-нибудь выдаст себя!

Глава 8

К величайшей досаде Джессамин, за три дня, что он гостил в Кэрли, сэр Ральф так и не выдал, какие тайные мотивы кроются за его благородством и учтивыми манерами. Девушка уже сомневалась, тем более что Уолтер просто захлебывался от восхищения и благоговел перед своим знатным кузеном. Может быть, Джессамин и согласилась бы с ним, если бы… если бы Вильям Рис не разделял ее подозрений.

Однажды они вместе принялись убеждать Уолтера не доверять гостю, но тот взорвался от гнева:

— В жизни не слышал более возмутительной чепухи! Запомните вы оба — в Кэрли я хозяин, поняли?! А сейчас, Рис, ступайте вон отсюда! Может быть, вы и управляющий замка, но будь я проклят, если позволю вам указывать, кому доверять, а кому нет!

— Замолчи! Хочешь, чтобы он услышал? — пугливо оглянулась Джессамин. И без того пронзительный голос Уолтера в приступе раздражения сорвался на визг.

— Он не может нас услышать — уехал покататься верхом… Взгляни, какой великолепный сокол!

— Уолтер, послушай! — воскликнула Джессамин в отчаянии. Схватив брата за плечо, она оттащила его от окна, откуда тот с восхищением следил, как сэр Ральф и его люди гарцевали во дворе.

Уолтер сделал недовольное лицо.

— Ну, что еще? — проворчал он, не скрывая, что подозрения, только что высказанные сестрой и управляющим, вывели его из себя. — Чем ты недовольна? Если уж он отсюда услышит, о чем мы говорим, так это будет настоящее чудо!

— Его люди внизу, так что будь любезен, говори потише! — предостерегающе шепнула Джессамин. — Послушай, ведь все, о чем мы просим, это чтобы ты не доверял ему полностью!

— Но, Джессамин, о чем ты говоришь?! Ведь он привез нам целую гору провизии и обещал прислать еще! И сэр Ральф так великодушен, что решил оставить в замке небольшой отряд, на случай осады.

— Вот это-то нас и тревожит больше всего, милорд, ~ вмешался Вильям Рис. За последние дни лицо его заметно осунулось. — Обратите внимание, с каким большим отрядом приехал сэр Ральф — ведь это же целая армия! Разве так ездят навестить друзей?

— Ну откуда ему было знать, с чем он может столкнуться по дороге в Кэрли, особенно когда повсюду рыщут проклятые валлийцы? Поэтому он и привел так много людей!

— Это он тебе сказал?

— Конечно. Может быть, ты очень удивишься, сестренка, но я не такой болван, каким ты привыкла меня считать! И уже спросил, для чего ему столько вооруженных людей. Его ответ меня полностью удовлетворил.

«Но не меня», — подумала Джессамин. Она повернулась к управляющему и кивком приказала ему удалиться.

— А он говорил, когда собирается назад?

— Весной, должно быть. Когда станет понятно, что задумали эти проклятые валлийцы. И сэр Ральф обещал привезти нам еще продуктов, если понадобится. Ох, да говорю же тебе, Джессамин, ты ошибаешься! Поверь мне!

— И он уезжает завтра утром, как и собирался? Уолтер улыбнулся и с умилением покачал головой;

— Какая же ты подозрительная! Да, конечно, он уезжает. Пока мы с тобой разговариваем, его люди укладывают веши. А теперь скажи, ну разве тебе не стыдно?

Джессамин усмехнулась:

— Уолтер, дорогой, ответ на этот вопрос ты получишь только весной.

Брат сделал недовольную гримасу.

— По-прежнему не хочешь признать, что не права, ведь так? И учти, я и не заикался, чтобы предложить ему обручиться с тобой! Ведь именно об этом ты беспокоишься?

— Спасибо. Я, кстати, тоже все три дня была кроткой и смиренной овечкой — и только ради тебя.

— Он стал бы прекрасным мужем, Джессамин. Удастся найти кого-нибудь получше, я таких просто не знаю. И он хорош собой. А его одежда — да сэр Ральф одевается, как король! Знаешь, думаю, мы могли бы намекнуть ему, так сказать, напомнить о планах отца. К тому же завтра он уже уезжает…

— Нет, Уолтер! — встрепенулась Джессамин. Лицо ее стало жестким. — Если хочешь, чтобы я и дальше была кроткой и уступчивой, не вздумай делать этого, если, конечно, не собираешься превратить свою жизнь в кошмар!