Книга Питомник богов - Владимир Ешкилев

– Всем, кроме землян и правящих групп в колониях. И не только гражданам. Клонам и хищникам в зоопарках тоже.

– А Джи Тау?

– Нет. Им и военным не ставят таких имплантатов. Их придётся убить. Жаль, что доктор такой запуганный. Мы так ничего и не выяснили. В медицинской лаборатории мы можем напороться на сюрпризы.

Налгате провела рукой перед глазами Мангуса. Никакой реакции. Доктор смотрел бессмысленным взглядом. Но телесная обмяклость начала проходить.

– Зомби?

– Можно и так сказать. Первый шаг мы сделали. Теперь у нас есть его карта-«вездеход», и, если там стоят сканеры сетчатки, он и сам нам тоже может понадобиться. Мы пойдём прямо к техническому шлюзу купола. Ближайшему к медлаборатории. На навигаторе он отмечен как «вход 7–5».

– Но шлюз пропустит только его одного, а потом закроется.

– Главное, что его карта и сетчатка откроют шлюз. А потом включим ваши подавители и проскочим. Автоматика не поднимет общую тревогу, а только зафиксирует технический сбой счётчика. Пока они там будут разбираться, мы всё сделаем.

– Ты решительный человек.

– Я Страж, Сестра. А теперь позови Гумма. Где он шляется?

26

Гостиничный блок Резиденции Джи Тау,
главный купол Центрального поселения,
планета Кидрония (4 КВ67:3) системы Абеллары,
15 семпрария 416 года Эры Восстановления

– У всех арпикранцев такая здоровая кожа? – спросила Тама, когда они с Вольском насытились друг другом.

– У тебя тоже классная кожа.

– Да, у меня отличная кожа, упругая, чистая, – девушка перевернулась на спину, чтобы ещё раз полюбоваться своим отражением в зеркале, укреплённом над кроватью. – Зато у коренных землян и аврелианцев кожа плохая, пористая. Много пятен, прыщей и кондилом. Среди тех, кто живёт под открытым небом, свирепствуют аллергии и кожные болезни. Даже новые дерманатальные технологии не помогают. А количество психотиков там просто зашкаливает. Каждый десятый аврелианец не получает гражданства из-за психических отклонений. Со времён принятия Генетических законов [37]у землян развилась плохая наследственность. И хороших любовников там немного.

– Ты собираешь коллекцию любовников с разных планет?

– Цу!

– Я пошутил.

– Плохая шутка. Цука-цука, – Тама чмокнула археолога. Он воспринял поцелуй как знак примирения. – Просто я два года жила на Земле… Ты когда-нибудь занимался сексом под открытым небом, на лесной поляне?

– Я видел открытое небо только по три-ка.

– Никогда не был на Земле?

– На Аурелии тоже не был.

– Бедный Алекс, – последовал ещё один чмок. – Всю жизнь под куполами.

– На Арпикране большие города, просторные. С хорошей атмосферой. Парки занимают десятки гектаров.

– Но это всё равно купола. Крышка над головами. Открытое небо – это другое. Совсем другое. Слетай на Землю, сам поймёшь. Вначале будет страшно. Это нормально, у всех периферийных вначале клаустрофобия и солнцебоязнь…

– Никогда не говори при мне слово «периферия». Не нравится нам оно.

– Табу?

– Это же земное опускалово для колонистов. Только земные снобы говорят про остальные миры: «Периферия», только в земных новостях употребляют это слово.

– Извини. А вот Марков тоже колонист, а его от этого слова не корёжит.

– Корёжит, не сомневайся. Просто он притворяется. Старая хитрая сволочь.

– А, по-моему, он откровеннее тебя.

– Кто? Марков?

Вольск искренне рассмеялся. Его распирало от смеха. «Откровенный Марков», – это же новый крутой прикол. Примерно, как «пушистый домашний гырг».

– Чего смеёшься?

– Для Маркова, малышка, мы все подозреваемые. Он смотрит на тебя или на меня, а сам в голове просчитывает: «Чей ты шпион? Когда тебя завербовали г’ормиты? За сколько продалась врагам эта сверхкрасавица с бархатно-шоколадной шкуркой?»

– Я сверхкрасавица?

– А то ты сама не знаешь.

– Знаю.

– Таких природных красавиц, как ты, малышка, вообще не бывает. Ты – специальный разведывательный секс-клон. Тебя спроектировали ящеры, чтобы соблазнить Маркова и выведать все секреты полиции. Например, сколько на Тирронии сутенёров. Это ведь страшная имперская тайна. И детектив просёк твою шпионскую суть. Я заметил: чем он подозрительней, тем любезней. Даже на «периферию» не реагирует. Тебе хана, г’ормитская шпионка!

– Цу! Не трынди. Сам ты г’ормитский шпион… Моя мать, к твоему сведению, эксклюзивная копия знаменитой альфийской актрисы и певицы Акумы, а отец – эсквайр, капитан большого пассажирского лайнера. И я его законная дочь с правом наследования.

– Какого лайнера?

– Проверяешь?

– Да. Я очень бдительный гражданин великой Империи.

– Ты – арпикранский подкупольный таракан. Маленький наглый тараканчик, который живёт в железной банке. Вот кто ты.

– Так какого-какого лайнера?

– «Максвелл».

– Его фамилия тоже Шайнар?

– Да. Капитан Рама Шайнар.

– Я проверю, Тама-дочь-Рамы.

– Проверяй.

– Я испортил тебе настроение?

– Нет.

– У тебя грустные глаза, Тама.

– Те записи… Они всё время всплывают в памяти.

– С Волт-Армстриджа?

– Да. Я когда-то давно читала про инопланетных чудовищ. Древний автор писал о ксеноморфах с кислотой вместо крови [38].

– Помню. Это из какого-то сериала.

– Я думала: киборги-терминаторы уничтожили бы тех придуманных монстров за двадцать минут. Никакая кислота им бы не помогла. А настоящие монстры победили киборгов. Если они попадут на поверхность обитаемой планеты, их никто не остановит.

– Если верить древней легенде, они истребили расу Великих Ползучих Отцов. А Ползучие были могущественной цивилизацией. Мы по сравнению с ними – дети.

– С Ползучими было не совсем так.

– А как?

– Когда я была на Пифии, мне рассказывали про Ползучих.

– Ты была на Пифии?

– Да. Обучалась приёмам ментального воздействия в частной школе Сестры Кардане.