Книга Резервисты - Егор Лосев

— Аталеф 1 вызывает Цемах.

— Что еще, Аталеф 1?

— «Гости» удаляются в направлении Бейт-Хануна. Прошу разрешения открыть огонь.

— Ждите, Аталеф 1.

— Цемах, это стопроцентно «гости»! Еще пара минут, и будет поздно.

Напряжение возникло в воздухе, даже сверчок, пиликавший всю ночь, заткнулся.

В наушниках полная тишина… и наконец:

— Аталеф 1, прием.

— Аталеф 1 на связи!

— Это Цемах, открыть огонь разрешаю.

— Вас понял, Цемах.

— Рут.

Все цели были давно распределены, громыхнул залп, и пять террористов повалились в песок.

Повисла напряженная тишина.

— Аталеф 1 вызывает Цемах.

— Цемах на связи.

— Цели поражены.

— Отлично, Аталеф 1, возвращайтесь.

Под утро двое солдат скучали на посту у прорезанного в заборе прохода. Один украдкой покуривал, пряча огонек в рукаве. Второй лениво поглядывал в ПНВ. Раздавшиеся сзади тихие шаги расслышали оба. Первый резво затоптал бычок и сыпанул в рот полкоробки «Тик-Така», второй громко зевнул.

— Бдим? — тихо спросил подошедший офицер-разведчик, подозрительно принюхиваясь.

— Так точно, пока все тихо, только палестинцы между собой постреливают, — ответил один из караульных. Второй молчал, казалось, покрываясь инеем от таявших за щекой мятных конфет.

— Сейчас разведгруппа должна вернуться.

— Рус им? (Русские? — ивр.)

— Они, а ты откуда знаешь?

— Сменщики рассказали.

— Болтуны…

Минут десять стояла тишина.

— Аталеф 1 вызывает Цемах, — ожила рация.

— Цемах на связи.

— Мы на подходе.

— Отлично, Аталеф 1, жду.

— Понял.

Из дымки утреннего тумана возникали силуэты, они медленно и бесшумно приближались. У забора командир развернулся назад и опустился на одно колено, прикрывая группу. Мимо один за другим шли бойцы: Влад, аккуратно придерживая пулемет, за ним Семен, неся на плечах длинную жердину «барретта», следом Андрей, в зеленой повязке на голове. Последними шли Игорь, бывший спецназовец МВД, и Толян — боец ОМОНа, нагруженный спец-аппаратурой.

Командир последний раз осмотрелся и, пригнувшись, скользнул в дыру.

— С возвращением, Аталеф.

— Спасибо, Уди.

— Как прошло?

— Как обычно, все тихо.

— Ну, спокойной ночи, завтра увидимся.

— Бывай.

В бараке горел свет. Вдоль стен протянулись шесть кроватей, рядом с каждой аккуратно сложенное снаряжение и оружие. В углу негромко урчал холодильник. Под лампочкой стол, на столе фляжка со спиртом, стаканы, бутылка воды, вскрытая банка тушенки.

Андрей разлил спирт, остальные столпились вокруг стола, молча разобрали стаканы.

Командир внимательно оглядел пятерых бойцов, стоявших напротив. Лучших из всех приехавших в Израиль за последние пятнадцать лет. Они дважды добровольцы. Первый раз, когда пришли в батальон «Алия», организацию, состоящую из бывших офицеров советской и российской армий, воевавших в горячих точках. Второй раз, когда вызвались и попали сюда, в «Кармель Ярок», подразделение снайперов. Каждого ждали дома жены и дети, но вместо спокойной жизни они находились в Газе, выходя в засады каждую ночь, каждый день.

Пять пар глаз вопросительно смотрели на него.

— Вздрогнули, — произнес командир.

Все, не чокаясь, выпили и поставили стаканы на стол.

— Отбой! — пробасил Семен. — Не будить, не кантовать, при пожаре выносить в первую очередь.

За окном начинался рассвет.

* * *

Ефрейтор саперной роты Сашка Кацман, по кличке Китаец, считал, что ему не повезло в армии. Кликуху Саша получил за чуть раскосые глаза, видимо, доставшиеся от деда-калмыка. Перед самым призывом его семья переехала из Хайфы в Кирьят-Шмону, где отец нашел хорошую работу. Друзья остались на старом месте, а познакомиться с кем-то новым он не успел, призвали. Попал Сашка в саперы. Пришлось выдерживать бесконечные подначки друзей, по сто раз выслушивать тупые анекдоты. Например, приходит сапер в бар и заказывает: «Три кружки пива, пожалуйста!» Показывает большой, указательный палец на одной руке и мизинец на другой, остальные, типа, оторвало.

Но это мелочи, главное же заключалось в том, что во всей роте не было ни одного «русского». Были эфиопы, были аргентинцы, имелся один друз, а вот «русских» ни единого, даже самого завалящего. Дружить с местными у Сашки не получалось — ментальность слишком разная.

Понять израильтян невозможно. Как-то на учениях в соседнем взводе увяз БТР. Зима, дождь, Голаны, грязь по шею. Вот Сашок и спросил утром у соседского водителя: «Как дела?» Тот весь грязью покрыт, всю ночь с БТРом провозился, голодный, замерзший, а отвечает: «Нифла!» (Изумительно! — ивр.) Любой «русский» на вопрос ответил бы: «Да вот, мать-перемать, растуды ее в качель!» Глядишь, другим на душе полегчает. Ан нет, сидит в грязи по уши и дела у него — нифла! Ну, как с такими общаться? Дружил Саня в основном с «тремя мушкетерами» из разведбата: Серым, Генкой и Лехой, да только виделись они редко.

Ну, еще с друзом сдружился. Однажды в увольнительную вместе ехали. Пилить предстояло через всю страну, вот и разговорились. Оказалось, почти соседи: Саша из Кирьят-Шмоны, а Юсуф из Мадж дель Шамса — деревни на склоне горы Хермон. Друзы народ гостеприимный, однажды Юсуф пригласил сослуживца в гости на свадьбу старшего брата. Сашка никогда раньше теми краями не интересовался, у друзов бывал всего пару раз проездом, однако следующим утром, глядя на желтеющие на востоке холмы Голанских высот, решил поехать, да и сослуживца обижать не хотелось.

Гуляли друзы на широкую ногу. Столы ломились от всяких интересных блюд. Многие пришли в национальных костюмах: мужчины в широченных черных шароварах и в похожих на тюбетейки шапках, женщины — в белых платках. Почти все мужчины носили «буденновские» усы. Из алкоголя на столах присутствовало только вино, да и то почти никто не пил. Курение тоже не приветствовалось. Зато играла веселая музыка, и все танцевали. На десерт в сад вынесли огромные чаны со спелой черешней. Друзы гуляли еще два дня, но Сашка вежливо отказался от продолжения. После свадьбы Саша и Юсуф быстро подружились, несмотря на абсолютно разную ментальность. Сблизил их один общий интерес: оба любили в свободное от службы время ходить в походы по местам боев. Голанские высоты вдоль и поперек перерыты траншеями, окопами и противотанковыми рвами. Часть рыли сирийцы, часть израильтяне. На вершинах почти всех холмов находились опорные пункты, действующие и заброшенные, ржавели подбитые танки, автомобили. Если Сашка лазил по бункерам из любопытства, не очень интересуясь историей, то Юсуф знал об этих местах все, ведь его предки жили здесь сотни лет, и войны его семья испытала на своей шкуре. До сих пор часть родственников осталась в Сирии, и по праздникам они перекрикивались через пограничный забор.