Книга Полный комплект лжи - Марина Серова

Пострадавший мальчишка тоже заговорил, встав на мою защиту:

— Отпустите ее! — громко крикнул он. — Она не била машину, а пыталась помочь мне вылезти из нее. Да отпустите же ее!

Словно оглохнув, никто не обращал на наши с мальчишкой слова никакого внимания. Создавалось ощущение, будто мы кричим в пустоту и наши слова рассеиваются в тумане, превращаясь в гулкое и пустое «у-у-у». Меня вновь посетила мысль о намеренной организации всего происходящего. И в следующую же минуту она подтвердилась: когда меня заковали в наручники и, подняв с капота, поволокли в подъехавшую машину, явно не имеющую к милиции никакого отношения, я успела заметить, что двое парней шарят в салоне моей «девятки», словно что-то ища.

«Запись разговора и дискета… — догадалась я. — Больше ничего ценного у меня не было. Значит, испугались начальнички, засуетились, — тут же последовала новая мысль. — Жаль, что не удалось довезти пленку до места и передать Кире».

Ведущий меня парень сильно толкнул в спину, и я споткнулась. Упасть мне, конечно, не дали, отдернув назад. А затем, еще раз пихнув в бок, засунули на заднее сиденье якобы милицейской машины. Я сидела молча, следя за слаженными и последовательными действиями парней. Двое не сели с нами в машину, а остались возле моей «девяточки». Кричать или что-то доказывать не имело смысла. Если все организовано с целью забрать у меня дискету, а именно так все и выглядело, никто и слушать не станет. Ребятам наверняка очень даже неплохо платят за их работу.

«Интересно, куда меня везут? — задавалась я вопросом, чувствуя, что дорога парнями выбирается совсем не изъезженная, а, напротив, что поокольнее и побезлюднее. — А вдруг они решили меня убить? — мелькнула мысль. — Нет, это можно было сделать там, на месте ДТП. Выглядело бы естественно. Тогда зачем я им понадобилась?»

Тут водитель «ментовской» машины сделал резкий поворот, и мы съехали на совсем разбитую дорогу, ведущую к гаражам. Проехали по ней метров пять и остановились.

«Зачем? — невольно испугалась я. — Ох, не нравится мне все это».

— Выходи, — приказал один из парней, открывая дверцу.

— С какой стати? Мы же еще не доехали, — попыталась прояснить ситуацию я. У самой же давно уже вертелась в голове мысль, что меня хотят убрать, чтобы больше не мешала и не лезла в дела больших дяденек. А там, на дороге, не убили, чтобы не иметь свидетелей. Пока все сходилось.

— Без вопросов, — огрызнулся в ответ все тот же верзила. — Быстрей давай.

Пришлось подчиниться, все равно ведь вытащат. Медленно переставляя ноги, я стала покидать салон машины, нервно осматриваясь по сторонам в поисках спасительного выхода. Но выхода я никакого не видела. Все парни вплотную подошли к открытой дверце, и это явно не сулило ничего хорошего. Я бы еще могла сделать попытку сбить с ног одного конвоира и дать деру, но сейчас их было слишком много. Вдобавок то, как внимательно псевдоменты следили за моими действиями, чуть ли не держа меня под дулом пистолетов, напрочь разубедило меня пытаться рисковать. Вдруг еще все обойдется?

Но вдруг не обошлось. Едва я вышла из машины, двое ребят схватили меня за руки и зачем-то наклонили вперед. Я начала упираться, из последних сил вырываясь из их рук, но тут что-то тяжелое ударило мне по затылку, и я, забыв обо всем, что меня только что волновало, потеряла сознание.

* * *

Сильная головная боль вернула меня в этот грешный мир и дала понять, что я еще не на небесах и не свободна от проблем насущных. Где же именно, пока было не ясно, хотя бы в связи с тем, что я с трудом могла приоткрыть глаза и осмотреться. Наконец мне все же удалось сделать это, и я увидела перед собой нечто непонятное и постоянно чередующееся. Вновь закрыв глаза, я через минуту еще раз открыла их и заставила себя сфокусировать взгляд на всей картинке в целом. И тут же вскрикнула.

Перед моими глазами, повторяясь через одинаковое расстояние, четко выстроились черные прутья, в двух или трех местах пересекаемые такими же, но уже горизонтальными деталями.

«Решетка? Но как? Почему?» — совершенно ничего не понимала я.

Осторожно приподняв свое отяжелевшее тело, я села и принялась вертеть головой по сторонам. Все то новое, что я видела, ничуть не радовало, а лишь еще больше подчеркивало мое заточение. Куда ни глянь, я видела точно такие же решетки, за которыми находились обросшие мужчины и женщины. И все они имели озлобленные, озверелые лица.

«Где я?» — спрашивала я себя и не находила ответа. Мне было совершенно непонятно, как я могла оказаться за решеткой, ничего дурного не сделав. За дорожно-транспортное же происшествие меня посадить не могли, это я точно знала. А дальше был провал в памяти.

Торопливо прикидывая в голове, что да как, я не сразу обратила внимание на странный запах, стоявший вокруг меня. Только потом, заставив себя немного успокоиться и привести сердечный пульс в норму, принюхалась и сообразила, что вонь исходит не от моих соседей по камере, а от меня самой. Приподняв край своей испачканной одежды, я поднесла его к носу и сделала вдох в себя. Пахнуло не чем иным, как водкой или иным алкогольным пойлом.

Хорошо зная, что я сегодня не пила, я принялась вспоминать, что и как произошло. Постепенно в мозгу всплыли все до одной сцены: как случилась авария, как я вышла из машины и стала помогать мальчишке в «Хонде», как налетели менты — или кто они там? — и забрали меня с собой. Затем была дорога, остановка в каких-то зарослях, а потом, потом… Что же было потом? А-а, вот что, меня ударили чем-то очень тяжелым по затылку. Отсюда и эта жуткая головная боль.

«Меня не убили сразу, значит, я была для чего-то нужна, — рассуждала я про себя. — Ударили по голове, чтобы затем облить одежду спиртным для имитации алкогольного опьянения. А дальше? Ясно, что посадили меня не случайно, а за то, чего я не делала. По всей видимости, на мою голову пожелали что-то списать. Знать бы, что именно…»

Поняв, что я влипла, и очень даже конкретно, я начала раздумывать над тем, что делать. В первую очередь мне, конечно же, нужно узнать, в чем меня обвиняют и за что сюда посадили. Сказать же об этом могли только охранники. Отсюда вывод: нужно привлечь их внимание.

Медленно встав на ноги, я несколько минут просто постояла, прислонившись к решетке, чтобы прийти в себя, а как только почувствовала себя нормально, открыла рот и начала орать. Орала я не что-то конкретное, а просто тянула одну ноту: «А-а-а…» Начни я исторгать что-то иное, никто не обратил бы на меня ни малейшего внимания, ведь охранники тысячу раз слышали ругань заключенных в свой адрес и перестали реагировать на нее.

Моя тактика сработала: вскоре дверь в конце коридора с шумом распахнулась, и в нее вошел толстый парень в ментовской форме. Он имел такой важный вид, будто нес охрану не задрипанных алкашей и мелких хулиганов, а самого президента. С важным видом толстяк прошествовал до моей камеры и грозно спросил:

— Чего разоралась? В рожу хочешь?

— Нет. Хочу знать, за что меня сюда посадили, — не обращая внимания на его тон, ответила я. А потом добавила: — Я ничего не делала.