Книга Планета Ка-Пэкс - Джин Брюэр

Судя по всему, речи его не пропали даром, – из палаты явственно доносился смех. Но Рассел продолжал кричать, даже после того, как я стал настойчиво упрашивать его вернуться во второе отделение. Пришлось сделать ему укол торазина и отвести его в палату.

В тот же самый день случились еще два происшествия, на которые мне тогда следовало бы обратить более пристальное внимание. Во-первых, мне доложили, что Хауи расспрашивал одного из практикантов, как делать трахеотомию. В конце концов, доктор Чакраборти объяснил ему, как это делается, предположив, что Хауи собирается показать Эрни, что, несмотря на печальную кончину его матери, совсем не трудно спасти человека, если он чем-то подавился.

Второе происшествие случилось с Марией. Одна из ее личностей, страстная женщина по имени Никита, каким-то образом проникла в третье отделение, и не успели ее там обнаружить, как она предложила себя Чокнутому. Но результат был тот же, что и с предписанной ему в свое время проституционной терапией. Столь неожиданно отвергнутая, Никита исчезла, и на ее месте появилась Мария. И хотя она вдруг оказалась бок о бок с ублажавшим самого себя голым мужчиной, она не впала в истерику, как того можно было ожидать. Вместо этого она стала за него молиться, похоже, с полным пониманием отнесясь к его отчаянному положению!

Но случилось и нечто более занятное: Чак подарил проту рисунок, в котором он обобщил свое отношение к человеческой расе. Как выяснилось, это была одна из его многочисленных попыток произвести впечатление на прота, чтобы тот взял его с собой на КА-ПЭКС. Вот этот рисунок:

По чистому совпадению, этот рисунок почти в точности описывал нашего второго претендента на должность директора. Он явно не мылся неделями, а то и месяцами. Перхоть снежной пургой взметнулась с его головы и упала на плечи. Его зубы казались покрытыми лишаем. И точно так же, как и у предыдущего кандидата, доктора Чоута, который каждую минуту проверял свою ширинку, у этого нового претендента были прекрасные рекомендации.

БЕСЕДА ОДИННАДЦАТАЯ

Перед самым приходом прота на нашу следующую беседу я стоял у окна моего кабинета, наблюдая развернувшееся на лужайке соревнование по крокету. Кивком указав проту на корзинку с фруктами, я спросил его, в какие игры он играл, когда был мальчишкой.

– У нас на КА-ПЭКСе нет никаких игр, – ответил он, уплетая сушеный инжир. – Они нам не нужны. Так же как и то, что вы называете «анекдотами». Я заметил, что люди часто смеются, даже над тем, что не смешно. Поначалу меня это озадачило, пока я не понял, до чего грустная у вас жизнь.

Я пожалел, что задал этот вопрос.

– Между прочим, на этом инжире налет от пестицидов.

– Почему вы так решили?

– Я вижу его.

– Видите? – Я совсем забыл о его «ультрафиолетовом» зрении. При том, что времени у нас было в обрез, я не мог удержаться и не спросить прота, каким он видит наш мир. И он минут пятнадцать описывал мне невероятную прелесть и красочность цветов, птиц и обычных камней, которые в его глазах переливались как драгоценные. Небо же сквозь призму его зрения представлялось ему ярко-фиолетовой аурой. Создавалось впечатление, что необычайно приподнятое состояние прота было подобно тому, в котором находятся люди, принимающие те или иные психоделические препараты. Я подумал: не испытывал ли подобное состояние в свое время Винсент Ван Гог?

Пока прот мне подробно рассказывал о своих исключительных способностях, он положил на место «отравленный» плод и, выбрав себе другой, по вкусу, принялся тщательно его прожевывать, а я тем временем осторожно приступил к делу:

– В прошлый раз под гипнозом вы рассказали мне о своем друге, земном существе, о смерти его отца, о его коллекции бабочек и еще кое о чем. Вы это помните?

– Нет.

– Но у вас был такой друг?

– Да.

– Он все еще ваш друг?

– Конечно.

– А почему вы не рассказывали мне о нем раньше?

– Вы не спрашивали.

– Понятно. А вы знаете, где он сейчас?

– Он ждет. Я собираюсь взять его с собой на КА-ПЭКС. Если, конечно, он все еще этого хочет. Он часто колеблется.

– А где ваш друг вас ждет?

– Он в безопасном месте.

– Вы знаете, где это?

– Разумеется.

– Можете мне сказать?

– Нетушки-нет.

– Почему?

– Потому что он просил меня никому не рассказывать.

– Можете, по крайней мере, сказать мне, как его зовут?

– Простите, но не могу.

Учитывая сложившиеся обстоятельства, я решил пойти на риск.

– Прот, я хочу рассказать вам что-то, чему вы, наверное, с трудом поверите.

– Что бы вы, люди, ни придумали, меня уже ничем теперь не удивишь.

– Вы и ваш друг – одно и то же лицо. То есть вы и он – две разные, не похожие друг на друга личности одного и того же человека.

Прот казался искренне потрясенным.

– Это полный абсурд.

– Это правда.

– Это одно из тех убеждений, которые ваши существа выдают за правду? – сказал он раздраженно, но не теряя контроля.

Я метил в десятку, но промахнулся. Я никак не мог доказать свое утверждение, и не было никакого смысла терять на это время. Когда он покончил с фруктами, я спросил его, готов ли он к гипнозу. Он кивнул, подозрительно взглянув на меня, но не успел я дойти до четырех, как он уже «заснул».

– В прошлый раз вы рассказали мне о вашем земном друге, начав со смерти его отца. Вы помните?

– Да.

Прот способен был вспомнить прошлые гипнотические сеансы, но только под гипнозом.

– Хорошо. Теперь я хочу, чтобы вы вернулись к вашему прошлому, но не такому далекому, как в предыдущий раз. Вы с вашим другом заканчиваете школу. Вы ученики двенадцатого класса. Что вы видите?

И тут прот вдруг ссутулился, принялся теребить свои пальцы и жевать воображаемую резинку.

– Я не кончал школу. Я вообще не учился в школе.

– Почему?

– У нас на КА-ПЭКСе нет школ.

– А ваш друг? Он ходит в школу?

– Ходит, дурак такой. Никак не мог отговорить его от этого.

– Почему вы хотели отговорить его от этого?

– Вы что? Ходить в школу – это попусту терять время. Они там учат чушь какую-то.

– Например, какую?

– Например что америка – великая страна, что она самая лучшая страна в мире, и, чтобы защитить свои свободы, надо воевать, и всякую другую муть.