Книга Бубновая дама - Барбара Мецгер

Гарри перепрыгивал через кресла, иногда через сидящих в них, чтобы избежать забитых проходов между рядами. Куини не видела бегущего Мартина, но сомневалась, что он сумеет ускользнуть. Гарри все равно бы нагнал его, даже если бы тот решил покинуть здание. Она пыталась не выпускать Гарри из виду, но тот часто наклонялся, чтобы отбросить воинственных пьяниц, которые опорожнили свои фляжки еще перед вторым актом. Дважды он пускал в ход кулаки, делая упреждающий удар. Один раз группа молодых людей, студентов, подняла Гарри на руки и стала передавать его вперед над головами, вызывающе громко смеясь. Кто-то зааплодировал. Женщины лишались чувств.

Но Куини была слишком занята, чтобы падать в обморок. Сердце у нее бешено стучало, во рту пересохло, она даже не в состоянии была призвать всех к благоразумию, пока Гарри не убили или не арестовали. Более того, он совсем один! Нужно догнать его, помочь, защитить. А потом она убьет его собственными руками.

Куини успела где-то расцарапать кожу и потерять шаль, не говоря уже о достоинстве и самообладании. С чего этот гнилозубый придурок решил, что может ущипнуть ее за ягодицы? Она взмахнула ридикюлем, и у похотливца стало на один гнилой зуб меньше.

Хеллен и Браун отстали от нее рядов на десять, она слышала, как подруга кричала, что порвалось ее ожерелье. Группа солдат с подружками бросилась ей на помощь и начала собирать жемчужины, прикарманив несколько штук.

Теперь, когда стало посвободнее, Куини увидела Мартина, который застрял в толпе перед выходом и не мог выбраться из ловушки. А Гарри был уже совсем близко.

Мартин испуганно огляделся. Никто не спешил ему на помощь. Когда толпа поняла, что гонятся именно за ним, она даже отступила, пропуская лорда Хэркинга. Тот прыгнул на низенького, легкого, но отчаянного баронета. Мартин ударил его ногой, и Гарри скатился, держа в руке все, что осталось от фамильных бриллиантов — оправу ожерелья, — впрочем, к полнейшему удовольствию зрителей. Им больше не угрожала опасность, и все они горели желанием развлечься.

Гарри вскочил на ноги. Он слегка покачивался, тихо ругался, но, сжав большие умелые руки в кулаки, двинулся на своего лживого вороватого зятя.

У Мартина вместо кулаков была прогулочная трость, которой он стал молотить родственника по голове и плечам, увертываясь и неуклюже подпрыгивая.

— Я могу объяснить. Я лишь одолжил бриллианты.

Удар в лицо.

— И моих лошадей. — Гарри снова ударил его. У Мартина пошла из носа кровь. — Верни их и убирайся из Англии, понял меня?

Но Мартин понял, что у него сломан нос, и опасался за остальные кости своего тела. Перед ним был уже не добродушный, веселый Гарри, которого он знал и презирал, не глуповатый фермер, довольный кормовой свеклой. Сейчас Гарри был сама ярость, и, похоже, он останется доволен, если отведает только печень и почки Мартина на завтрак. Но Мартину нечего терять, кроме тюрьмы или виселицы.

Он повернул набалдашник трости, обнажив шпагу, спрятанную внутри. Потом сделал выпад. Острие разрезало левый рукав Гарри вместе с рукой.

Толпа охнула. Это уже не шутка и даже не честный поединок. К Мартину потянулись руки, но получили в ответ царапины и кровь. Волосы упади ему на лицо, прилипая к потному лбу. Он кружил на месте, будто загнанная в угол крыса. Гарри обернул правую руку испорченным фраком.

— Моя сестра наконец избавится от твоей грязи, — сквозь зубы процедил он. — Потому что будет вдовой.

Держа перед собой защищенную руку, Гарри бросился на Мартина. Кто-то вскрикнул, может, Куини. Шпага отлетела, но ее выпустил сам баронет. Гарри с такой силой ударил зятя, что ублюдок, проехавшись по скользкому полу, откатился под ноги стоящих рядом зрителей. Гарри тоже упал.

Несколько рук помогли ему подняться. Он тряхнул разбитой головой, стараясь прояснить ее, потом увидел зятя, ползущего между ног, под юбками к выходу.

Он должен его остановить. Но тут в его объятия бросилась женщина.

— Cherie? — только успел спросить он, снова падая. Она плакала, показывая ему на окровавленную руку, порезы на голове, синяки на лице.

— Пожалуйста, Гарри, не преследуйте его.

Он бы не смог, если б даже захотел. Ноги стали ватными, онемевшая левая рука не могла погладить дрожащую спину любимой девушки. Кроме того, зрители окружили их тесным кольцом, предлагая свою помощь, ободряя, поздравляя. Вскоре раздались свистки, предупреждавшие, что приближается стража, шериф или люди с Боу-стрит.

Помощники бросились врассыпную в открытые теперь двери. Осталось всего несколько человек, один из которых держал слуховую трубку, словно готов был защищать оперу своим рожком. Подбежали Хеллен и Браун, из-под скамьи, которую выбрал в качестве убежища, вылез слуга.

Гарри посмотрел на мадам Лекарт, сидевшую у него на коленях. Он не видел ее глаз, потому что она прижалась лицом к его груди, но он гладил ее по щеке, не замечая, что оставляет на ней кровавые следы. Потом нежно поцеловал ее в лоб.

— Видите? Как я и обещал. Спокойный вечер. Без поводов для волнений. Ни скандалов, ни оскорблений, только хорошо провели время.

— О, Гарри…

Он снова поцеловал ее.

— Наконец-то вы произнесли мое имя.

Они решили, что Гарри лучше отправиться в магазин мадам Лекарт.

— Зачем искать хирурга в ночное время, если рядом со мной лучшая швея Лондона? Вы же можете это заштопать, правда?

Рукав — возможно, но не тело Гарри! Ей захотелось быть одной из тех женщин, которые носят с собой нюхательную соль вместо штопальной иглы.

— Кроме того, сейчас хирург наверняка уже пьян, — сказал Гарри, когда они помогли ему сесть в карету.

А еще Куини тоже очень хотелось быть пьяной.

— И я сомневаюсь, что мой вид сделает меня в отеле желанным гостем. — Он решил не упоминать о неприглядном виде спутников. К счастью, тусклый свет каретного фонаря скрывал от него худшее. — Думаю, меня утром выкинули бы на улицу вместе с багажом.

— По крайней мере, из оперы вас уже не выкинут, — осторожно заметил Браун, пытаясь выпрямить разбитые очки. — Администратор не говорил, чтобы вы больше не приходили.

— Я предложил ему компенсацию за ущерб. Тем не менее, он выразил надежду, что я немедленно уйду и не стану торопиться с возвращением. — Гарри покачал головой и застонал. Не только от боли. — Киприйский бал, опера… Меня вполне могут изгнать из Лондона.

— Я бы сказала, что сегодня вы приложили для этого много усилий, — грустно заметила Куини, и все четверо вздохнули.

Их встретил Парфе, а не Чарли.

— Проверь кассу, — сказала Хеллен. — Держу пари, этот грязный пройдоха украл твои деньги, а потом сбежал в благодарность за твою доброту. — Когда подруга зажгла лампы, то, оглядевшись, прибавила: — Я только удивляюсь, как он еще не привел в дом своих приятелей-воров, чтобы они стащили все, что можно, включая собаку и ножницы.