Книга Жак - Жорж Санд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У нас с Фернандой произошла небольшая ссора по поводу их имен: я предоставил ей полную свободу — пусть выбирает, какие понравятся, при условии, что ни тому, ни другому ребенку не дадут имени бабки, а как раз Фернанда хотела, чтобы нашу дочь назвали Робертиной; в споре со мной Фернанда ссылалась на обычаи, на свой дочерний долг! Мне поневоле пришлось ей сказать, что первый ее долг посчитаться с моим желанием. Самая эта мысль и слова эти противны мне, но, право, я возненавидел бы свою дочку, если б она носила имя подобной женщины. Фернанда горько плакала, говорила, что я хочу поссорить ее с матерью, и даже занемогла от этой неприятности. Вот видишь, все у меня не ладится! Приезжай к нам, друг мой. Ты должна попытаться побороть влияние, которое мать оказывает на Фернанду во вред мне. Может быть, приглашение погостить у меня — неделикатность с моей стороны, но ведь ты давно ничего не писала об Октаве, и так как мне казалось, что ты нарочно умалчиваешь о нем, я не решался расспрашивать тебя. Если он находится близ тебя, если ты счастлива, не приноси мне в жертву ни одного из радостных дней своей жизни — светлые дни так редки. Но если ты одна, если тебе не противно мое приглашение, подумай над ним.
От Сильвии — Октаву
Неожиданные и не зависящие ни от вас, ни от меня обстоятельства, которые я не имела права открыть вам, заставляют меня уехать, и я не знаю, надолго ли. Я постаралась бы объясниться пространно и смягчить обещаниями печальные стороны этой вести, если бы полагала, что ваша любовь может выдержать хотя бы недельную разлуку; но сколь бы легким ни было испытание, оно окажется вам не под силу, и я не возьму на себя ненужный труд утешать вас — через неделю вы сами стали бы смеяться над моими заботами. Итак, вы совершенно свободны, ищите себе каких угодно развлечений; я ничего не смогу сделать для вашего счастья, а вы для моего — еще меньше. Мы действительно любим друг друга, но не пылаем страстью. Иной раз я давала волю своему воображению, а вы это делали еще чаще, и тогда наша любовь казалась нам гораздо сильнее, чем была в действительности; но если вникнуть глубже в истинное положение, то я скорее ваш друг, ваш брат, чем ваша подруга и ваша возлюбленная; у нас совершенно различные вкусы и взгляды, противоположные характеры. Уединение, потребность в любви и романтические обстоятельства сблизили нас, и мы привязались друг к другу; привязанность эта если и не возвышенная, то вполне честная. Однако ваша любовь, исполненная тревоги и подозрительности, постоянно заставляла меня краснеть, а моя гордость зачастую ранила и унижала вас. Простите мне горести, которые я вам причиняю, как и я прощаю обиды, нанесенные мне вами; в конечном счете нам не в чем упрекнуть друг друга. Нельзя полностью изменить свою душу, а ведь тут необходимо было, чтобы такое чудо произошло и в вас и во мне; только тогда мы подошли бы друг к другу и любовь связала бы нас прочными узами; мы никогда не обманывали, никогда не изменяли друг другу; пусть эта мысль послужит нам утешением в мучениях, пережитых нами, пусть она сотрет воспоминания о наших ссорах. Я унесу о вас память как о человеке слабохарактерном, но порядочном; о душе не героической, но чистой; у вас так много достоинств, что вы составите счастье женщины менее требовательной, чем я, и к тому же не такой мечтательницы. У меня не останется никакой горечи против вас; если мне когда-нибудь представится случай оказать вам услугу, я с радостью сделаю это. Если вы сколько-нибудь цените мою дружбу, будьте уверены, что она сохранится навсегда; но любовь, еще не совсем угасшая в моем сердце, приведет лишь к взаимному нашему мучительству. Я постараюсь подавить ее, и уж во всяком случае, что бы ни случилось, вы можете устраивать свою судьбу как вам заблагорассудится; никогда след этой любви не станет в будущем преградой на вашем пути.
От Фернанды — Клеманс
Незнакомка прибыла. Нынче утром Розетта с таинственным видом вызвала Жака; через несколько минут он возвратился, ведя за руку высокую молодую особу в дорожном костюме, и, подтолкнув ее в мои объятия, сказал:
— Вот мой друг, Фернанда. Если хочешь сделать меня вполне счастливым, будь и ты ее другом.
Незнакомка оказалась такой красавицей, что я опешила и не сразу решилась ее поцеловать. Но она сама обвила руками мою шею, заговорила со мной на ты и ласкала меня с таким чистосердечным дружелюбием, что у меня слезы выступили на глазах. Я заплакала, то ли от радости, то ли от печали — сама не знаю, почему, как это частенько со мной случается; тогда Жак, обняв нас обеих, поцеловал незнакомку в лоб, а меня в губы, прижал обеих к сердцу и сказал при этом; «Будем жить вместе, будем любить друг друга, крепко любить; Фернанда, даю тебе доброго, искреннего друга, а тебе, Сильвия, я доверяю ту, что мне всего дороже на свете. Помоги мне сделать ее счастливой. Если я буду творить какие-нибудь глупости, брани меня; о Фернанде же помни, что она еще дитя и не умеет выражать свои желания. Ах, милые мои дочки, полюбите друг друга из любви к старому вашему Жаку! Он благословляет вас».
И он заплакал как дитя.
Мы провели весь день вместе. Водили Сильвию по всем живописным уголкам парка; она выказывала большую нежность к близнецам и говорила, что хочет заменить Розетту во всех заботах, какие им потребуются. Сильвия просто очаровательна; тон у нее решительный и добрый, и такие ласковые черные глаза, и простые манеры. Она итальянка, насколько я могу судить по ее акценту, и с Жаком говорит на каком-то из тамошних наречий. Мне это немножко неприятно: они могут разговаривать на этом диалекте о чем угодно, а я почти ничего не понимаю. Но ревнуй не ревнуй, а как ее оттолкнуть, когда она такая услужливая и так хочет меня любить. Она рано ушла в свою комнату, и тогда Жак поблагодарил меня за радушный прием, который я оказала ей, поблагодарил так горячо, что мне было и больно и приятно его слушать.
Я очень довольна, что нашла случай показать Жаку, как я слепо покоряюсь его желаниям и могу пожертвовать своими слабостями ради его счастья.
А все-таки, знаешь, Клеманс, все это необычайно, и мало найдется женщин, которые, не испытывая мучений ревности, смотрели бы на столь пылкую дружбу между их мужьями и молодыми красавицами. Когда я дала согласие принять Сильвию в дом, я не знала и даже вообразить не могла, что Жак станет ее обнимать, да еще говорить с ней на ты! Я, конечно, понимаю, это еще ничего не доказывает. Он ведь поклялся мне, что никогда ее не любил и никогда не полюбит. Поэтому мне нечего бояться их близости. Жак смотрит на Сильвию как на свою дочь и соответственно обращается с нею. И все же странно мне слышать, что Жак говорит ты не только мне, но и чужой женщине! Ему следовало бы избавить меня от этих обидных мелочей — ведь любой женщине, окажись она на моем месте, они были бы неприятны.
Напиши, что ты думаешь об этой Сильвии и как ты полагаешь, могу ли я ей довериться. Я очень хотела бы с ней подружиться, потому что она мне ужасно нравится. И как устоять перед ее обращением, таким естественным и приветливым?
От Клеманс — Фернанде
