Книга Владимир Мономах - Василий Седугин

Ярость охватила Олега, когда прочитал он это послание. Князья забирают его земли и в то же время приглашают на переговоры для совместных действий! Ложь в каждом слове, ложь и обман! Хотят заманить в Киев, а потом схватить и казнить! Но не на такого напали. Он, Олег, не какой-нибудь князь-изгой, он – правитель могущественного Черниговского княжества! Придет время, он еще поборется за престол великого князя! И Олег ответил дерзко и высокомерно: «Не пристойно судить меня епископу или игумену, или смердам».

Знал, что не простят ему таких оскорбительных слов князья, и не ошибся. Вскоре пограничная стража донесла, что объединенное киевско-переяславское войско двинулось на Чернигов. Олег тотчас собрал вече. В отличие от севера, где народные собрания проходили постоянно, на юге князья с ними не считались и прибегали к их совету и помощи только в исключительных случаях. Такой случай наступил в Чернигове.

Ударили в вечевой колокол. Народ пошел на площадь неохотно, будто подгоняемый неволей. Когда князь вышел на помост, его встретила гробовая тишина.

– Господа черниговцы! – стал говорить Олег. – Вы знаете, что по рождению я ваш, черниговский. Здесь прошло мое детство, здесь похоронен мой отец. Попытались Святополк и сын его Мономах отобрать мое родовое имение, но отстоял я его. Теперь они снова идут на наш город, чтобы прогнать меня. Так не дадим лиходеям сотворить свое гнусное дело, дружно выйдем на стены и грудью защитим наши старинные права!

Площадь долго молчала. Наконец не спеша вышел крепкий мужик, одетый в опрятную рубашку, перепоясанную ремешком, холстинные штаны и кожаные поршни, сделанные из куска кожи и стянутые по краям ремешком. Поклонился князю, потом народу. Проговорил не спеша, но с силой:

– Зовешь нас, князь, на стены, стало быть, на смерть. А нам надо хорошо подумать, стоит ли идти за тобой. Очень хорошо подумать. Потому что совсем недавно навел ты на нашу Черниговскую землю супостатов, поганых половцев. Всю округу они опустошили, села пожгли. Где были поля, там сегодня черная гарь, а где паслись стада коней, овцы и волы, там все пусто и нивы заросли сорняком и чертополохом. Так что не собираюсь я становиться с тобой на крепостную стену и призываю честной народ открыть ворота великому князю Киевскому и защитнику нашему от злого ворога Мономаху!

Мужчина закончил свою речь и сошел с помоста.

– Кто еще желает высказаться? – спросил Олег.

Площадь молчала, и было что-то зловещее в этом молчании. Тишина продолжалась долго, а потом народ стал расходиться по домам.

Олег вернулся во дворец. Что делать? Черниговцы отвернулись от него, это совершенно ясно. Бежать в Тмутаракань, снова набирать наемников, поднимать половцев? Но Святополк и Владимир не дадут себя застать врасплох, заранее подготовятся, и неизвестно, чем закончится его новая затея. Надо остаться в Черниговской земле, опереться на верных людей. А они есть, они ждут его, Олега. Чернигов не единственный город в княжестве. Есть Путивль, Новгород-Северский, Дебрянск. Или хотя бы отдаленный Стародуб, там сидит посадником Богша, он был верным слугой еще его отцу. Семью оставить в Чернигове, князья ее не тронут, а самому поспешить к бывалому испытанному воину Богше.

Олег заскочил в светлицу жены, наскоро поцеловал ее, детей, сказал, что уедет ненадолго, и, ничего толком не объяснив, отбыл с дружиной на север.

Богша, пожилой мужчина лет пятидесяти, высокий, с длинной бородой и большими навыкате глазами, тепло приветствовал князя, приказал слугам разместить дружину, а сам повел Олега в свой терем. Там уже суетилась челядь, выставляла на стол угощение. Принялись за еду, сдабривая ее вином. Богша неторопливо расспрашивал князя о его здоровье, о семье, выжидая, когда сам князь начнет разговор, по какому поводу прибыл в город. Наконец Олег счел нужным приступить к делу, ради которого явился:

– Пошли на меня Святополк и Владимир, подступают к Чернигову. Приходится мне искать приюта среди верных мне подданных.

Богша крякнул, спросил:

– Стало быть, с большими силами идут?

– Да, все полки собрали.

– И чем ты им не угодил?

– Нетрудно догадаться. Зарятся на мои отчие владения. Отнимал у меня их Мономах, теперь повторить собирается. Старая картина, делят Русь и никак не могут успокоиться.

– Известно, жадности людей нет предела. Им все мало. Как будто на тот свет с собой заберут. Но ничего, князь, народ стародубский не даст тебя в обиду. Соберу сегодня вече, подопрем тебя всем миром…

– Только не вече! – перебил его Олег (потом будет стыдно за эту торопливость, но неудача на народном собрании в Чернигове жалящей занозой сидела в сердце). – Дай указание, посадник, сам. Народ, я думаю, поддержит тебя.

– Хорошо, князь, как хочешь. Распоряжусь, не впервой.

Через неделю подошло объединенное войско князей. Олег хмуро смотрел как разворачивались большие силы, охватывая город со всех сторон. Слышно было, как застучали топоры, готовя таран и штурмовые лестницы.

Подошел Богша, спокойный, невозмутимый, стал говорить, продолжая наблюдать за противником:

– Смолы запасено достаточно, котлы с водой кипятятся на кострах. С людьми говорил со многими, настроены решительно. Так что отобьемся, князь, не дадим тебя в обиду!

Подумав, добавил:

– С продовольствием, правда, неважно. Как-то не ожидали такого поворота, не предполагали, что придется сесть в осаду. Но да ладно, авось ненадолго задержатся под городом Святополк с Владимиром.

Зная упорный характер Мономаха, не очень верил Олег в последнее утверждение посадника; если бы пришел один великий князь, то можно было надеяться на такой исход. Но решающее слово принадлежало не Святополку, а Мономаху, а тот умел добиваться своего.

Три дня войско готовилось к приступу, на четвертый пошло на крепостные стены.

– Русы идут против русов, – донесся до Олега голос Богши. – И ведь ничего нельзя поделать! Что за жизнь проклятая наступила?

Первые ряды осаждавших остановились и стали пускать стрелы. Горожане ответили тем же. Подкатили два тарана, стали бить в стену. Как видно, нетерпение овладело князьями, потому что не стали они ждать, когда будет выломан проход, а кинули на стены воинов с лестницами. Тотчас бой разгорелся с неистовой силой. Олег не вытерпел, с мечом кинулся к месту, где на площадку вылезло несколько вражеских ратников. Жар, бросившийся в голову, задурманил сознание, помутил разум. Он нанес страшный удар по деревянному щиту молодого воина. Щит раскололся надвое. Не давая ему опомниться, Олег ткнул его в подреберье, противник покачнулся, а потом рухнул ему в ноги, будто за что-то попросил прощения. Князь, не обращая внимания на него, ринулся в самую гущу схватки…

Приступ был отбит, а затем еще два. Тараны не смогли взломать дубовые бревна. Горожане облили их смолой и подожгли.

Тогда князья перешли к осаде. Через месяц в городе закончился запас продовольствия. Богша вошел в горницу к Олегу, сказал озабоченно: