Книга Конан и путь героев - Джеральд Старк

Первую четверть лиги приезжие откровенно глазели по сторонам и украдкой косились на сопровождающий эскорт, наверняка выискивая не раз описанные в страшных летописях признаки рода кровопийц и заранее догадываясь, что ничего подобного не увидят. О каких легендах может идти речь, если прямо сейчас грубейшим образом попиралась главная из них, утверждавшая, будто гули не переносят солнечного света? Отряд то и дело пересекал обширные поляны, исчерченные полосами света и тени, но для обитателей Рабиров, похоже это не имело ни малейшего значения.

Мысленно Конни сравнил нынешних попутчиков с теми рабирийцами, которых он знал – Айлэ, ее матушкой Меланталь, Рейениром да Кадена из Кордавы и его знакомыми, изредка бывавшим по делам в Тарантийском дворце. Единые черты прослеживались вполне отчетливо: невысокий рост, впечатление хрупкого сложения, быстрые, порой нарочито резкие движения. Кажущиеся для непривычного человеческого взгляда поначалу чрезмерно красивыми лица со слегка вытянутыми к вискам глазами, узкими губами и бледной до матовости кожей. В Тарантии даже завистники признавали: Айлэ Монброн пусть своеобразно, но удивительно хороша собой. Что, коли здесь она считается обычной простушкой? Тогда мужской части кортежа наследника Аквилонии угрожает нешуточная опасность…

К облегчению Конни, настороженно-вежливое молчание, туманным облаком висевшее между приезжими и хозяевами, начинало рассеиваться. Благодарить за услугу следовало Лиессина Майлдафа, без устали трепавшего языком и постепенно умудрившегося втянуть в разговор как людей, так и рабирийцев. Даже казавшийся бесстрастным и сосредоточенным только на выполнении доверенного ему дела месьор Лайвел в пол-уха прислушивался к долетавшей сзади довольно оживленной беседе. Самому Коннахару разговаривать не хотелось, но стремление выглядеть в глазах местных обитателей вежливым одержало верх и молодой человек поинтересовался значением символов, украшавших лазурное с серебром знамя Рабиров.

Вопрос угодил в точку, ибо месьор Лайвел, как вскоре выяснилось, принадлежал к распространенному во всех землях Восхода и Заката племени дотошных ревнителей геральдических уложений и традиций. Конни терпеливо внимал, порой ощущая в голове легкий звон и в такие моменты встречаясь взглядом с ехавшей слева Айлэ, ловя ее безмолвное сочувствие. На редкость вовремя оказавшиеся поблизости брат и сестра Юсдали в положенных местах восхищались, удивлялись и задавали нужные вопросы. Речь зашла о предположительном единстве изображенной на стяге башни с образом легендарной Полуночной Цитадели, оживившаяся Меллис явно готовилась блеснуть познаниями в древней истории…

Распадок между двумя холмами, по которому следовал кортеж, раздвинулся в стороны и завершился длинным песчаным откосом. Впереди лежало маленькое озерцо, напоминавшее очертаниями заостренный наконечник стрелы. Поблескивающую сизоватую воду испещряли желтые цветы и зеленые листья множества кувшинок. Справа, на плавно изогнувшемся склоне, пристроилась крепкая хижина из сосновых бревен, напоминавшая уединенный охотничий домик и, скорее всего, таковым и являвшаяся. На почтительном удалении скопился пяток добротного вида строений – надо полагать, конюшни, птичники и иное вспомогательное хозяйство. Ближе к берегу выстроились разноцветные походные шатры. Между домиком, шатрами и службами поспешно бегали людские фигурки, заканчивая приготовления к грядущему приезду гостей.

Над маленьким поселением часто и весело зазвенел колокол. Суета вспыхнула с удвоенной силой, как это всегда бывает, когда в последний миг вспоминают о чем-то крайне важном и до сих пор не сделанном.

– Озеро Рунель, – пояснил месьор Лайвел, и, как показалось Конни, украдкой с облегчением перевел дух. – Надеюсь, Ваше высочество понимает всю затруднительность нашего положения… и не сочтет зазорным для себя провести несколько дней под крышей этого жилища?

