Книга Темные тайны - Микаэль Юрт

Любовь.

Он прекратил трахаться направо и налево. Это давалось тяжело, но она всегда умела каким-то магическим образом подыскать слова и утешить его в минуты сомнений. Внезапно он понял, что борется за них не только она. Он тоже. Если раньше он всегда искал дорогу назад, то теперь стремился найти дорогу вперед. Это было замечательное чувство. Он перестал быть одиноким солдатом, их стало двое. В тот августовский день, когда родилась Сабина, жизнь окружила его. Он почувствовал себя полноценным. Стал частью чего-то. Перестал быть одиноким.

Цунами изменило все. Разорвало все связи, каждую тонко спряденную ниточку между ним и всем остальным. Он вновь оказался в одиночестве.

Более одиноким, чем когда-либо.

Потому что теперь он знал, как может ощущаться жизнь.

Как она должна ощущаться.

Себастиан вышел на деревянную террасу. Он испытывал удивительный восторг. Словно ему внезапно бросили спасательный круг. Принять ли его? Это наверняка плохо кончится. Наверняка. Но в это утро он впервые за очень долгое время чувствовал, что в нем что-то кипит, энергия, желание не секса, не завоевания — нет, желание жить. Ему надо принять круг. Ведь на нем уже лежит проклятие. Значит, терять ему нечего. Можно только что-то выиграть. Ему необходимо узнать. Неужели у него есть еще один ребенок? Он должен отыскать эту Анну Эрикссон. Но как? Внезапно его осенило. Есть люди, способные ему помочь. Правда, это будет нелегко.

~ ~ ~

Торкель с Урсулой спустились на завтрак в ресторан гостиницы одновременно, но вместе они шли не всю дорогу. Когда Урсула проводила ночи в номере у Торкеля, она ставила будильник на половину пятого, вставала по его звонку, одевалась и уходила к себе в номер. Торкель тоже просыпался и прощался с ней в дверях уже полностью и тщательно одетым. Случись кому-нибудь проходить в этот безбожно ранний час по гостиничному коридору, все выглядело бы так, будто двое коллег проработали всю ночь и теперь одна из них возвращается к себе в комнату, чтобы вполне заслуженно несколько часов поспать. То, что этим утром они встретились на лестнице и поэтому одновременно вошли в ресторан, было случайностью. Они также одновременно услышали пронзительный свист и оба посмотрели в сторону одного из столиков у окна. Там сидел Себастиан. Тот поднял в знак приветствия руку. Торкель услышал, как стоявшая рядом с ним Урсула вздохнула, потом она отошла от него и, почти демонстративно повернувшись к Себастиану спиной, стала интересоваться выбором на шведском столе.

— Будь добр, подойди на минутку. Я взял тебе кофе. Голос Себастина прозвучал на весь зал. Те посетители, которые не заинтересовались ими при свисте, теперь обратили свои взгляды к ним. Торкель решительным шагом подошел к его столику.

— Что тебе надо?

— Я хочу снова работать. С вами. Над делом мальчика.

Торкель поискал в лице Себастиана признаки того, что тот шутит. Ничего подобного не обнаружив, он покачал головой.

— Не выйдет.

— Почему? Потому что не захочет Урсула? Послушай, удели мне две минуты.

Торкель посмотрел в сторону Урсулы, по-прежнему стоявшей к ним спиной. Потом выдвинул стул и сел. Себастиан пододвинул ему чашку с кофе. Торкель быстро взглянул на часы и подпер голову руками.

— Две минуты.

На несколько секунд возникла пауза — Себастиан ожидал, что Торкель продолжит. Спросит о чем-нибудь. Но тот молчал.

— Я хочу снова работать. С вами. Над делом мальчика. Что тебе непонятно?

— Почему ты вдруг снова захотел работать? С нами. Над делом мальчика.

Себастиан пожал плечами и отпил глоток кофе из стоявшей перед ним чашки.

— Личные причины. В настоящий момент я веду немного… хаотичную жизнь. Мой терапевт говорит, что размеренность пошла бы мне на пользу. Я нуждаюсь в дисциплине. В концентрации. Кроме того, вы нуждаетесь во мне.

— Неужели?

— Да. Вы ведь занимаетесь ерундой.

Торкелю следовало бы привыкнуть. Сколько раз он или его сослуживцы излагали какую-нибудь теорию или пробовали какую-нибудь версию, а Себастиан жестоко разносил их в пух и прах. Тем не менее Торкель поймал себя на том, что рассердился на слова бывшего коллеги, хладнокровно отвергшего всю их работу. Работу, с которой он даже не знаком.

— Разве?

— Соседский парень этого не совершал. Тело утопили в отдаленном и довольно искусно выбранном месте. Покушение на сердце кажется чуть ли не ритуальным.

Себастиан слегка наклонился вперед и понизил голос, создавая немного драматический эффект.

— Убийца чуть более утончен и куда более зрел, чем тот, кто носит часы жертвы на руке.

Явно довольный собой, Себастиан отклонился обратно с чашкой кофе в руке и посмотрел поверх нее в глаза Торкелю. Тот отодвинулся от стола.

— Мы знаем и поэтому собираемся его сегодня отпустить. А на твой вопрос я по-прежнему отвечаю — нет. Спасибо за кофе.

Торкель встал и задвинул за собой стул. Он увидел, что Урсула уселась за столик у окна в другом конце зала, и уже собрался идти туда, когда Себастиан поставил чашку и повысил голос:

— Помнишь, когда Моника тебе изменяла? Всю эту историю с твоим разводом? С первым разводом.

Торкель остановился и обернулся к Себастиану, который спокойно посмотрел ему в глаза. Торкель стоял молча, ожидая продолжения, которое, он знал, непременно последует.

— Тогда ты впал в настоящую депрессию. Не так ли?

Торкель не ответил, но взглядом показал Себастиану: «Лучше не начинай». Себастиан проигнорировал его взгляд.

— Бьюсь об заклад, что ты не был бы сегодня начальником, не подменяй тебя кое-кто в ту мрачную осень. Черт возьми, да весь тот год.

— Себастиан…

— Как ты думаешь, что произошло бы, если бы кое-кто не подавал своевременно отчеты? Не исправлял ошибки? Не сводил ущерб к минимуму?

Торкель шагнул обратно и оперся руками о стол.

— Я не знаю, к чему ты клонишь, но это, вероятно, некая форма самой крупной человеческой низости. Даже для тебя.

— Ты не понимаешь.

— Угроза? Шантаж? Чего именно я не понимаю?

Себастиан секунду помолчал. Неужели он зашел слишком далеко? Ему действительно необходимо подключиться к расследованию. Кроме того, он ведь любил Торкеля, во всяком случае, когда-то давно, в другой жизни. Воспоминание о той жизни заставило Себастиана хотя бы попытаться, теперь уже более дружелюбным тоном.

— Я не угрожаю. Я прошу тебя. Об одолжении.

Себастиан поднял взгляд и чистосердечно посмотрел Торкелю в глаза. В его взгляде читалась такая откровенная мольба, какую Торкель не мог припомнить, чтобы когда-либо видел у Себастиана прежде. Тем не менее Торкель попытался отрицательно помотать головой, но Себастиан его опередил: