Книга Белая гардения - Белинда Александра

— Когда все вы наконец прекратите жить прошлым? — громко спросила она.

Я еле сдержалась, чтобы не пошевелиться, и сделала вид, что сонно вздыхаю. Амелия ушла, оставив дверь открытой.

Я дождалась, пока не щелкнул замок на двери спальни Амелии, и только потом встала с кровати и спустилась вниз. Половицы под моими горящими ступнями показались прохладными, мокрые пальцы прилипали к перилам на лестнице. В воздухе витал запах лимонного масла и пыли. На нижнем этаже было тихо и темно. Я не могла понять, ушел ли Сергей к себе в комнату или все еще находится в гостиной, пока не увидела лучик света, пробивающийся из-под двери в столовую. Я на цыпочках прошла через зал и приложила ухо к резной деревянной двери. Оттуда доносилась прекрасная музыка. Мотив был такой живой и веселый, что, казалось, проникал в кровь и покалывал кожу изнутри. Помедлив секунду, я взялась за дверную ручку. В комнате все окна были распахнуты настежь, на буфете гордо возвышался старый граммофон. В тусклом свете я смогла разглядеть стол, заваленный коробками. Некоторые были открыты, и из них выглядывала бумага, такая желтая и сухая, что рассыпалась в руках. Большие и маленькие тарелки стояли, как и положено, горками. Я взяла одну из них. У нее был золотой ободок, а посередине фамильный герб. Вдруг тишину нарушил стон. Я подняла глаза и увидела Сергея. Он, скрючившись, сидел в кресле у камина. Я поморщилась, ожидая увидеть ядовитую голубую дымку вокруг него, но Сергей не курил опиум. С этого дня он навсегда оставил пагубную привычку. Его рука свесилась с подлокотника, и я подумала, что он, наверное, спит. Одна его нога стояла на раскрытом чемодане, из которого вздымалось нечто напоминающее пушистое белое облако.

— Это «Реквием» Дворжака, — глухо произнес Сергей, поворачиваясь ко мне. Его лицо оставалось в тени, но я разглядела его посеревшие губы, мутные глаза, наполненные невыносимой болью. — Она любила эту часть. Слушай.

Я подошла и села рядом на ручку кресла, обняв и прижав к груди его голову. Музыка набирала силу. Звучание скрипок и барабанов уже напоминало бурю, от которой замирало сердце и хотелось спрятаться. Рука Сергея сжала мою, и я поднесла его пальцы к губам.

— Нам их всегда будет недоставать, правда, Аня? — тихо спросил он. — Все говорят, что жизнь продолжается, но это не так. Она останавливается, просто дни сменяют друг друга.

Я наклонилась и провела рукой по тому, что выглядывало из чемодана. Пальцы коснулись чего-то гладкого и мягкого. Сергей потянул за шнурок, и в свете лампы я увидела складки ткани.

— Достань, — сказал он.

Я приподняла ткань и поняла, что это было свадебное платье. Старый шелк хорошо сохранился. Вместе мы разложили на столе тяжелое платье. Отделка стеклярусом показалась мне изумительной, а завитки на вышитом корсаже напоминали спиральные солнца Ван Гога. Я готова была поклясться, что почувствовала запах фиалок, исходящий от ткани. Сергей открыл еще один ящик и извлек из него что-то завернутое в папиросную бумагу. Пока я разглаживала юбку, он положил на стол у верхней части платья золотой венец и фату. Шлейф платья был украшен голубыми, красными и золотыми атласными лентами. Цвета русских дворян.

Сергей смотрел на платье, вспоминая о былых днях, более счастливых. Я догадалась, о чем он хочет меня попросить.

Наша с Дмитрием свадьба состоялась вскоре после моего шестнадцатого дня рождения, среди хмельного аромата тысяч цветов. Весь предыдущий день Сергей потратил на то, чтобы найти самых лучших в городе флористов и частные ботанические сады. Вечером, когда он со слугой привез целую машину экзотических растений, их руки были все в царапинах. Они превратили вестибюль «Москва — Шанхай» в благоухающий сад, Розы сорта «дачис оф брабант» со сложенными надвое лепестками наполняли воздух сладким малиновым ароматом. Гроздья ярко-желтых чайных роз «перле де жардин» с запахом только что размельченного чайного листа свисали из лоснящейся темно-зеленой листвы. Между пышными розами Сергей поместил изящные белые каллы и венерины башмачки. Вдобавок к этому пьянящему букету запахов Сергей поставил на столы оловянные чаши с черешнями, порезанными дольками яблоками, гроздьями винограда, так что в конце концов все ароматы смешались в одно чувственное безумие.

Сергей ввел меня в коридор, и Дмитрий, обернувшись к нам, застыл, словно зачарованный. Когда он увидел меня в свадебном платье Марины с букетом фиалок в руках, у него на глаза навернулись слезы. Он бросился ко мне, его гладко выбритая щека прижалась к моей.

— Аня, наконец-то, — прошептал он. — Ты стала принцессой и сделала меня принцем.

Мы были людьми без гражданства. Наш брак мало что значил в глазах церкви или правительства Китая и других стран. Но благодаря связям Сергею удалось разыскать одного французского чиновника, который согласился выступить в роли священника на нашей свадьбе. К сожалению, у бедняги так разыгралась сенная лихорадка, что ему приходилось каждые несколько секунд останавливаться, прикладывать к воспаленному носу платок и сморкаться. Позже Люба рассказала мне, что чиновник приехал рано и, увидев розы, бросился к ним и стал вдыхать их аромат, как измученный жаждой путешественник пьет воду, найдя источник. Он знал, что цветы вызовут у него аллергию, но не мог удержаться.

— В этом сила красоты, — сказала она, разглаживая мою фагу. — Пользуйся ею, пока можешь.

Во время брачного обета Сергей стоял рядом со мной, а Алексей и Люба чуть позади. Амелия сидела в стороне от всех, у декоративного окна. В отделанном оборками красном платье и шляпе она казалась гвоздикой посреди роз. Она потягивала шампанское из рифленого бокала и смотрела на нарисованное голубое небо, как будто мы были на пикнике и ее внимание отвлеклось на что-то другое. Но в тот день я была так счастлива, что даже это проявление неуважения с ее стороны показалось мне забавным. Амелия терпеть не могла, когда в центре внимания оказывалась не она. Но никто не сделал ей замечания, не сказал, что так вести себя по меньшей мере невежливо. В конце концов, она ведь пришла на свадьбу и надела нарядное платье. Но зная ее отношение ко мне, можно было сказать спасибо и за это.

Когда клятвы были произнесены, мы поцеловались. Люба, с иконой святого Петра в руках три раза обошла вокруг нас с Дмитрием, а ее муж и Сергей щелкнули хлыстами и закричали, чтобы отогнать злых духов. Французский чиновник завершил церемонию, чихнув так громко, что опрокинулась одна из ваз. Она упала на пол и разлетелась на осколки, а к нашим ногам устремился пахучий ручеек с лепестками цветов.

— Прошу прощения, — стал извиняться француз.

— Нет, нет! — закричали все. — Это к счастью. Вы испугали дьявола.

Сергей сам подготовил свадебный банкет. В пять утра он уже привез в клубную кухню купленные на базаре свежие овощи и мясо. Его волосы и пальцы пропитались запахами экзотических для этих мест растений, которые он своими руками резал и измельчал, чтобы на банкете мы смогли насладиться баклажанной икрой, солянкой, сваренной на пару лососиной и стерлядью в шампанском соусе.