Книга Враг рода человеческого - Вольфганг Хольбайн

— Это было… что-то вроде монастыря, не так ли?

Бреннер пожал плечами:

— Думаю, что среди нас двоих вы намного лучше разбираетесь в монастырях и церквях, чем я.

— Да, — согласился с ним Йоханнес. — Вы ведь страховой агент?

— Ну и что?

— И вы знаете все агентства, существующие в городе? Или, скажем, в стране?

— Вы меня сразили наповал, — сдался Бреннер — Да, мне кажется, что это был своего рода монастырь. Мы застряли в дороге с машиной, у которой кончилось горючее, и хотели оттуда позвонить.

— Мы? — переспросил Йоханнес.

— Да, эта девушка и я.

— Какая девушка?

И снова в мозгу Бреннера вспыхнула картина, на этот раз более отчетливая, хотя вспышка, озарившая ее, очень скоро погасла: обрамленное темной копной волос узкое девичье лицо с глазами, в которых таилось глубоко укоренившееся недоверие к жизни; возможно, это были последствия давней душевной раны, которая так и не зарубцевалась со временем. Бреннер на этот раз был уверен, что увиденный им образ девушки был реальным. Она существовала в действительности. Бреннер попытался удержать в памяти мелькнувшее видение, но оно уже погасло.

— Мне кажется, это была просто попутчица, — неуверенно произнес он. — Я, наверное, подобрал ее где-то по дороге.

У Бреннера было странное чувство, что воспоминания возвращаются к нему по мере того, как он произносит соответствующие слова, то есть не воспоминания вызывали поток слов, а наоборот, вслед за произнесенными словами возвращалась память о реальных событиях. Неожиданно он сильно разволновался. Он, должно быть, случайно толкнул все же нужную дверь и теперь ему следует шаг за шагом идти по этой дороге воспоминаний.

— А как ее звали? — поинтересовался Йоханнес.

— Я не знаю, — сказал Бреннер. — Мы очень недолго пробыли вместе, проехав небольшую часть дороги. А затем… затем кончился бензин. И дальше мы вынуждены были идти пешком. Было очень холодно, и когда мы отыскали дорогу…

— Дорогу к монастырю?

Внезапно волшебная картинка поблекла, Бреннер видел теперь только заснеженную дорогу и две цепочки следов. Дорога тянулась в лес и исчезала в его глубине. Слова больше не хотели помогать ему распутывать узел образов и видений.

— Возможно, — наконец ответил он, — но я точно не помню.

— А вы можете назвать хотя бы имя этой девушки или сказать, как она выглядела? — судя по голосу, Йоханнес, похоже, сгорал от любопытства.

— Я…

В этот момент внезапно распахнулась дверь и раздался громкий гневный голос:

— Что здесь, черт возьми, происходит?

Послышался шум отодвигаемого стула, энергичные шаги, и все тот же сердитый голос — по которому Бреннер узнал одного из врачей — произнес:

— Кто вы такой? Что вы тут делаете?

— Я…

— Немедленно покиньте палату!

— Прошу вас, господин доктор, — послышался голос Йоханнеса, пытавшегося успокоить врача, — у вас нет никаких причин волноваться. Я пришел сюда только для того, чтобы…

Бреннер различил шелест белого халата врача, отличавшийся от шелеста одежды Йоханнеса. Доктор не дал договорить патеру, оборвав поток его слов энергичным жестом.

— То, зачем вы оказались здесь, мы сейчас выясним — но за дверью палаты, в присутствии полиции А теперь выйдите из комнаты. Пациенту требуется абсолютный покой. То, что вы здесь устроили, является не только незаконным вторжением на территорию больницы, но и просто безответственностью.

— Прошу вас… — начал было опять Йоханнес, но врач не дал ему больше вымолвить ни слова.

— Нет, это я прошу вас! Я в последний раз прошу вас покинуть эту палату. Если вы немедленно не уйдете отсюда, я вызову полицию!

Бреннер сначала молча, с растущим беспокойством слушал эту перепалку, а затем выпрямился, сидя на постели, и обратился к врачу:

— Что случилось? Я, конечно, не просил прислать ко мне священника, но все же, думаю, нет никаких причин…

— Священника? — врач невесело рассмеялся. — Так он представился вам священнослужителем?

— А этот человек — разве не патер? — растерянно спросил Бреннер и взглянул направо, однако на этот раз он не увидел там очертания фигуры Йоханнеса. Видимый Бреннером мир был очень ограничен. Стоило человеку, находящемуся в поле его зрения, отойти на шаг в сторону, и из призрака он превращался для больного в бесплотный голос. — Я думал, что он — священник больницы.

— Во всяком случае, не нашей, — сказал врач. И Бреннер услышал, как он снова повернулся к Йоханнесу. — Вы все еще здесь?

— Прошу вас, господин доктор! — заговорил тот. — Я понимаю вашу озабоченность, но я непременно должен…

— Сестра Аннегрет, вызовите полицию, — холодно сказал врач.

Йоханнес шумно вздохнул.

— В этом вовсе нет никакой необходимости, — тоном смирения сказал он. — Я ухожу. Прошу простить меня за бесцеремонное вторжение. И… господин Бреннер, попытайтесь, пожалуйста, вспомнить эту девушку. Это очень важно.

Бреннер услышал торопливые шаги Йоханнеса, который обогнул кровать и вышел из палаты. Женский голос, который он слышал впервые, спросил:

— Может быть, все же следует вызвать полицию, господин профессор?

— Нет, — ответил доктор после короткого размышления. Бреннер вспомнил наконец, как его звали: Шнайдер. Профессор Шнайдер. — Этот тип больше не явится сюда. Поэтому не будем делать из мухи слона.

Он повернулся к Бреннеру и подошел к его койке, вновь превратившись из бесплотного голоса в белеющий в сумраке расплывчатый призрак, лица которого не удается разглядеть. Когда врач заговорил, то Бреннеру сначала показалось, что тот обращается непосредственно к нему, но затем он увидел, как белые отростки призрачного пятна начали что-то шарить вверху: доктор возился с трубочками аппаратов, к которым был подключен Бреннер.

— Надеюсь, этот парень не слишком побеспокоил вас. Я за это намылю шею вахтерам, дежурящим на входе… Обещаю вам, что подобного больше никогда не произойдет.

— Я… я так и не понял, что произошло, — растерянно промолвил Бреннер. — Так этот человек не был патером?

Профессор хмыкнул:

— Понятия не имею, кто этот парень на самом деле, однако у меня есть на этот счет свои предположения.

— И кто же он, по-вашему? — поинтересовался Бреннер.

— Скорее всего репортер, — ответил Шнайдер. — Вы не поверите, на какие только ухищрения не пускаются эти парни, когда хотят раздобыть сенсационный материал. Для них абсолютно нет ничего святого. Что вы ему успели рассказать?

— Ничего, — ответил Бреннер. — Честно говоря, в основном говорил он, а не я.

— В таком случае, мы вовремя успели прийти к вам на выручку, — доктор перестал возиться с аппаратурой и склонился над Бреннером. — А как мы себя сегодня чувствуем?