Книга Гадание на розах - Абигайль Кейси
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Конечно же: «Невеста»… — И после короткой паузы весомо добавил: — «Счастливая невеста».
Глория наградила Георгия затяжным поцелуем в губы и, переведя дыхание, ответила блаженным шепотом:
— Согласна…
Минуло, кануло полгода.
Жуткий сентябрь.
Сумбурный октябрь.
Медовый ноябрь.
Хлопотный декабрь.
Обыкновенный январь.
К нудному февралю о трагическом происшествии в Луизианском университете забыли практически все.
Да и в семействе Дюбуа-Орловых старались не вспоминать ни о читальном зале, усеянном трупами, ни о чудесном спасении, ни о героическом поступке… и даже о шаловливых амурах.
А также избегали подробностей скомканного и весьма скромного бракосочетания, вынужденно состоявшегося на французской территории.
Потому что уединение сенсационной парочки в старинном особняке однажды поутру нахально и грубо было нарушено тотальным вторжением акул пера.
В первую неделю октября ушлые репортеры все-таки раскрыли местонахождение раненого «сибирского мужика» и «розовой аспирантки», так что и русскому пациенту, и его американской сиделке срочно пришлось перебираться в Париж.
Под сенью Эйфелевой башни Глория и Георгий обменялись кольцами, а потом тихо посидели впятером в уютном ресторанчике недалеко от Мулен-Руж.
Гранд-маман любовалось внучкой, наконец-то захомутавшей мужчину, достойного женщины из рода Дюбуа.
Анфан-террибль, связавшая себя гражданским браком с месье Вайяром, не сводила глаз со своего обожаемого закоренелого холостяка.
А председатель экспертной комиссии, обеспечивший белой розе «Счастливая невеста» выход в финал, веско рекомендовал молодоженам не тянуть с потомством.
Глория, вопреки семейной традиции, выйдя замуж, добавила к неприкосновенной фамилии русскую половинку.
Так что близнецы-девочки, уютно расположившиеся в животе у счастливой аспирантки, навсегда оставившей академическую стезю, должны были появиться на свет как Дюбуа-Орлофф.
И тут возникла еще одна проблема, не менее сложная, чем былой поиск имени для Безымянной красавицы.
Какую из девочек назвать Глорией?
В конце концов мудрая и настойчивая гранд-маман взяла решение на себя.
Заветное имя достанется родившейся первой, а та, которая чуть запоздает, получит имя в честь сибирской бабушки.
Посетив ненадолго Россию, супруги вернулись в Штаты, где, на радость гранд-маман, поселились в усадьбе.
Рана Георгия Орлова благополучно зажила, и он пристрастился к плаванию в бассейне и игре на корте, а также к вечернему сидению на террасе с разглядыванием закатных облаков.
Но иногда, особенно к непогоде, рана тупо и надсадно поднывала, напоминая, какой ценой далось ему нынешнее счастье…
Минуло, кануло полгода.
Жуткий сентябрь.
Сумбурный октябрь.
Медовый ноябрь.
Хлопотный декабрь.
Обыкновенный январь.
Нудный февраль.
А в марте неугомонная Тина Браун, в девичестве Маквелл, снова устроила вселенский кавардак на больную тему.
Самозваная тетушка накатала книгу под шокирующим названием «Моя племянница — убийца», где в сентиментально-трагических, с ноткой истерии тонах и с почти нецензурными подробностями рассказала о тяжелой судьбе трудной сироты и роковых обстоятельствах, вызвавших университетский эксцесс библиотечного истребления с летально-суицидным исходом.
Гибель родителей в автокатастрофе.
Добрый, но абсолютно не приспособленный к жизни, а тем более к воспитанию оторвы-подростка дядюшка, страдающий ожирением и комплексом неполноценности.
Школа в неблагополучном районе Шривпорта.
Легкая дурь.
И прочее, прочее, прочее…
Желание выплыть во что бы то ни стало.
И неудачи, неудачи, неудачи во всем.
В учебе.
В первой настоящей любви…
Тина Браун не только умудрилась выдать душещипательный текст на сто тысяч слов, но еще и продала его на межиздательском аукционе — ни много ни мало — за миллион долларов.
Еще полтора миллиона бывший дизайнер Национального парка роз отхватила за право на экранизацию.
Но чету Дюбуа-Орловых взволновали не творческие достижения пронырливой Тины, не финансовые успехи циничной Браун, а повторное информационное цунами о библиотечной утренней бойне.
Глории и Георгию срочно пришлось снова отправляться в Париж, где Анфан-террибль и месье Вайяр, не расстающиеся ни на минуту, никак не могли раскрутить бренд «Счастливая невеста».
И тут книга «Моя племянница — убийца», ставшая за первую неделю продаж общеамериканским бестселлером, а вскоре и заполонившая глобальный книжный рынок, помогла — да еще как!
Тина Браун, в девичестве Маквелл, перед описанием смертельного номера под амурным куполом читального зала поставила две главы, тормозящие действие.
Одна — об истории знакомства голубоглазой аспирантки с русоволосым стажером.
А вторая — о превращении Безымянной красавицы в «Счастливую невесту».
И понеслось.
Американские мужчины, обычно романтично-сентиментальные в краткий период ухаживания и безоговорочного повиновения до алтаря, повально начали дарить избранницам исключительно эти белые розы, так облегчающие решительное объяснение.
Букет роз «Счастливая невеста» в руках мнущегося и нерешительного претендента говорил сам за себя.
Потом предложение руки и сердца посредством букета из двадцати пяти аспирантских роз перекинулось и на Европу, и на Азию, и на Южную Америку с Австралией.
Даже один полярник в Антарктиде, влюбившись в очаровательную коллегу, гляциолога, заказал с очередным авиационным грузом знаковый букет.
Неизвестно, что испытали пингвины, впервые узревшие розы, но специалистка по айсбергам и ледникам осталась весьма довольной и тут же согласилась на помолвку.
Россию тоже не обошла розовая лихорадка.
И конечно, сам Георгий Орлов каждый месяц, в то число и в тот час, когда он, рискуя жизнью, защитил Глорию Дюбуа, получал букет из роз, которым русский филолог придумал такое удачное название: «Счастливая невеста».
