Книга Последний рыцарь Тулузы - Юлия Андреева

В прокопченном, убранном цветами и сухими травами зале горело столько свечей, что казалось, ночь в этой части замка превратилась в ясный день. Посреди зала стоял высокий стол, на котором находился открытый гроб. Рядом с гробом сидела пожилая, но еще красивая женщина и горько плакала.

Раймон перекрестился первым, мы последовали его примеру.

– О, благородный рыцарь! Не ты ли обещанный небом жених моей дочери?! – простерла руки навстречу Раймону несчастная женщина. – Подойди же, дотронься до нее, запечатлей поцелуй на ее челе, и, если ты истинный жених, по предсказанию, она воскреснет.

– Что делать? – Глаза Раймона метались, как у загнанного в ловушку лисенка. – Какой я жених, если у меня жена и двое детей?

– Раньше думать было надо, – прошипел я сквозь зубы, и тут же мой взгляд упал на молодого рыцаря Раймона де Тревиля. – Мессен, я, кажется, нашел выход из этого положения. Сеньор Тревиль, сводный брат герцога Шампанского, тоже носит имя Раймон, к тому же он не женат и...

Раймон дал знак рыцарям приблизиться к гробу вместе с ним. Не отрываясь, он смотрел на белое прекрасное лицо покойницы в обрамлении черных волос. Лоб леди Глории венчал венок из каменных прозрачных цветов, на лебединой шее красовалось массивное ожерелье.

– Попытайтесь, во всяком случае, благородный сеньор! – повалилась перед ним на колени несчастная мать. – Моей дочери только что исполнилось шестнадцать. Вы не можете уйти, не попытавшись спасти ее.

– Боюсь, что я не лекарь, – Раймон топтался на месте, не отрывая пылающего взора от лица прекрасной Глории. – Быть может, будет больше пользы, если ее сперва осмотрит доктор или священник.

– Ни доктор, ни священник не помогут! Благородный сеньор! Разве Розамунда не сказала вам, что до дочери моей может дотронуться лишь посланный Богом жених, руки врача или священника немедленно превратят ее в прах, и мой род навсегда угаснет!

– Делать нечего. – Раймон набрал в легкие побольше воздуха. Мы все застыли, боясь пропустить что-то и одновременно с тем понимая, что если девушка вдруг обратится в прах, нам всем придется как-то выбираться из этого замка, в котором полным-полно воинов, в данном случае не имеет значения, что они женщины, и ворота на запоре.

Я увидел, как Романе склонился перед покойницей и дотронулся до ее холодных рук. В этот момент ветер со скрежетом открыл окно, затушив половину свечей. Раймон вскрикнул и от страха грохнулся рядом с гробом, из которого поднималась прекрасная покойница.

Двое наших рыцарей кое-как подняли с пола лишившегося вдруг дара речи Романе, так что он смог, наконец, предстать перед ожившей по древнему предсказанию красавицей.

Прежде чем Раймон сумел снова говорить, доктору пришлось влить в него пару кружек доброго вина с травами. Тем временем, нежно обняв прекрасную Глорию за талию, я вынес ее из гроба и передал сбежавшимся поглазеть на чудо девушкам, которые тут же начали целовать и растирать свою госпожу ароматными маслами, распевая свадебные песни.

Наконец разубранную в меховой плащ Глорию ввели в зал, где во главе стола сидел все еще не сумевший опомниться Раймон, и усадили ее рядом с ним.

Мы провели в замке несколько дней, наслаждаясь жизнью и любовью.

Когда же пришло время прощаться, Раймон сообщил Глории, что, к сожалению для себя, он женат и посему не может забрать ее в родную Тулузу.

– Ты не женат, – рассмеялась Глория. – А вот я теперь ношу твоего ребенка. Значит, я и должна быть с тобой как твоя супруга.

Напрасно он уговаривал прекрасную донну, призывая в свидетели доктора, священника и всех трех наших рыцарей. Она твердила свое.

Удивляюсь, что нас так легко отпустили, хотя, если верить прекрасной Розамунде, в LaRosedegloireиздревле жили своими законами, и законы эти не терпели присутствия или, во всяком случае, долгого нахождения в замке мужчин.

Прощаясь с несравненной мадонной Глорией, Раймон заливался слезами, обещая сохранить в сердце ее милый образ. За ночь до этого он приказал мне развестись с Марией и взять в жены прекрасную хозяйку замка.

Хорошо зная Романе, могу предположить, что столь смелый план был задуман с той целью, чтобы Глория всегда была в буквальном смысле слова у него под боком.

Поблагодарив сеньора за оказанную мне честь и видя, что он все еще в плену черных глаз донны, я решил сыграть на его чувствах, соврав, что и сам влюблен в Глорию, и если только Раймон пожелает уступить мне ее, я сделаюсь самым усердным в плане выполнения супружеского долга мркем. Вероятно, Раймон представил себе, как стоны из нашей комнаты будут доноситься до его с Эрмезиндой покоев, и сразу же расхотел отдавать мне свою возлюбленную, чему я был рад.

На самом деле мне не нравилась Глория; не думаю, что она когда-либо умирала и воскресала. Скорее всего, мой господин пал жертвой ловкой и расчетливой особы, которая вызнала, что мы изгоняли черную смерть в Перпиньяне и затем повернули в сторону Наварры, и решила воспользоваться такой редкой возможностью – заполучить олуха-наследника самого богатого графа.

Мы же – лекарь, священник, два рыцаря и я, горе-телохранитель – внимали чуду, развесив уши и совершенно позабыв о здравом смысле.

Забавно, что после этого «подвига» моего господина родилась легенда о красавице, проспавшей сто лет и проснувшейся от поцелуя рыцаря. Песни с этим сюжетом были отнесены к традиционно свадебным. Их распевали практически все известные мне трубадуры, но при этом имена Раймона и Глории упоминались лишь в балладах тулузских певцов. В остальных случаях либо трубадуры подставляли имена новобрачных, на свадьбе которых они гуляли, либо оставляли персонажей безымянными.

Когда мы, наконец, вернулись в Тулузу, нас встретили траурные знамена. Оказывается, в наше отсутствие супруга Романе, двадцатилетняя донна Эрмезин-да, умерла от неизвестной хвори.

Едва похоронив жену, Раймон велел снаряжать отряд в замок LaRosedegloireза прекрасной Глорией, которая ждала его ребенка и должна была стать его законной супругой. Но ни этот отряд, ни тот, что был отправлен после неудачи, постигшей первый, так и не отыскали заколдованного замка, который исчез столь же неожиданно, как и появился.

Да убережет Господь наши души, да смилуется над нами святой Христофор, помогающий в поисках кладов. Долгие месяцы после возвращения в Тулузу Раймон безутешно катался по полу или гнал своего коня в поле, пытаясь расшибиться до смерти.

– Я нашел свой клад и потерял его! Как несправедлива жизнь, Анри! Почему все, во что я влюбляюсь, исчезает, подобно протекающему сквозь пальцы песку? Почему я не могу быть счастлив?!

О том, как Раймон женился во второй раз

Похоронив прекрасную Эрмезинду, подарившую моему молодому господину двух сыновей и крошечную, малость недоношенную дочку Цецилию, Романе недолго оставался вдовцом. Да, ему не удалось вновь встретиться с дамой Глорией, к которой он испытывал нежные чувства, но уже спустя месяц после похорон виконтессы Раймон старший сообщил сыну о намерении сразу же по окончании траура женить его вторично.