Книга Западня - Андрей Стрелко

– Да ну его на хрен, не лезь, – посоветовал Макс.

– Нет, надо глянуть. – Крюк снова ступил на лестницу. На этот раз все обошлось. На самом деле внизу больше ничего и не было, кроме стола в комнатке на десять квадратов стояла небольшая скамья и запертый сейф. Типичный «скворечник» для караульных, только с подвалом. Крюк оглядел стены – их грубо выложили из больших кирпичей гораздо позднее верхней части здания, подвал устроили специально, чтобы защищаться от выбросов. Ключ от сейфа висел на стене, Крюк не нашел ни одной причины, чтобы им не воспользоваться. В железной коробке обнаружился небольшой схрон – две гранаты «Ф-1» и шестьдесят патронов к АК, а в ящике стола четыре нераспакованные аптечки, правда устаревшие, при серьезных ранениях почти непригодные. Порадовал только запас антирадиационных таблеток, они тоже были будто из прошлого века, современные препараты обогнали эти «колеса» на несколько поколений, но выбирать не приходилось. Стол был заставлен бумагами и едой, Крюк быстро свалил все в полиэтиленовый мешок и выбрался наружу.

На улице было по-прежнему тихо, арьергард отряда подтянулся к завоеванным позициям, Птица и Дан жались у стен, Санитар и Серый несли караул, уже успев вооружиться двумя трофейными стволами.

– Птица, разбери пакет, – приказал Крюк. – Там какие-то бумаги, сунь в карманы, потом посмотрим.

Обыском тел занимались Крюк и Серый. Макс и Санитар смотрели по сторонам, готовые расстрелять любого потенциально опасного врага. В результате боя группа пополнилась трофеями в виде трех автоматов Калашникова армейского образца, немного устаревших, но в рабочем состоянии, шестью магазинами к ним, банкой сгущенного молока десятилетней давности, буханкой почти свежего хлеба и несколькими картами местности, правда безнадежно устаревшими.

Тетрадь с записями погибшего умника и еще несколько непонятных листов решили разобрать на досуге, еду тоже сложили до лучших времен. Автоматы поделили по старшинству – у Крюка пока с боеприпасами был порядок, поэтому он ограничился одним автоматом. «Вал», к которому осталось только два рожка, Серый закинул за плечи, бесшумная стрельба еще могла пригодиться, в руки он взял один из трофейных автоматов. Еще два АК взяли Макс и Санитар. Птица на оружие не особо претендовал, поэтому «Вальтер» отдали Даниле. Опустевший дробовик решили с собой не тащить, бросили в каморке.

Один из убитых зомби, тот, что спокойненько сидел за столом, оказался безоружным, где он оставил свой автомат, осталось загадкой, с него сняли только два полных рожка к АК. А пятый боец на КПП все-таки был, и пулемет у него тоже. Но…

Нашел их Птица, точнее, сначала он нашел непонятный черный холм у подножия вышки и радовался так, что хотелось настучать ему по морде. Любой старатель и на двадцать метров не приблизился бы к лоснящейся черной поверхности, вздувшейся над гладью земли. Когда Птица, вопреки уговорам, подошел к подозрительному возвышению и убедил всех в его абсолютной безопасности, рядом обнаружились следы существования вожделенного пулемета – будто отсеченный от остальной части отрезок ствола валялся рядом. Сам холм оказался теплым и упругим и чуть заметно прогибался под рукой.

– Пулемет там, внутри, – объяснил Птица и, указав на вышку, добавил: – И солдат сверху, тоже. Этот холм – не что иное, как пузырь Данилевского. Был у нас такой лаборант, он математически высчитал, что в темпоральном контуре возможно образование однооболочных пузырей, как в воде, когда ее куда-нибудь наливают. Получаются пузырьки воздуха, в данном случае нетемпорализованного пространства…

– Короче, Склифосовский! – остановил его Крюк. – Что нам это дает?

– Нам? – Птица озадаченно посмотрел на товарищей, немного поразмыслил и признался: – Ничего не дает. Просто пулемет и солдат этот как бы остались в том пространстве, вне контура. Видимо, во время расширения контура башня сыграла роль разрыхлителя и образовался такой пузырь, а они в него попали, потом пузырь упал, и они вместе с ним… А дуло в момент окончательного формирования контура снаружи пузыря торчало и мембраной пузыря отрезалось.

– Дуло… – передразнил Крюк. – Башку тебе надуло! Достать его оттуда можно?

– Пулемет?.. А, нет, нельзя, – спохватился Птица. – Тут ведь какое дело: помните, я говорил о двух слоях наружной оболочки темпорального контура? Вспоминайте: одна наружная, силовая, отвечает за постоянство материи внутри контура. Эта оболочка существует, только опоясывая весь «мешок», она формируется в самый последний момент, накрывая весь контур снаружи. А в таких вот пузырях этой оболочки нет, здесь оболочка только одна – аномально-энергетическая, внутренняя. Она действию ДП почти не поддается, только растягивается, как резина, но и впускать-выпускать материю не будет. Здесь мембрана как бы закрыта в обе стороны. Будь у нас ДП, мы бы могли пулемет даже потрогать, может быть, даже пострелять из него, но достать и забрать с собой – нет.

– Как это «пострелять»? Он же внутри?

– Оболочка, смотрите, как жесткая резина, туго, но прогибается. – Птица оперся на холм на уровне средней линии, оболочка под его рукой утонула на пару миллиметров. – Это нормально, пузырь, как воздушный шарик, может прогибаться, растягиваться до определенных пределов, но внутренний воздух с наружным никогда не соприкасается. А ДП делает энергетическую мембрану мягче и податливей, оболочка будет прогибаться гораздо больше.

Мы, когда темпоральные контуры под Проклятым лесом исследовали, пытались при помощи ДП выскочить из контура, не срывая образующего кристалла. Пробивали силовую мембрану и пытались выбежать из контура. Так вот, эта оболочка становилась мягкая-мягкая, можно было из контура метров на пять выбежать. Сначала было легко бежать, потом ее сопротивление увеличивалось, и в конце концов приходилось останавливаться. Потом, по мере сворачивания действия ДП, упругость оболочки возвращалась, и нас затягивало обратно в контур, как сетью. Если бы у нас был ДП, то мы бы могли продавить оболочку, нащупать внутри пулемет, может быть, даже курок отыскать и выстрелить, только пули наружу не вылетят.

– Тогда они должны в месте попадания растянуть пузырь метров на двести, – сделал вывод Санитар.

– Не сомневайся, так и будет – проверено. Пуля вылетит, растянет оболочку, насколько хватит ее растяжимости, остановится и, как из рогатки, полетит обратно.

– Все это, конечно, интересно, но нам это, я так понимаю, ничего не дает, – еще раз повторил Крюк.

– Ничего! Я же говорю, это просто пузырь, с нами он никак не контачит. Моя радость связана исключительно с научным интересом. Мы уже год пытаемся убедить научное сообщество в том, что пузыри Данилевского неизбежны, а они нам говорят, что мы ничего в науке не понимаем.

Крюк сильно хотел зарядить Птице в глаз, но сдержался. Что с него, убогого, взять? Каждый в Зоне сходит с ума по-своему. Он собирает артефакты-уни кумы, которыми почти никогда не пользуется, но и не продает их, хотя умники за каждый выложат и миллионы, и душу. А Птица радуется, что в природе есть какие-то пузыри, видите ли, его самолюбие тешит, что они оказались умнее всех. Что ж, пусть.