Книга Золото мертвых - Александр Прозоров

— А таких, как ты, — десять, — недовольно огрызнулся мальчишка.

Холоп протянул пластину князю, принялся шуровать дальше и вскоре добыл вторую голову с пластиной, а потом и волчью — со вставными зубами. Тоже, понятно, из золота. Андрей же пока рассмотрел первую, похожую на орла германского вермахта. Вот только клюв этой птицы был без горбинки, полого изогнутый. Сокол, что ли? По-старославянски сокол назывался рюриком. Получается, новгородцы рубились с Рюриковичами. Причем под предводительством Гостомысла. Забавно.

— Больше ничего… — Пахом сам не заметил, как увлекся. — А если дальше вдоль борта копнуть? Ага, есть! Еще сундук! Вскрываем?

Не дожидаясь ответа, он ударил лопатой в угол, потом еще раз, чуть ниже, отковырнул. Опять посыпалась труха, среди которой сохранились обрывки шкуры и меха. Чьего — теперь и не определить. Пахом продолжил шуровать в сундуке и вскоре выкатил совершенно зеленый кувшин с широким горлышком, пару каких-то блях, три покрытых маслянистой грязью блюда.

— Все, — выпрямился холоп. — Нет здесь ничего больше.

— Искать нужно, — ответил Зверев. — Тут много всего снизу. Но на сегодня, мыслю, нужно с археологией заканчивать. Скоро смеркаться будет.

— С чем заканчивать, Андрей Васильевич? — не расслышал Звияга.

— Говорю, что, если вы не хотите ночевать здесь, среди мертвецов, нужно возвращаться.

Холопы встрепенулись, побросали лопаты наверх, вылезли наружу.

— Инструмент можно оставить, не украдут, — разрешил князь. — И вот еще что… Не рассказывайте никому, чем мы тут занимаемся. Такими делами хвастаться не стоит. Гнездо каменной выпи разоряем — и все.

Разборка могильника заняла у кладоискателей полных восемь дней. Так долго получилось оттого, что пять могучих дубов пришлось «укладывать», чтобы проникнуть им под корни. К виду мертвецов люди привыкли и теперь почти не обращали внимания, что ходят по костям, выворачивают лопатой чью-то ногу или руку. Общее построение захоронения стало понятно в первые же дни: составленные бок о бок телеги, поверх которых накиданы тела. Поэтому и вскрывали земляной слой отдельными ямами — с таким расчетом, чтобы попасть в середину очередного возка и оценить его содержимое. Пока удалось набрать мелких золотых украшений килограмма на два, горсть серебра и груду всякой бронзовой и медной утвари, которую еще предстояло вычистить, чтобы понять: нужна она кому-нибудь здесь или нет.

— Глянь, княже, чего я тут нашел! — раз после полудня встряхнул всех своим криком Пахом. — Гляди, прямо как новенький! Зараз видно — наш, русский. Дедовский.

Сияющий холоп, подбежав к краю широкой ямы, показал Звереву отлично сохранившийся меч, по клинку которого шла словно окалина, камень в оголовье светился рубиновым огоньком, а перекрестье рукояти сберегло большую часть позолоты.

У Андрея от ужаса ухнуло в груди:

— Й-ё… Ты чего сделал, остолоп?! Брось, брось скорее!

— Да как можно? Грешно оружием раскидываться. Им, может статься, отцы наши рубежи…

— Через этот меч как раз силы мужской лишают!

— Чур меня! — тут же отшвырнул находку дядька и торопливо закрестился.

— Да чего уж теперь, коли схватился — бери. Давай, показывай, где ты его нашел?

— Там вон, возле ямы, — махнул рукой назад холоп. — Иду, вижу — алое что-то поблескивает. Я взялся, потянул… Ан это меч-кладенец!

— Где?

— Здесь где-то… — отойдя на пять шагов, закрутился дядька. — Вот… Ну, среди костей было… Ребра, голова… Сейчас… Нет, не вижу.

— Ну, ежики японские, — сплюнул Зверев. — Ну, что ты будешь делать?!

— Да здесь, здесь нашел.

— Да ты… — Андрей сорвал с его головы шапку, смял в кулаке и сунул под нос. — Ты помнишь, о чем я тебя предупреждал, олух? О чем? Как колдуна иноземного среди прочих отличить можно?

— Ну… помню… — попятился холоп.

— По мечу, чмо болотное, по мечу в груди! Ну, что теперь? — Князь швырнул шапку оземь и развел руками. — Ну, и где его теперь искать? Тут полторы тысячи трупов! Как я найду теперь нужный? От кого избавляться? Все, что ли, вывозить? Ну, Пахом, чего молчишь?!

— Дык, это… Ты… Ты прости меня, Андрей Васильевич. Запамятовал.

— А что мне твое прощение? Жизнь возвернет? Так мы, Пахом, по одной земле ходим. И проклятие у нас с тобой общее. То самое, что всех мужиков в здешних местах губит. Ай, ладно. Копайте. Здесь копайте. Может, хотя бы золото отыщем. И то утешение.

Однако в указанном дядькой месте золота не обнаружилось, хотя холопы и дорылись аж до тележных колес, которые на удивление хорошо сохранились в слежавшемся озерном песке.

— Может, по телегам лучше порыщем? — предложил, выбираясь на слой из мертвецов, прищуривший глаз Васька. — Откуда золоту на земле быть?

— А оно не в обозе лежало, — тихо ответил Андрей. — Значит, и бросили его не в обоз. Рядом. Ладно, собирайтесь. Завтра еще попытаемся. Здесь оно где-то. Нутром чувствую, что здесь. Может, телегу поверх него закатили? Нужно попробовать подрыть.

Именно с этого они и начали работу новым утром: мальчишка, прихватив лопату, начал спускаться вниз — и вдруг с отчаянным воплем выскочил наружу:

— Мертвец, мертвец!

— Что, за ухо схватил? — захихикал Риус.

— Нет! Он… Он… Он пропал! — наконец выдохнул рыжий корабельщик.

— Ну да, до ветру побежал, — присоединился к насмешкам Звияга. — Не боись, сейчас вернется.

— Сами гляньте, намедни тут лежал. Вона, там голова была, тут руки. А ноги в земле. От них теперь токмо ямы остались.

Андрей обошел раскоп, склонился над краем. Но ничего особенного не увидел. Поверху шел густой слой жирного чернозема, ниже начинался песок, под которым, в самом низу ямы, местами проглядывала глина. Разумеется, сверху все было изрыто дырами, песок, подсохнув, начал осыпаться тонкими струйками. Ничего особенного, раскоп как раскоп.

— Васька! — грозно рыкнул Зверев. — Вниз давай, и по сторонам лопатой пошуруй. Посмотри, может, телеги поверх еще чего-то поставлены. Только глину не рой, ниже земли тут ничего не опускали.

Мальчишка шмыгнул носом, подобрал инструмент и спрыгнул вниз. Вскоре оттуда стали вылетать песчаные фонтаны. Звияга, отмерив два шага от предыдущего шурфа, начал рыть новый, к очередной телеге. Быстро и ловко. Андрей, задумавшись, подошел ближе.

Так и есть — в этом месте земля почему-то была рыхлой, и никаких костяков под лопату не попадало.

— Княже, подойди на одно слово, очень надобно, — кашлянув, позвал его Пахом.

— Чего тебе? — повернул к нему Зверев.

— Вот, — указал на груды земли у края могильника холоп.

— Ну, и? Лично я ничего не вижу.

— Я тоже, Андрей Васильевич.