Книга Ключи от седьмого неба - Валентина Андреева

На солнце было слишком жарко, а посему перетащили мобильную лавочку, стоявшую у мини-бассейна, в тенек. Неподалеку возились супруги Ткачук, сдирая нарезанный квадратами дерн с площадки, ограниченной веревочным барьером. Заметив нас, приветливо помахали руками. Пока устанавливали лавочку, к Ткачукам подошла Надежда, втроем они принялись что-то живо обсуждать. Чтобы не мешать им, отъехали с лавочкой за угол дома, прямо к кустам жасмина.

Усевшись, Юрий Васильевич вытянул больные ноги, что я восприняла с некоторой опаской. Сложив на груди руки, он закрыл глаза, выразив определенное намерение вздремнуть. Пришлось активизироваться с расспросами, хотя до этого собиралась подойти к ним осторожно — с чувством, с толком, с расстановкой. Так сразу в лоб и спросила, почему он при встрече обвинил Зинаиду в том, что она избавилась от Валерии.

— Да это я так… Для красного словца, — не открывая глаз, ответил он. — Развести она их со Стасиком хотела. Лерка ее терпеть не могла. Было за что. Зинаида мечтала стать Стасу второй матерью. Это, значит, чтобы он неустанно заботился о ней, деньгами помогал, а она бы все на своего дорогого сыночка-мошенника спускала. Вот и начала Зинаида петь Стасу, что Лерка гроша ломаного не стоит: тощая, кожа да кости, мол, смотреть не на что. У нее на примете есть такая красавица, все знакомые ему обзавидуются. Стас мне сам по пья… В общем, рассказывал. Сначала посмеивался, а когда Зинка в отсутствие Лерки, вроде как попутно, привезла эту самую свою девку к нему на смотрины, вежливо проводил обеих в обратную дорогу. Тогда Зинаида зашла с другого конца: стала напевать Лерке, что Стас от нее погуливает. И способ противодействия подсказала — клин клином вышибают. Ну и познакомила Валерию с каким-то мужиком, чтобы, значит, Стаса образумить… Та сначала на дыбошки, а Зинка ей втолковала, что на измену ее никто не толкает. Достаточно сделать вид…

Речь Юрия Васильевича становилась все медленнее, голова клонилась на грудь. Он явно засыпал. Я вопросительно взглянула на Наташку, она легонько ткнула его локтем в бок. Он встрепенулся, открыл глаза, кашлянул в кулачок и вполне осмысленно продолжил:

— Чем там у них дело кончилось, я не знаю. Только с тех пор я Лерочку не видел, а спустя какое-то время, позвонив Стасу, узнал от него, что он овдовел и просит никогда не называть при нем имя Валерии. Ему, мол, хочется все забыть, как страшный сон. Вот потому я и удивился, узнав о вчерашней гибели Леры. В мыслях-то я ее давно похоронил. Даже обиделся, что на похороны не позвали. Каюсь, были подозрения, что Стас в припадке ревности ее порешил. Не сам, конечно. Куда ему, мямле. Но чужими руками. Выходит, они с Валерией просто разбежались, а потом помирились… Ну еще бы, такие деньжищи на Станислава свалились! Просил у него выделить хотя бы… Ну, да это к делу не относится. Вам не кажется, что здесь холодновато?

Юр Вас, несмотря на больные ноги, сорвался с места и резво посеменил за угол дома. От неожиданности мы немного замешкались, а кинувшись за ним, обнаружили его отсутствие и на солнечной стороне. Обежав вокруг дома и нигде не найдя беглеца, надумали дать ему передышку. Дядюшка Стаса еще вчера нечаянно проболтался об австрийском наследстве Полетаева и решил избежать дальнейших расспросов. А тут еще к нам подскочил разъяренный Димка и, потрясая кулаком, заорал:

— Что это такое?!! Что это такое, я спрашиваю!

