Книга Живем только раз - Марина Серова

Я мысленно обратилась к богу: «Господи, помоги!» — и загадала: если трубочка мне посодействует, в остальном тоже повезет. То есть дело я завершу успешно.

Только богу в этот момент явно было не до меня. Кристаллики позеленели.

«Понаглее, Танька, понаглее».

— Нехорошо, сударыня, в нетрезвом виде за руль садиться, — покачал головой моложавый и достал чистый бланк, собираясь составить протокол изъятия удостоверения.

Бросила бы я кости перед тем, как завести движок, они наверняка выдали бы мне предупреждение: «В вашей судьбе наступят неприятные изменения». И я бы спокойно отправилась по объездной дороге или хотя бы на несколько минут задержалась. Вон другие машины чешут себе преспокойненько, и — ничего. Их даже не останавливают. А ко мне прицепились, лихоманка их возьми.

Я твердо решила не сдаваться:

— Да вы что, ребята, ей-богу. Я вообще не пью. Зато корвалол с утра хлебаю. — И понесла пургу про страшный труп, про свою неоценимую помощь милиционерам, которые только что проехали на «уазике» в сторону Тарасова.

— Можете позвонить им и проверить. Я им даже свой мобильный отдала, чтобы они более оперативно работать могли. (И хоть телефончик-то я дала совсем для других целей, мне это, бог даст, поможет.)

— Очень умно, конечно. Особенно если учесть, что у нас такой роскоши не имеется, — съязвил молодняк, расположив бланк на капоте моей «девятки».

«Все. Иду ва-банк».

— Тогда везите меня на глубокий анализ крови. Но подписывать ваш вшивый протокол я не собираюсь.

Парень удивленно посмотрел на меня. Было похоже, что засомневался и даже склонен мне поверить. Если человек напрашивается на глубокий анализ крови, значит, он совершенно уверен в своей правоте. Кому же охота терять время даром, да еще потом получать по шапке от начальства, когда вокруг полно других, более сговорчивых водителей. Гаишник явно не знал, что делать.

Молчавший до сих пор старшой вмешался в наш диалог:

— Игорюха, не загоняйся, давай наших по рации вызовем, пусть они и позвонят. Номер-то какой?

Я назвала номер своего мобильного.

— Тут у нас дамочка в «девятке» беж, номер… с креслом на заднем сиденье, и так далее.

Что ответил Папазян, я не знаю. Только пожилой гаишник хитренько так улыбнулся и спросил:

— Так что же ты все-таки пила: сок или корвалол?

— Вообще-то и то, и другое, — горестно вздохнула я. — Уж и сама не помню. Денек выдался жуткий.

— И после такого коктейля рискнула сесть за руль, — укоризненно покачал головой старшой. — Скажи спасибо, что мы такие отзывчивые. Другие фига два звонить бы стали.

— Я вам безмерно благодарна, ребята, — устало ответила я. — Век доброты вашей не забуду.

Инцидент был исчерпан. Я мчалась по шоссе и размышляла о том, как глупая случайность спутала мне все карты. Вся моя конспирация полетела к чертовой матери. Теперь надо было глядеть в оба, чтобы Папазян не сел на хвост. И я упорно искала теперь глазами ментовский «уазик». Но он мне нигде не встретился. У Папазяна, видно, своих проблем навалом, и ему просто не до меня.

Глава 11

На этом злоключения мои не закончились. Явно фортуна повернулась сегодня ко мне всеми пятками. Я даже, как человек суеверный, подумала: «Уж не отказаться ли от намеченной операции?»

Удержало меня от такого решения лишь то, что подведу Юльку. Ей просто-напросто тогда не выкрутиться.

Хотя, если выразиться монументально, событие на фоне процесса эволюции было, конечно, весьма заурядным.

Я, уставшая, истерзанная капризными гаишниками, невыспавшаяся, еле державшаяся на ногах, которых просто не чуяла под собой, никак не могла попасть в собственную обитель.

— Черт побери этого Венчика! Оглох, что ли, мерзавец!

И тут мой чуткий нос уловил запах дыма. Только этого мне и не хватало для полного счастья!

Я оставила в покое звонок и принялась неистово колотить в дверь. Сначала кулаком, потом ногами. Едва дверь не высадила. Любопытные соседи повыглядывали из своих квартир.

Наконец я услышала шаги, и дверь открылась. В квартире дымища — не продохнешь. Венчик со всклокоченной шевелюрой тер кулаками заспанные глаза.

— Танюх, прости ирода, прикорнул маленько, ей-богу.

— Что у тебя горит? — Я опрометью бросилась на кухню. На газовой плите стояла сковородка с остатками прежней роскоши. Еще минут сорок назад эти благоухающие угли можно было назвать картофелем во фритюре. Не обольщайтесь, дорогой читатель. Я, увы, не сама об этом догадалась. Это было слишком сложно даже для такого талантливого детектива, как я. Меня Венчик просветил:

— Танюх, она уже была совсем готова. Я ее на маленький огонек поставил, чтобы не остыла. А сам в кресле с книжкой сел тебя поджидать. Как отключился — сам не пойму.

Он стоял в проеме двери, нервно пригребая пятерней свою «роскошную» шевелюру. Виноватый и жутко несчастный.

— Уж прости, Тань.

Я сложила губы в ироническую улыбку, кивая головой:

— Вкусная, наверное, картошечка была! Эх ты, поджигатель чужих квартир. Похоже, удача мне изменила. Прямо-таки «безумный день или женитьба Фигаро».

— Танюх, я сейчас новую сварганю. Мухой.

Я устало махнула рукой:

— Делай что хочешь. Только квартиру не спали. Вот телефон. — Достав из сумки ручку, я вырвала листочек из блокнотика, лежавшего на полочке с телефоном, и написала номер Ильи. — Попробуй ему дозвониться. Спросишь, сможет ли он поехать с нами и сделать репортаж о моем триумфальном шествии. А я капельку поваляюсь. Разбудишь меня в семь вечера. Я уже с ног валюсь. Надеюсь, ты простишь мне такую маленькую вольность?

— Господи, Таня, ну какие могут быть проблемы?

* * *

Здание было огромным, а планировка ужасная: сплошные малюсенькие комнатушки, заставленные кроватями так, что и пройти невозможно. Это было что-то вроде общежития, в котором я по каким-то непонятным причинам должна была поселиться. Но ни одна из этих комнат мне абсолютно не нравилась. Я бродила из одной в другую, примеривалась к кроватям, присаживаясь на них. При этом они пружинили так, что мои ноги взмывали к самому потолку.

Никакой другой мебели в комнатах не было, кроме единственного шифоньера в углу одной из комнат. И тучи комаров. Тут мне приходит в голову прямо-таки блестящая, по моему мнению, мысль: накрыть этот шифоньер простыней с целью защиты от насекомых. Я попыталась реализовать свой план. Но одно невидимое, жутко приставучее, доставало меня больше других, намереваясь, видимо, протаранить мое плечо. Я яростно оборонялась, размахивая руками.

— Тань, да проснись же ты, наконец-то!

С огромным трудом я разлепила веки и уставилась на склоненного надо мной Венчика. В ситуацию я еще не въехала. И мне казалось ужасно несправедливым то, что он не хочет мне помочь избавиться от этих надоедливых насекомых.