Книга Похищение века - Марина Серова

- И не говорите - прямо Голливуд! А цветочки он, верно, Ирке Григорян тащил, новенькая у нас в кассе. У нее вчера день рождения был.

- Ну да, так он и сказал. Маша ему: что ж ты, мол, опаздываешь, там тебя с собаками ищут.

Уж, говорит, и меня пытали, а я доложила, что ты пришел. А он смеется: да вот, говорит, знакомую провожал, поезд задержался, и совсем из головы вон, что цветы надо было купить Ирине. Вот и выскочил, магазин-то рядом, а для скорости Валерки Дьякова куртку накинул, чтобы длинное пальто на бегу не забрызгать. Часы, говорит, отстали у меня, думал, время еще есть.

- Ну, Коля артист... Так а за что же тете Маше влетело, я не поняла?

- Да ни за что! Под горячую руку попалась Вешневу, вот и все. Разве ты его. Света, не знаешь? - Вахтерша понизила голос:

- Видно, ребята на репетиции ему настроение испортили, вот он после и напустился на Машу. Что же это вы, говорит, Мария Федоровна, спите на вахте, что ли? Вас спрашивают, пришел ли артист на работу, а вы не в курсе! Как тебе это нравится?

Света красноречиво воздела глаза к небу и развела руками, всем своим видом говоря: чего вы хотите от гения? Деспотический нрав Вешнева был известен так же хорошо, как и его дирижерские и организаторские таланты.

- Маша, конечно, спорить не стала, но расстроилась, бедная, - страх... Даже всплакнула.

Ты же знаешь, Света, женщина она аккуратная, ответственная, и чтобы с вахты отлучиться или еще что - такого ни-ни... Попробуй тут будь про всех "в курсе", когда народу тыща человек! Зря Владимир Леонидович ее обидел.

- Да уж... Ладно, тетя Люда, я сию минуту назад, только вот Татьяну провожу - театр поглядеть.

Светлана подвела меня к главной театральной "магистрали" - длинному многоступенчатому переходу через сцену, соединяющему зрительскую и служебную части, объяснила вкратце, где что находится, и еще раз попросила остерегаться Вешнева. Всем же прочим, кому может не понравиться мое любопытство, я имела полное право отвечать, что нахожусь здесь с разрешения директора.

Как видно, мандат, выданный Федором Ильичом, не имел здесь силы только для худрука.

Я подождала, пока Светлана скроется за поворотом коридора, и, проигнорировав проход через сцену, откуда доносились звуки репетиции и недовольный голос Вешнева, усиленный громкоговорителем, нырнула на лестницу, ведущую вниз - в подвал. Там размещались многочисленные театральные службы.

Это было, по сути дела, огромное "натуральное хозяйство", где практически все необходимое театру (от обуви до громадных "задников" декораций) производилось у себя, своими силами.

Наблюдать, как оно функционирует, поддерживая жизнь гигантского организма, было и вправду очень интересно. И я бы с удовольствием потратила в лучшие времена несколько часов или даже дней, постигая всю эту хитроумную механику. Но - не сейчас.

Сейчас мне нужно было на ходу менять свои планы. И причиной стал случайный разговор директорской секретарши Светланы и вахтерши, рассказавшей о злоключениях своей товарки.

Я не зря решила, что мне не стоит ставить на глупость Лебедева. Он оказался умнее, чем я надеялась!

Обдумывая сегодня утром свое "соображение" (а заключалось оно в том, что плащ Радамеса спрятан где-то в театре), я слишком упростила стоящие передо мной задачи. Конечно же, Коля не стал бы дефилировать мимо театрального вахтера с большим тяжелым пакетом - тем же самым, с которым его могли видеть близ "Астории" в вечер похищения и с еще большей вероятностью - в камере хранения. Даже если б он этот черный пакет сунул в другой - белый или, скажем, желтый, - все равно не стал бы: груз слишком заметный, кому-нибудь да обязательно бросится в глаза! (Между прочим, один только египетский плащик весит около семи кг! Да плюс наркотическая "начинка", о которой похититель и не подозревает, да плюс вещички для дамского "маскарада", которые, как я думала, Лебедев прихватил в театре, и их надо было вернуть... Все это никак не спрячешь даже под свободным темно-вишневым пальто!) Так что, если дело дойдет до суда и следствия, улика налицо.

Нет уж, так подставляться Коле было совсем ни к чему! А значит, решила я, его не устроил бы вчера и любой другой "легальный" путь в театр, скажем, через кассу, где работает одна из его девиц. Нет, со своим криминальным грузом Лебедев непременно должен был искать другой вход в храм муз тайный, через который он сам, а с ним и плащ Радамеса могли попасть внутрь незамеченными.

Мое воображение даже нарисовало захватывающую картину: "одинокий странник" в низко надвинутой на лоб шляпе и в темных очках (чтобы "подетективнее"!) пробирается по коллектору, высоко подняв полы своего стильного пальто и пинками отгоняя нахальных крыс...

И, напросившись на эту самостоятельную экскурсию по театру, я рассчитывала найти его тайный путь. Или хотя бы ниточку-зацепочку, хоть направление поисков, которое я потом могла бы уточнить с помощью директора...

Но оказалось, что Коля вчера и не думал прятаться! Наоборот: старался броситься в глаза как можно большему числу людей, привлечь к себе внимание. Только вот тяжелого пакета у него при этом не было - тут я могу, как третьего дня Федор Ильич, предложить свою руку на отсечение!

Конечно, мы это уточним у тети Маши, но только для проформы. Это и ежику понятно!

Лебедев решил убить сразу двух зайцев. Во-первых, показал всем, что при нем нет никакого сомнительного груза; во-вторых, показался сам, чтобы ни у кого не возникло подозрений, что он мог пронести этот груз каким-либо незаметным путем. Нет, даже трех! Заодно он объяснил и свое утреннее появление в привокзальной камере хранения. Ну и ловкий пройдоха! Он же понимал, что такого "стилягу" могут там приметить, но, похоже, не очень-то этого опасался. Не исключаю даже, что для отвода глаз действительно посадил в поезд какую-нибудь девицу...

Новое открытие означало одно из двух: либо у Лебедева был сообщник, который пронес его поклажу в театр, либо... Либо мы все-таки попали пальцем в небо, как выразился майор ФСБ, взяли ложный след, "пустышку". Фу! Мне стало просто плохо, когда я об этом подумала.

Если бы здесь был Сергей Палыч, он бы, конечно, тут же развел панику. Эти мужчины ужасно слабохарактерные создания! Но я прогнала страшные мысли. Нет! Я видела Колины воровские глаза - наглые, смеющиеся и знающие...

Коля Лебедев рассудил, что камера хранения слишком ненадежное место для плаща Радамеса (совершенно правильно рассудил!), и спрятал его в театре, где, как он думал, никому не придет в голову искать пропажу. А если даже и придет - так никому ее здесь не найти нипочем!

Увы, в последнем я убедилась очень легко и очень скоро. В этом "царстве-королевстве" можно было без труда похоронить на веки вечные не то что плащ египетского полководца, а целую египетскую пирамиду - правда, разобрав ее на кусочки.

Я с удивлением открыла для себя, что театр подобен айсбергу, только сухопутному: его подземная часть, скрытая от посторонних глаз, показалась мне гораздо обширнее уже знакомой надземной.