Книга Двенадцать - Ник Макдонелл

Любители плана уже выбрались на балкон, и в темноте маленькими огоньками светятся косяки.

К этому времени в особняке собралось человек пятьдесят. Сара очень рада, она улыбается и всех приветствует. Она советует Крису не запирать входную дверь. Звонка же все равно почти не слышно.

Сидя у себя в комнате в кругу из свечей, Клод чувствует, как дом наполняется народом. Нравится ему это или нет, он понять не может.

— Джессика, у тебя не найдется телефона какого-нибудь парня, который может достать травку? — спрашивает ее девочка в маечке в тот момент, когда Джессика смотрит на часы, а потом на дверь.

— Да, конечно. Держи. — Она дает девочке свой мобильник. — Набирай семнадцать.

89

Белый Майк выходит на свежий воздух. Идет снег. Позади него возвышается собор. Он понимает, что пробыл там очень долго и теперь ему хочется домой. Внезапно он чувствует сильную усталость.

В такси он думает над тем, зачем его понесло в собор. Что за ерунда. «Именно это мне совсем и не нужно, — решает он. — Но в такой момент все так поступают. Все идут в церковь, хотя они и неверующие. Бывает, помогает, бывает — нет, чаще всего нет, только какая разница».

Такси останавливается перед его домом, и он отдает шоферу двадцать долларов. Это с огромными чаевыми. Мужчина рассыпается в благодарностях, а Белый Майк молча выходит из машины. Ему было просто неохота решать вопрос со сдачей. Пришлось бы считать мелкую монету, чтобы дать чаевые, как полагается, — что-нибудь типа одиннадцати долларов тридцати центов. Номер такси — 4С46.

Белый Майк заходит в холл и слышит, как отец на кухне готовит ужин. Он стоит у плиты, поджаривает отбивные с лимоном на сливочном масле и вытирает жир со сковороды куском хлеба из теста на закваске. Когда-то они это блюдо, которое отец называл лимонной отбивной, очень любили. Он и для Чарли его готовил. Отец и Белый Майк не успевают еще ничего сказать, когда Майк чувствует, что пришло сообщение.

90

Около десяти на вечеринку приходит Джерри, единственный, кроме Хантера, белый, играющий в зале «Рек». Он пьет пиво, сидя с компанией перед одним из больших телевизоров, и подробно рассказывает о драке Хантера и Наны. Несколько ребят знакомы с Хантером и слышали, что он в тюрьме.

— Думаешь, он мог это сделать?

— Не мог, само собой, — отвечает Джош.

— Я слышал, убитых было двое.

— Зачем Хантеру вообще кого-то убивать?

91

Лайонел приезжает на вечеринку на своем белом «линкольне» 1988 года выпуска и паркуется не у тротуара, а перед другими машинами, уже стоящими возле увитого плющом особняка. Он хватает рюкзак с соседнего сиденья, выходит и запирает машину. Лайонел звонит, но потом замечает, что дверь слегка приоткрыта, и заходит внутрь.

Джессика стояла на лестнице, следя за дверью. Она тут же зовет Лайонела за собой наверх, в пустую комнату для гостей, напротив которой, в другом конце холла, находится комната Клода. В комнате темно, только сияет подсвеченный голубым аквариум с пираньями, и свет отражается на металлических деталях и тарелках ударной установки.

— Покажи мне деньги, — доносится из-под капюшона бархатный голос Лайонела, как только Джессика закрывает за ними дверь.

— Да, конечно, вот они. — Джессика нервничает. Их же не хватит.

Лайонел считает, и, пока он перебирает купюры, вмешивается Джессика:

— Слушай, у меня здесь только пятьсот.

— Я принес пакет за тысячу, — резким тоном возражает Лайонел.

Не хватает. Пятисот не хватает. Мне не хватает денег.

— Этого достаточно. — Джессика удивляется тому, с каким раздражением прозвучал сейчас ее голос. — Ты можешь…

— Нет. Я же тебе сказал: у меня есть только пакеты за тысячу.

— Я обещаю отдать остальные деньги потом. — Говорит она спокойно и холодно. Глаза у нее погасли. Наркотик так близко.

— Нет. — Он оборачивается, собираясь уйти.

— Подожди! — кричит она, топая ножкой. — Я могу предложить тебе кое-что еще.

Лайонел обводит глазами комнату, оценивает, насколько дорогие вещи находятся вокруг. Чутье преступника позволяет понять, что отсюда брать ничего не нужно. Если что, арестуют не девчонку, а его.

— Из этого дома я ничего брать не хочу.

— Я сделаю тебе минет.

Лайонел почти покатывается со смеху.

— Я серьезно.

Секунду Лайонел обдумывает ее предложение, разглядывает ноги Джессики, потом беззастенчиво глазеет на грудь. Девочка не смущается. Она его немного возбуждает, но он все же сомневается:

— Пятьсот долларов для минета будет дороговато.

— Я тебе отдамся. — Джессика слышит свой голос, но сама она как будто далеко. Она даже не смотрит на Лайонела. Взгляд ее прикован к пакетику у него в руке. — Я девственница.

Лайонел соглашается уступить ей пакетик за два траха. Один раз, говорит он, до того, как отдаст ей пакет, а потом она будет ему должна еще один раз.

— Нет, сначала пакет, а потом займемся сексом.

Лайонел знает, что при необходимости пакет можно будет отобрать, поэтому соглашается.

Джессика вздыхает и делает шаг назад, от Лайонела. Она ни о чем не думает. Крепко сжимает пакетик. Какое-то мгновение Джессика не может решить, куда его деть, но потом кладет на туалетный столик.

Она смотрит на Лайонела и берется за нижний край свитера, снимает его, и вот в голубом свете он видит ее грудь в простом белом лифчике. Глядя на Джессику во все глаза, Лайонел подходит к ней.

92

На вечеринке есть красивые девчонки. Две. Невыносимо красивые. Они улыбаются и пьют шампанское. А откуда шампанское? Девчонки принесли его с собой. Они говорят Саре, что вечеринка потрясающая, каких еще не бывало. Сара отпивает прямо из бутылки. Ее манеры их восхищают. Она видит, как в дверь заходит Шон, и машет ему рукой.

На вечеринке становится очень шумно. Эндрю сидит на высокой табуретке в углу кухни и наблюдает, как в глазах Криса трепещут огоньки от спичек, которые он зажигает, одну за другой, держа спичку между собой и танцующей возле плиты девочки. Лампочки над плитой просвечивают ее рубашку. На какое-то время любая вечеринка перемещается на кухню. Когда в коробке не остается спичек, Крис переходит к книжечке картонных спичек из тайского ресторана в двух кварталах от дома. Он отгибает спички и зажигает их одной рукой.

Мать Криса постоянно говорила: «Не играй со спичками, Крис, дом у нас деревянный, он может вспыхнуть, как пороховой склад. И я не выношу запаха серы, так что, пожалуйста, не надо, Крис». Поэтому Крис не играл со спичками в их сером деревянном загородном доме в Саутгемптоне, ну, по крайней мере, в присутствии матери. Но при их разговоре присутствовал Клод, и однажды ночью, вскоре после того как мать уволила его любимую няню, Клод всю ночь сидел у входа в спальню матери и зажигал спички, так, чтобы серный запах шел в комнату. Он продолжал до тех пор, пока не услышал, как мать истерическим тоном спрашивает у отца не чувствует ли он этого ужасного запаха. Была уже середина ночи, и отец сказал, что ничего не чувствует, и потом было слышно, как мать заплакала Вот и славно.