Книга Лучший мужчина - Мэгги Осборн

— Мы с сестрами решили дать вам возможность объясниться. И после этого мы решим, состоится ли перегон завтра или нет.

Эта сплетня о Лоле и Фриско подействовала на Фредди, словно коварный удар под ложечку. «Неужели еще одно предательство?» — в смятении подумала она. Только потом до нее дошло, что она пока не заявляла никаких прав на Дэла Фриско, как, впрочем, и он на нее. И все же представить себе Дэла Фриско с Лолой или какой-то иной женщиной Фредди была не в состоянии. Все в ней восставало против такой возможности.

— Я пошел к миссис Рорк потому, что она меня пригласила встретиться с ее представителем Джеком Колдуэллом, — сказал Фриско, как ни в чем не бывало покачиваясь на качелях.

Фредди тут же поняла, что вскочила она зря. Свет из окна освещал ее, выставляя напоказ все эмоции и мысли, но выражение его лица она видеть не могла из-за падавшей на него тени.

— Это правда, что вы целовали Лолу?

С упавшим сердцем Фредди считала секунды. Он слишком долго молчал. Мало-помалу ее запал кончился, и она опустилась на качели рядом с ним, уже жалея о том, что начала разборку. Как бы ей хотелось разобраться в самой себе и понять, почему Дэл Фриско так много для нее значит и когда все это началось.

— Я знал Лолу во время войны, — сказал он наконец.

Он сидел к ней в профиль, и она заметила, как опустились вниз кончики его губ, как в их уголках пролегли скорбные складки.

— Понимаю, — медленно проговорила она.

Ревность снедала ее; не замечая того, она сжала кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Она смогла справиться со своими чувствами, только напомнив себе, что на карту поставлено ее будущее.

— Нет, ты не понимаешь! — сердито возразил он. — Мы с Лолой были деловыми партнерами в одном незадавшемся предприятии. Она надула меня, обвела вокруг пальца, как последнего дурака. Меня чуть не убили.

— Но ты поцеловал ее на пороге, — напомнила она, не заметив, как сама перешла на ты, и от всей души мечтая, чтобы он убедил ее в том, что этого не было.

— Ты знаешь Лолу, так что сама догадайся, кто кого поцеловал.

Он встал, и на свету Фредди разглядела, как гнев преобразил его лицо.

— Если ты не доверяешь мне, то не поверишь, что бы я ни сказал. Но ты знаешь мою историю и, может быть, поверишь в то, что я чертовски много поставил на успех этого перегона. — Глаза его сверкали от гнева. — Ты можешь не верить, что я в первую очередь думаю о ваших интересах, но ты можешь быть, черт побери, уверена в том, что я блюду свои интересы. Если я не приведу стадо в Абилин, на мне можно ставить крест. Второго такого шанса не будет.

Его оскорбило ее справедливое требование объясниться, и это разозлило Фредди. Желая быть с ним на равных, Фредди тоже встала.

— У нас есть право знать, если что-нибудь происходит за нашими спинами! — резко сказала она. — Ты должен отчетливо представлять себе, как мы можем воспринимать тот факт, что ты имеешь дела с человеком, который выиграет, если проиграем мы. Что, по-твоему, мы должны были думать о тебе, если ты являешься к Лоле домой и целуешь ее, никого не стесняясь?!

Фриско сжал кулаки и разжал их, глядя на нее в упор. Затем он схватил ее за талию и, грубо стиснув, прижал к себе. Она чувствовала исходящий от него жар желания, мощь его мускулистого тела. И, посмотрев в его горящие глаза своими широко распахнутыми глазами, судорожно перевела дыхание.

Вдруг он накрыл ее рот своим, требовательно, почти грубо. Его поцелуй последовал так неожиданно, что Фредди оторопела. Она не нашла в себе сил для борьбы и даже протеста, она не могла ни двинуться, ни вдохнуть. Никто еще не целовал ее так, самонадеянно и грубо. Он брал, только брал и не думал ничего давать взамен. Им двигал мужской голод — голод, ждущий немедленного утоления. Этот поцелуй жег ее, причиняя почти физическую боль, и лишал рассудка.

Подняв голову, он, прижимая ее бедра к своим, заглянул ей в глаза своими серо-голубыми глазами-льдинками.

— Думаю, я наглядно доказал, что порой поцелуй совсем ничего не значит, — произнес он и, почти оттолкнув ее от себя, добавил: — Спокойной ночи, Фредерика.

Дэл пошел прямой дорогой в салун и остаток вечера провел, глядя в стакан. Если бы Уорд Хэм вошел сейчас сюда, он бы переломал ему все кости. Хэм посеял сомнение, которое даст пышные плоды подозрений в том случае, если перегон закончится неудачей. Если ему не повезет, пойдет слух, что он договорился с Лолой.

Приподняв стаканчик с виски, он вспомнил, как утверждал, что не отправится в путь, пока сестры Рорк не будут готовы. И вот он уже поступился принципами.

Глядя на собственное отражение в зеркале над стойкой бара, он видел себя в окружении бутылок виски всех мастей. Один-другой стаканчик за успех, и он перестал бы беспокоиться, все заботы исчезли бы в никуда. Всего лишь несколько глотков, и он бы крепко заснул в эту ночь.

С другой стороны, положим, он действительно приведет две тысячи быков в Абилин. Если он преуспеет, то станет легендой. Никто не вспомнит те стада, что Дэл Фриско потерял, но никто не забудет то стадо, которое Фриско привел, несмотря ни на что.

Медленно он опустил стаканчик на стойку. Не сегодня.

Бросив на стойку две монетки, Фриско вышел из бара и перевел дух. Затем взглянул на звезды. Завтра ночью он будет смотреть на них из своего спальника. И Фредди Рорк будет спать всего в двух шагах от него.

Глава 9

Долгая дорога на Абилин начиналась в миле от ранчо «Королевские луга».

Фриско помахал проводнику шляпой, и Калеб Уэбстер пулей рванулся с места. Алекс со своей командой мулов помчалась следом. Фредди от удивления раскрыла рот, провожая взглядом фургон с полевой кухней. Кухонная утварь, стукаясь о борта повозки, издавала жуткий грохот, и инвалидное кресло Алекс грозилось слететь, вырвавшись из опутывающих его веревок. Фредди просто не могла поверить в то, что Алекс, да и любой другой человек способен удержаться в сидячем положении во время такой сумасшедшей езды. Невозможно было поверить и в то, что рассудительная Алекс способна на столь бесшабашные, граничащие с безумием действия. Следом за фургоном мчался Грейди Коул с табуном из двенадцати лошадей и сменной четверкой мулов. Лутер Морланд и Джек Колдуэлл ехали следом, а замыкал процессию Уорд Хэм на повозке, доверху груженной бог знает чем.

Погонщики гнали небольшие стада, которые потом им предстояло собрать вместе. Но со стороны эти стада казались единой громадной массой рогов и копыт. Сердце у Фредди предательски екало. Она давно решила не принимать происходящего всерьез, представив себя героиней какой-то пьесы о ковбоях. Воображаемые люди, воображаемые лошади и фургоны — сценический антураж, не более. И все же театр предполагает определенную долю условности, а двухтысячное стадо длиннорогих быков, трамбовавшее землю восемью тысячами копыт, издавало такой шум и источало такой запах, что даже при очень сильном желании невозможно было не проникнуться реальностью происходящего.