Книга Иной среди Иных - Виталий Каплан

– Сразу после того, как Антон явился к вам впервые. Помните, в троллейбусе? Один из характерных признаков – это жёсткий отказ потенциального Иного от инициации. Причины тут могут быть самые разные. Не обязательно религия. Один старичок, помнится, не захотел жить дольше своей супруги… этакие, знаете ли, старосветские помещики… Но, конечно, есть и другие признаки, более тонкие… особенности ауры, особенности личности. И всё равно полной гарантии не было. Представьте моё состояние, когда вас нашли… когда началось наблюдение. Это всё равно что в пруду за деревенской околицей поймать на удочку акулу… а вернее, золотую рыбку. Почти поймать… вытягивать леску, каждую секунду ожидая, что сорвётся.

– Ну и аналогии у вас, – поморщился Дмитрий. – Какие-то, знаете ли… неприятные. Рыбку-то потом в уху… в том числе и золотую.

– Ну, извините, – пожал плечами Борис Игнатьевич. – Не думал вас задеть. В общем, после того загородного случая с оборотнем я убедился – вы действительно Лишатель. Всё совпало – и эмоциональная буря, и ненависть к мерзкой твари… представляю, на какие ужасы вы сами себя накрутили. А потом – самопроизвольное соскальзывание в Сумрак и удар. В итоге оборотня больше нет, от него остался обычный парень двадцати двух лет. Физически ничуть не пострадавший, но душевно… Разом лишиться всех своих возможностей, всех своих надежд… из князя в грязь.

– Мне почему-то его не жалко, – заметил Дмитрий.

– И, тем не менее… – Борис Игнатьевич поправил сбившийся галстук. – И, тем не менее, довольно скоро я понял, что сотрудничать с вами не получится. Слишком уж сильно вы держались за свою веру… и даже не за веру, а за некое её толкование. Есть, конечно, способы… Внушить даже и вам можно что угодно. Только вот последствия… Зомби нам не нужны… В общем, после монастыря мне стало окончательно ясно, что вы – опасны. Ни я, ни Завулон не врали – вы действительно способны разрушить сложившееся равновесие. Как начнёте лишать Иных силы… в промышленных масштабах… тут ведь такое закрутится… Тем более что это не слишком и зависит от вашей воли. Значит, вопрос нужно было как-то решать.

– Вчера Завулону это почти удалось, – кивнул Дмитрий. – Небось, наблюдали?

– Конечно. Наблюдал и надеялся, что мой план сработает. Хотя сомнения были до самого последнего момента.

– И что же за план такой хитрый? – Дмитрию действительно стало любопытно.

– Чтобы вы направили ваш дар на самого себя, – пояснил Борис Игнатьевич. – Для этого надо было, уж извините, загнать вас в ситуацию ужасного, мучительного выбора. Эмоционально взвинтить до предела, до взрыва. Чтобы вы, оказавшись в Сумраке, разозлились на себя. Чтобы в себе увидели причину всех несчастий. Конечно, я рисковал. Раньше ведь такого не делалось. Всех четверых прежних Лишателей попросту убивали. Хотя и убить Лишателя – весьма нелегко. Я-то знаю… ведь трое из этих четверых были Тёмными. Последний случай – в семнадцатом веке. Ощущаете свою уникальность?

– А Завулон? – тихо спросил Дмитрий. – Завулон тоже на это рассчитывал?

– Нет, – усмехнулся Борис Игнатьевич, – не думаю. Он действительно надеялся на ваше развоплощение. Помните, я вам говорил… Такая уж неприятная особенность у нас, Светлых Иных…

– Неудивительно, – согласился Дмитрий. – Вы же отвергаете Христа, значит, и путь покаяния для вас закрыт. А грех давит душу, вам больно – и вы сбегаете от этой боли.