— Когда спрашивают, дают время ответить, — запальчиво перебила его Наташка. — В данный момент мы видим перед носом внушительный кулак. Ир, оно нам надо? — повернулась она ко мне.

— Нет, нам этого совсем не надо. Эта фигня не наша. — Для убедительности я еще помотала головой, ужасаясь тому, что Димка демонстрировал уже не кулаком, а на открытой ладони. Не придумав ничего лучше, я развернула Наташку лицом к Димке и спряталась за ее спину. Интересно, куда подруга перепрятала из-под моей подушки шкатулку с драгоценностями, если господин Ефимов столь легко ее обнаружил?

Мимо нас деловито прошагали Ткачуки. Димка убрал руку со шкатулкой за спину. Психея тащила на плече лопату, словно ружье.

— Жарко, — пропела она, — пойдем, передохнем.

Мы с Наташкой им поощрительно улыбнулись. Улыбки погасли, как только оба скрылись из поля зрения.

— Не ори… — тихо посоветовала Димке Наталья. — Нос у тебя, Ефимов, собачий. Кто ж знал, что ты сунешься в пакет со своими грязными носками, — еще больше понизила голос подруга. — Ир, с каких это пор он сам их стирает? Ах, да… тут же есть стиральная машина. — И кое-как объяснила Димке ночные приключения. Учитывая, что она спотыкалась на каждом слове, рассказ получился долгим.

— По какому праву вы присвоили себе роль судей? — очень нехорошо спросил Димка. Слишком ласково. — Какое вам дело до этих побрякушек? Немедленно вернуть родственникам Станислава!

— Как скажешь, — выступила я на передний план, опередив взрыв Наташкиных эмоций. — Кому именно вернуть улику, подтверждающую убийство из корыстных побуждений супругов Полетаевых?

Замешательство Дмитрия Николаевича длилось не очень долго, после чего он принял мудрое решение. Еще раз напомнил нам, чтобы никуда не лезли, ни во что не вмешивались. Насчет судьбы шкатулки и ее содержимого обещал посоветоваться со следователем. Ладонь Д.Н. закрылась, явив нам уже знакомый кулак. Мы не возразили. Навстречу нам, издавая какие-то странные междометия и размахивая кухонным полотенцем, бежала Надежда.

— Скорее… — не своим голосом заверещала она, прижимая руку с полотенцем к сердцу. — Зинаиде плохо… Лежит и не шевелится.

— Так это она очередные брюлики прячет, — со знанием дела заявила Наташка и, поняв, что сболтнула лишнее, поспешно добавила: — Шутка такая.

Не пытаясь осмыслить услышанное, Надежда схватила Димку за руку с зажатой в кулаке шкатулкой и потянула за собой.

8

— Надо вызвать полицию и «скорую». В комнате ничего не трогать, желательно ее вообще закрыть. Вам там нечего делать. Признаков насильственной смерти у Зинаиды Львовны нет. И дайте мне выйти, — устало сказал Димка, появляясь на пороге комнаты Зинаиды.

В глубине была видна Надежда, убиравшая в маленький пакет использованный шприц и осколки стеклянных ампул. Димка по достоинству ценил Наташкин опыт бывшей медсестры, но на сей раз к ее помощи не прибегнул. Наверное, из вредности.

Никто из нас, находившихся в коридоре, не двинулся с места, настолько велико было потрясение. Димке пришлось «прорывать блокаду». Юрий Васильевич, машинально оглаживая свою бородку, твердил одно и то же:

— Как же так, а?.. Нет, ну как же так?.. Этого же просто не может быть.

Константин с помятым от сна лицом переминался с ноги на ногу и приставал ко мне с вопросом:

— А может, она все-таки не умерла?

Надежда, закрывая комнату и комкая в руках свое кухонное полотенце, пыталась объяснить, что совсем недавно оставила Зинаиду вполне живой. Ткачуки с приличествующим случаю скорбным видом держались особняком. Было заметно, что им не терпится уйти.