Книга Пригоршня праха - Ивлин Во

Глава четвертая

АНГЛИЙСКАЯ ГОТИКА II

I

— Ну как, старикан очень переживает?

— Вроде бы. От этого чувствуешь себя такой скотиной, — сказала Бренда. — Боюсь, что ему очень тяжело.

— Если б он не переживал, тебе было б неприятно, — сказала Полли, чтоб ее утешить.

— Да, пожалуй.

— Что бы ни случилось, я останусь твоим другом, — сказала Дженни Абдул Акбар.

— Пока все идет гладко, — сказала Бренда. — Хотя и были кое-какие gene[18]с родственниками.

Тони последние три недели жил у Джока. Миссис Рэттери уехала в Калифорнию, и Джок был рад обществу. По вечерам они большей частью обедали вместе. В Брэтт-клуб они больше не ходили, не ходил туда и Бивер. Вместо этого они зачастили в Браун-клуб, где Бивер не состоял. Бивер теперь проводил все время с Брендой то в одном, то в другом из полудюжины знакомых домов.

Миссис Бивер была недовольна поворотом событий: ее мастеров отослали из Хеттона, не дав закончить работу.

В первую неделю Тони имел несколько мерзостных бесед. Аллан попытался выступить в роли миротворца.

— Подожди недельку-другую, — говорил он, — и Бренда вернется. Бивер ей быстро надоест.

— Но я не хочу, чтобы она возвращалась.

— Я прекрасно понимаю твои чувства. Но сейчас, знаешь ли, не средние века. Если, бы Бренда не была так расстроена смертью Джона, кризиса могло бы и не быть. Да еще в прошлом году Марджори повсюду шлялась с этим оболтусом Робином Бизили. Она по нему с ума сходила, а я делал вид, что ничего не замечаю, — и все рассосалось. На твоем месте я бы просто посмотрел на это сквозь пальцы. Марджори сказала:

— Ну, конечно же, Бренда не любит Бивера. Да разве можно его любить? А если ей и кажется сейчас, что она его любит, твой долг — помешать ей свалять дурака. Ты должен не давать ей развода, по крайней мере, до тех пор, пока она не подыщет кого-нибудь поприличнее.

Леди Сент-Клауд сказала:

— Бренда поступила очень, очень неразумно. Девочка всегда была крайне возбудимой, но я уверена, что ничего дурного она не могла сделать, абсолютно уверена. Бренда на такое не способна. Я не знакома с мистером Бивером и не имею ни малейшего желания с ним знакомиться. Насколько я понимаю, он во всех отношениях неподходящая пара для Бренды. Не может быть, чтобы Бренда хотела выйти замуж за такого человека. Я вам объясню, Тони, как это получилось. Бренда, должно быть, чувствовала, что вы ею пренебрегаете, ну самую чуточку, — так часто бывает на этой стадии брака. Мне известно множество подобных случаев — и конечно же, ей польстило, что в нее по уши влюбился молодой человек. Вот и все — ничего дурного в этом не было. Но потом этот чудовищный удар — несчастье с маленьким Джоном — выбил ее из колеи, она просто не отдавала себе отчета в том, что говорит и что пишет. Через несколько лет вы еще посмеетесь над этим недоразумением.

Тони не видел Бренды со дня похорон. Один раз он говорил с ней по телефону.

Шла вторая неделя, когда он особенно тосковал и совершенно потерял голову от разнообразных советов.

У него долго сидел Аллан, склоняя его к примирению.

— Я говорил с Брендой, — сказал он. — Ей уже надоел Бивер. Она только и мечтает, как бы вернуться в Хеттон и зажить с тобой по-прежнему.

Пока Аллан был у него, Тони решительно отказывался его слушать, но потом его слова и воспоминания, которые они пробудили, не шли у него из головы. Итак он позвонил Бренде, и она говорила с ним спокойно и серьезно.

— Бренда, это Тони.

— Здравствуй, Тони, в чем дело?

— Я только что говорил с Алланом. Он сказал, у тебя переменились планы.

— Я что-то не понимаю, о чем ты.

— Он сказал, что ты хочешь бросить Бивера и вернуться в Хеттон.

— Аллан так сказал?

— Да, а что, это неправда?

— Боюсь, что нет. Аллан — осел и лезет не в свои дела. Он был у меня сегодня. Мне он сказал, что ты не хочешь разводиться, но готов разрешить мне жить в Лондоне и делать все, что мне заблагорассудится, лишь бы не доводить до публичных скандалов. Мне это показалось разумным, и я как раз хотела тебе позвонить, поговорить. Но, наверное, это тоже дипломатический ход Аллана. Как бы то ни было, боюсь, что сейчас вопрос о моем возвращении в Хеттон не стоит.

— Понимаю. Я так и думал… Я просто так позвонил.

— Ничего. Как поживаешь, Тони?

— Спасибо, хорошо.

— Вот и отлично. Я тоже. До свиданья.

Это был их последний разговор. Оба избегали мест, где могли бы встретиться.

Сочли, что в роли истца удобнее выступить Бренде. Тони поручил процесс не семейным поверенным в делах, а другой, менее почтенной фирме, специализировавшейся на разводах. Он скрепя сердце готовил себя к тому, что столкнется с профессиональным цинизмом и даже некоторой фривольностью, но вместо этого встретил мрачность и подозрительность.

— Насколько я понимаю, леди Бренда ведет себя весьма неосмотрительно. Вполне вероятно, что вмешается королевский поверенный…[19]Более того, встает вопрос о деньгах. Вы понимаете, что раз по настоящей договоренности леди Бренда считается стороной невиновной и потерпевшей, она вправе просить у суда весьма существенных алиментов.

— Об этом не беспокойтесь, — сказал Тони. — Я уже все обсудил с ее зятем и решил положить ей пятьсот фунтов в год. У нее четыреста фунтов своих, и, я полагаю, у мистера Бивера тоже есть какие-то деньги.

— Жаль, что нельзя ничего оформить письменно, — сказал поверенный, это могут квалифицировать как тайный сговор.

— Слова леди Бренды для меня вполне достаточно, — сказал Тони.

— Мы стремимся оградить наших клиентов от самых непредвиденных случайностей, — сказал юрист с видом человека, выполняющего свой долг: у него в отличие от Тони не выработалось привычки любить Бренду и доверять ей.

Для измены Тони был намечен четвертый уикенд после отъезда Бренды из Хеттона. Был снят номер в приморском отеле («Мы всегда посылаем туда наших клиентов. Тамошние слуги прекрасно дают показания») и оповещены частные сыщики.

— Вам остается только выбрать партнершу, — сказал поверенный, и ни намека на игривость не было в его мрачном голосе. — В некоторых случаях мы оказывали помощь клиентам, но нередко поступали жалобы, так что мы сочли за благо предоставить выбор самим клиентам. Недавно мы вели чрезвычайно деликатное дело, в котором ответчиком выступал человек строгой морали и довольно робкий. В конце концов его собственная жена согласилась поехать с ним и предоставить материал для свидетельских показаний. Она надела рыжий парик. Все прошло весьма успешно.