– Как же вы любите упрощать! – покачал головой его собеседник. – Дима, всё на самом деле в тысячу раз сложнее. Уж поверьте мне на слово… я и сам порой был на грани развоплощения… когда оставалось сделать лишь шаг…

– Благодарите Того, в Кого не верите, – заметил на это Дмитрий. – Возможно, у вас ещё остались шансы…

– Давайте лучше вернёмся к вам, Дима, – мягко прервал его Борис Игнатьевич. – Вернее, к Завулону. Он ведь был уверен, что именно этим всё и кончится. И создал вам ситуацию ужасного выбора – а я лишь немножко ему в этом посодействовал.

– Например, поставили защиту… – желчно усмехнулся Дмитрий. – А ведь обещали же…

– Не было никакой защиты, Дима. Не было.

– Завулон говорил иначе.

Борис Игнатьевич посмотрел на него с грустью.

– А это уж вы сами решайте, кому из нас больше верите. К тому же Завулон любит выигрывать красиво. Да и зачем ему лишние неприятности? Убийство Светлого с рук не сойдёт. Неприятностей уйма. Так что этот вариант он оставил на самый крайний случай. Поначалу попробовал решить дело поединком, подослал к вам Валеру. Заодно и поставил эксперимент – сможете ли справиться с Иным более высокого ранга. Гиена-то, Корнеев, слабенький был, шестой уровень, как, формально, и у вас. Валера – заметно сильнее. Четвёртый уровень, на пике – даже и третий. Оказалось, с лёгкостью. Завулон сделал выводы.

– Так вот, – осенило Дмитрия, – почему его вчера не было в Сумраке? Боялся за себя?

– Был он там, – возразил Борис Игнатьевич, – только глубже, в третьем слое. Главное ведь, чтобы вы его не видели. Лишатель должен непременно видеть своего врага…

Что ж, всё с этим было понятно. Железные старцы играют в свои многомерные шахматы… меняют ладью на двух коней, а уж пешек жертвуют…

– Послушайте, – терпеливо, словно закоренелого двоечника, спросил Дмитрий, – ну как же так можно? Совесть у вас есть, Светлый, или одна стратегия осталась? Мальчишкой-то зачем рисковать было? Ведь на волоске же всё висело. И жизнь его, и бессмертная душа… Я понимаю, как он в этой провокации вам с Завулоном пригодился. Ключик к моему замку… Ладно Завулон – с ним всё ясно. Дрянь человечишко. Но вы-то?

Борис Игнатьевич взглянул на него так, что Дмитрию мгновенно стало не до колкостей. Ёжику не защититься от тигра своими иголками.

– Считаете меня подонком, господин Осокин? Что ж, не вы первый. Но в данном случае – пальцем в небо. Мальчику практически ничего не угрожало. Иного не сделать вампиром.

– Иного? – охнул Дмитрий.

– Да, – сознался его собеседник. – Максим Ткачёв – Светлый Иной, седьмой уровень. Инициирован три года назад. Один из самых юных сотрудников московского Ночного Дозора. Между прочим, это именно он при первой же встрече распознал в вас потенциального Иного… Так вот, Максиму не грозило ровным счётом ничего. Хотя бы уже потому, что защита у него была. Крепкая. Сам ставил.

Дмитрий опустил голову. Как всё, оказывается, просто… и как противно…

– Значит, мальчишка всё время лгал? – горько спросил он. – Я-то думал… такой тонкий, интеллигентный, добрый… слабо приспособленный к жизни…

– А он такой и есть, – подтвердил Борис Игнатьевич. – Да, в том походе он действительно выполнял моё задание. Должен был обратить ваше внимание на оборотня. Зачем и почему – не знал, конечно. Но вчера он был с вами совершенно искренен. Мне требовалась полная естественность и полная секретность – потому я и не стал посвящать Максима в свои планы. У него действительно семейные неприятности. Ему ужасно не хочется переезжать в Питер, покидать московский Дозор. Он тут привязался ко всем нам… да и мы, откровенно говоря, тоже. Но в субботу, когда он кинулся ко мне за помощью, я прочитал ему мораль про послушание родителям и выставил за дверь.