– Разве у вас нет больших поселений? – с невинным видом спросил Коннахар, отлично понимая – еще не настал день, когда рабирийцы станут без опаски рассказывать о своих городах или мостить тракт к воротам своей столицы. – Что ж, мой отец часто рассуждал о несомненной пользе жизни на лоне природы…

Кто-то из свитских принца сдавленно фыркнул – кажется, неугомонный Ротан.

* * *

Когда кортеж, пытаясь соблюсти необходимую торжественность, въехал в поселок над озером, царившая там суматоха улеглась. Прислуга исчезла, затаившись и не спеша показываться чужакам из Аквилонии на глаза. Единственное замешкавшееся существо обреталось подле охотничьего домика и при виде приближающейся кавалькады опрометью скрылось за дверью, так что никто не успел его толком разглядеть. Должно быть, готовилась некая церемония встречи редких в Рабирах гостей из людского мира, но пока Конни толком не понял, в чем она состояла. Можно приехавшим спешиться или требуется обождать? Может, состоится гуляние с песнями и танцами в народном духе?

«Или сейчас отовсюду выскочат очень разъяренные гули, и мы успеем только пискнуть на прощание…»

Низкая дверь охотничьего домика распахнулась. По трем ступенькам крыльца чинно спустилась молодая женщина в узком синем платье, скроенном на аргосский манер. Девица несла деревянное блюдо, уставленное доброй дюжиной маленьких серебряных чаш в виде различных лесных растений, и от напряжения даже прикусила губу. Выглядела незнакомка самым настоящим человеком, уроженкой какой-нибудь страны на Полуденном Побережье.

Зато выпорхнувшее следом за ней создание уж точно появилось на свет здесь, в Рабирийских холмах. Невысокая, поразительно изящная женщина слетела вниз, взмахнув многочисленными складками одеяния в ярко-алых и бежевых тонах, шепнула что-то на ухо девице в голубом, отчего та прыснула, и бесстрашно направилась к всадникам.

Поравнявшись с Коннахаром, женщина какое-то время разглядывала его светло-карими, медового цвета глазами, лишенными малейших признаков возраста. Конни мимолетно удивился, зачем рабирийка носит на голове пронзительно-яркий оранжевый платок, целиком скрывающий ее волосы.

Незнакомка протянула руку, взяв со спешно подставленного блюда одну из чаш, и на совершенно правильном аквилонском произнесла:

– Выпьешь – останешься в нашем доме на ночь и будешь долгожданным гостем. Откажешься – Лайвел со всем почетом проводит тебя обратно к Границе… и ты не узнаешь ни одного ответа на свои загадки. Ради знаний всегда стоит рискнуть, как я полагаю.

В кубке, похожем на тронутый сверкающим налетом росы бутон колокольчика, плескалась полупрозрачная зеленоватая жидкость, отдававшая слабым горьковатым запахом. Молодой человек украдкой покосился по сторонам – девица-человек обходила его сопровождающих, вручая каждому по схожей чаше. Рабирийка в алом удерживала жеребца принца под уздцы и терпеливо ждала, иронически поблескивая зрачками цвета старого янтаря. Похоже, ей было не впервой встречаться с людьми. Она ничуть не боялась, наоборот, происходившее ее чрезвычайно забавляло.

«Не отравят же нас, в самом-то деле! Наверняка это какое-нибудь местное вино или настойка на травах. Хватит тянуть, пей!»

Спустя миг Коннахар понял две вещи. Первое – коварные гули поднесли ему самого настоящего жидкого огня. Второе – он не протянет достаточно долго, чтобы суметь осознать свою ошибку и дать клятву никогда более не принимать из рук незнакомых (пусть и прекрасных!..) дам подозрительных угощений. Во рту жгло так, что на глазах выступили слезы, горло перехватило долгим приступом судорожного кашля. Забеспокоившийся конь затоптался на месте, вынудив Конни жестом утопающего впиться в высокую луку седла, мелкими глотками хватая воздух в надежде не опозорить честь короны Аквилонии и не извергнуть подношение наружу.