Книга Пророчица - Барбара Вуд

У Кэтрин подкосились колени. Она опустилась на кровать и закрыла глаза.

– Я так и знала, – прошептала она. – Я уже знала это… – Она закрыла лицо руками. – О, Боже. Дэнно.

– Я очень сожалею, – сказал отец Гарибальди.

Кэтрин заплакала, резко всхлипывая. Она почувствовала, что на кровать присели, и ощутила рядом с собой тепло отца Гарибальди. Он молча обнял ее и дал ей выплакаться.

Она обвила его шею руками, прижавшись лицом к его плечу и продолжая рыдать. Это было неправдой. Это было понарошку.

Дэнно!

– Ублюдки!

– Доктор Александер, вам нужно связаться с полицией. Она отпрянула, гневно смахивая слезы со щек.

– Зачем? – кричала она. – Что я им скажу? Что их убил Майлз Хэйверз? Неужели вы считаете, что они хотя бы чуточку поверят мне? Дэнно умер, отец! Разве полиция вернет его?

Она встала, подошла к двери и распахнула ее в серый день. Она вдыхала воздух так, словно тонула.

– Я не верю, что это произошло. О Боже, что же мне делать теперь?

– Я могу помолиться с вами.

Она обернулась.

– Помолиться? Для чего? Кому? Молитва не вернет мне Дэнно!

Она вдруг вспомнила слова Дэниела, сказанные им тринадцать лет назад, когда тот пришел к ней ночью после похорон ее матери. Она тогда сидела в темноте, держа в руке баночку со снотворным. «Это не даст тебе ответа», – сказал тогда Дэниел.

– Я давно перестала молиться, – сказала она, внезапно успокоившись и уставившись на газету, лежащую на кровати, в которой находилось это крошечное, едва заметное сообщение на третьей странице раздела «Б», несущественное упоминание о смерти Дэниела Стивенсона, гражданина тридцати шести лет, ее самого лучшего друга.

Ему так и не представился случай поделиться с ней новостями о фресках майя.

Кэтрин принялась собирать вещи.

– Я должна ехать. Мне нужно работать.

– Вы правы, – заметил Гарибальди.

– Вы со мной не едете.

– Нет, еду.

– Зачем? – закричала она. – И почему вы все еще со мной? Почему вы до сих пор не уехали?

Он прикоснулся к повязке на своей руке.

– Я замешан в этом лично, не забыли? Она наклонила подбородок. Проблема.

– А в вашем приходе не станут интересоваться, куда вы пропали?

– У меня еще осталось несколько дней отпуска. Меня пока никто не ждет.

– А когда станут ждать?

– Тогда и будем разбираться.

– Делайте, что хотите, – сказала она, яростно кидая туалетные принадлежности в сумку. – Я знаю, что сделаю.

Пять минут спустя они находились в машине перед шоссе.

– Куда едем, доктор Александер?

Сдерживая слезы, Кэтрин посмотрела прямо перед собой, на унылый день, затем через плечо назад, на шоссе, идущее в южном направлении к Санта-Барбаре, и, наконец, в сторону Малибу и дома Джулиуса, которые могли дать ей безопасность и надежность.

– Убийцам Дэнно, – мрачным тоном сказала она, – это не сойдет с рук. Когда Майлз Хэйверз решил взяться за меня, он совершил ошибку, потому что я обойдусь ему дороже, чем он готов заплатить.

– Так куда же?

– Мне нужно провести несколько экспериментов со свитками и волокнами ткани, которые я обнаружила на них. И еще я должна, – ее голос прервался, – загрузить программу. И существует лишь одно безопасное для этого место. На север, – сказала она бескомпромиссным, решительным тоном. – Мы воспользуемся исследовательской лабораторией в Сан-Хосе.

– Значит, на север.

Пока отец Гарибальди выезжал со стоянки, Кэтрин достала сумку и положила книгу по палеоботанике себе на колени. Аккуратно подняв обложку, развернула хрупкий лист.

Продолжая думать о Дэнно каждую секунду, она занялась чтением…

Ночь моего рождения ознаменовалась странными событиями.

Позже мать рассказала мне о том, что к нам приходила гадалка со срочным посланием, касающимся ребенка, который должен был впервые увидеть мир под этой крышей. Я узнала о важности этого пророчества лишь много лет спустя.

Прости меня, дорогая Перпетуя, что я забегаю вперед. Прежде всего, хочу поприветствовать Эмилию, мою сестру на Пути. Позволь мне обнять тебя и одарить поцелуем мира, а также поделиться новостями о том, что моя мать тоже была дьяконом, которым собиралась стать и я, прежде чем вмешалась судьба и навсегда изменила мою жизнь.

Я родилась в Антиохе, что в Сирии. Мой отец владел морскими судами, и мы жили в достатке. Все, кто был знаком с моей матерью, завидовали ей. Но никто не знал, что она была несчастной женщиной, так как замуж она вышла по велению своей семьи и лишь после свадьбы узнала, что мой отец был неспособен любить.

Я была их единственным ребенком.

Мне исполнилось десять лет, когда по предписанию врачей мы отправились в долгое и далекое путешествие. Местные доктора были не в состоянии излечить отца от искривления позвоночника и посоветовали ему испытать знаменитую чудодейственную силу вод Соленого моря. Именно там, в Иудейской пустыне, мы и услышали проповедь.

Он говорил на своем родном языке, а рядом находился помощник, переводящий речь на греческий язык для иностранцев. Несмотря на то что с того дня у Соленого моря прошло много лет, я ясно помню лицо учителя из пустыни, его голос, то, как его слушали люди и задавали ему вопросы, называя его «учителем». Мой отец ушел с собрания к врачу и на процедуры. Но мать осталась, и я с ней. Мы слушали учителя.

Когда мы возвратились в Антиох, отец объявил, что целебные соли моря излечили его спину. Больше она его не беспокоила.

Когда мне было шестнадцать лет, мы с матерью отправились в город к звездочету – у матери было заведено ходить к нему каждую неделю. Но когда мы пошли по нашему обычному маршруту, по главной дороге, ведущей через район Богоявления к самому сердцу города, мать сказала: «Сегодня мы пойдем по другому пути». Некоторое время спустя мы подошли к толпе, собравшейся на рыночной площади, на которой мы прежде никогда не бывали. Там продавались верблюды и поросята, рабы и ослы.

То были неспокойные времена, дорогая Перпетуя, времена духовного смятения, когда люди находились в духовном поиске. Город был котлом, в котором варились различные веры. В каждом квартале находился свой храм, в каждом углу улицы – свои усыпальницы, на каждом перекрестке стояла статуя того или иного бога, даже римский император, как нам рассказали, почитался так, словно был богом во плоти.

Мы увидели небольшую толпу, внимающую какому-то человеку. Обычно моя мать поспешно проходила мимо подобных сборищ, но в тот день она остановилась и прислушалась. Человек рассказывал о прощении, о том, что оно открывает двери к свету.