Книга Месть проклятых - Валерий Иващенко

- Синеглазая Анна тоже не по тебе была, дед. Ты не решился тогда, вот она и угасла до срока. Только, я немного посильнее тебя - и намерен за Мирдль побороться.

Не выдержал взгляд старого графа. Не блеснули в нём молнии, многим другим стоившие бы головы. Лишь отвернулся повелитель Семигорья да опустил глаза. Нечего, нечего возразить - до сих пор грызёт сердце одно только воспоминание о былом. Однако, вельможа умел проигрывать.

- Что ж, внук мой. Хороший удар, достойный сильного воина. Он пробил мою броню и достиг цели. Спасибо, давно я не получал так славно.

Но и Айлекс не стал добивать поверженного. Налил в хрусталь белого вина, что так славно согревает сердце и веселит душу. Взял в обе ладони - и бережно, с уважением преподнёс старику. Тот поднял взгляд, посмотрел в глаза. И принял дар, отпил.

Значит, мир.

- Немало бед принесёт она, - их сиятельство покивал головой своим мыслям. - И тебе тоже - уж я-то чувствую. Равно как понял и то, что ты не договорил.

И молодой следопыт вздохнул, понурился головой. Всё верно - если бы тролль и орки не решили ещё раз попытать счастья и не вернулись к обнаруженной дорожке по ручью, то мог Айлекс навсегда остаться в лесах, увлечь за собой красивую святую сестру. В тот чистый и прекрасный мир, куда уходит детство каждого из нас. Ведь, к тому всё и шло. Если бы не ранение, уже не вспомнил бы он о своих обязанностях.

- Может, и зря я вернулся. Святые братья перехитрили самих себя - подарив мне такую жемчужину.

Граф Эверард усмехнулся.

- Это верно. И не раз им кровью отхаркнется, что увезли девицу в Тарнак и решили выведать лесные секреты, так? Ведь есть такие тайны, что убивают, внук мой.

Затем старый вельможа неожиданно сменил тему.

- Ладно, оставим это. Хотя и мне ты способен поведать немало нового. Верно, Защитник? - при этом он так усмехнулся внуку, что у того зачесались ладони если не свернуть болтливые головы паре-тройке феечек, то уж пообрывать им крылышки точно. Медленно и с наслаждением.

Но дед величественно отмахнулся от выражения лица внука.

- Не сметь, - а затем выспросил неожиданно, каким холодным оружием тот предпочитает пользоваться.

Пожав плечами, Айлекс заметил, что предпочёл бы эдакий тонкий меч, равно пригодный для колющих и режущих ударов. Лёгкий и в то же время прочный, и самую малость гибкий. Совсем не такой, коими предпочитают махать солдаты или паладины. Нечто среднее между шпагой и широким мечом.

Знавал, знавал их сиятельство один как раз такой, необычный клинок. Откованный специально для сына его и... Анны. И подумал старый граф кстати, что если Весини сохранила тот меч, то для сына нет лучше клинка отца. Тем более, спасшего всё Семигорье. Ну, а если подземные духи чего-нибудь к нему добавят волшебного, то и вовсе хорошо. Негоже беспокоить великих героев прошлого да клянчить. Пусть спят спокойно - они и их оружие то заслужили.

Мирдль осторожно ступила на отполированные до зеркального блеска каменные плиты, уложенные так ровно, что так и не удалось отделаться от ощущения, будто ступаешь на поверхность тёмной воды. Однако от прикосновения босой женской ноги не пошла рябь, не изломались отражения тонких колонн и горящие в полумраке витражи со сценами из священного писания - и женщина вздохнула с облегчением.

Храмы Всех Ветров и Солнца, например, расположены на возвышенных, открытых взглядам и силам стихий местах. Да так оно и надо, наверное - такова специфика их небесных покровителей. Но не таковы часовни и церкви Хранителя. Наоборот, они прячутся в тихих, несуетливых местах, отгородившись от мирской суеты и случайных или досужих взглядов то зданием, то пенистыми струями фонтана. Да вдобавок ещё и зелёными часовыми, трудолюбиво насаженными вокруг монахами в серых рясах. Нет, не выставляться напоказ, не красоваться горделиво - но словно предлагать неистребимо любопытной человеческой натуре загадку. А уж когда он сделает первый шаг, за ним неизбежно последует и второй, ибо аромат тайны, сокрытой под внешним слоем, так и манит дальше...

Тарнакский храм, посвящённый Хранителю, не зря почитается одним из красивейших зданий в пределах старого королевства. Тут имеется на что посмотреть - что снаружи, что изнутри. Его ещё называют сорокаколонный. На самом-то деле, колонн было всего двадцать, и Мирдль ненароком задумалась, каких же усилий стоит монахам постоянно полировать камень плит, чем напитывать поверхность, чтобы отражение оказывалось столь ярким - и оправдывало такое необычное прозвище. Она даже присела на корточки и погладила ладонью тёмное прохладное зеркало.

И ещё одно - где бы ты ни находился, в какой бы точке храма ни стоял, но если сосчитать взглядом колонны (без учёта отражений), то их каждый раз оказывалось девятнадцать. Какая-нибудь одна колонна всегда оказывалась закрыта другими, порождая прямо-таки мистическое ощущение непостижимой тайны. Вон, даже висящая в боковом притворе картина повествует об эпизоде, когда один из захвативших Тарнак графов лично пересчитывает опоры, нумеруя их куском белого известняка...

Встав, Мирдль осторожно сделала вперёд несколько шагов, всё ещё побаиваясь поскользнуться и самым позорным образом шлёпнуться, испортив напоследок всё впечатление. Уж как отозвались во мнениях жителей города и святых братьев её невинные шалости, она уже заметила - в восторженных и ускользающих взглядах, в шепотках по углам и в открытую, в нахмуренных челах летописцев, уже подбирающих слова и выражения для описания сегодняшнего дня.

- Рад приветствовать тебя в храме, святая сестра! - приторно-бодрый голос вывел её из раздумий. - Только отчего же босиком, словно кающаяся грешница?

Мирдль подняла глаза - и гнев ударил ей в голову. Даже глаза на миг сузились, ибо с быстротою молнии она узнала этого святого брата. Его мощную, хотя уже и чуть погрузневшую фигуру, всё так же солидно и по-отечески звучащий бархатистый баритон. Ах, какая встреча... это ведь именно к тебе мать-настоятельница в самый первый раз пинками отправила четырнадцатилетнюю соплюшку, предварительно залив в ту чуть не полкувшина напитка похоти. И это ты всю ночь изгалялся над девчонкой, оставив утром почти бездыханное, покрытое синяками тело...

- Коз-зёл похотливый... - вполголоса, с ясной улыбкой на устах мурлыкнула Мирдль в эти расширившиеся от изумления глаза - ощущая как сильно и часто забилось её сердце. Вот и свиделись наконец. Долго же я тебя ждала, мерзавец. - Если хоть пятнышко грязи на моих ногах найдётся, своим языком вылижешь, понял?

Однако розовая девичья пяточка, на пробу показанная не узнавшему её святому брату, оказалась девственно чистой. Ни пыль мостовых, ни птичий помёт и рыбья шелуха порта, ни даже жирная грязь Сенного рынка не осмелились коснуться ног святой сестры.

- Повезло тебе, мерзавец, - Мирдль мимолётно, снисходительно похлопала по склонившемуся перед нею затылку озадаченного мужчины, коленопреклонённого при виде такого чуда. Да и сопровождающие, с вытянутыми от счастья и изумления лицами тоже принялись молиться, шурша чётками и отсчитывая псалмы.