Книга Позови меня, любовь - Андреа Йорк

— Харви, — прошептала она. — Что ты сказал?.. Харви?..

— Я люблю тебя, — повторил он, сверкнув глазами. — Я люблю тебя. Здесь, — произнес он, беря напрягшийся сосок теплыми губами. — И здесь… — Харви поцеловал то место, где отчаянно билось ее сердце, и оно трепетно сжалось. — А теперь послушай мое, — попросил он.

Затаив дыхание Джоан приложила ладонь к его груди. Сердце Харви металось, как маленький зверек в клетке.

— Но это ведь не просто… секс? — робко спросила она.

— И секс, конечно, тоже, — признался он. — Мне нужно все. Я хочу этого со дня нашей первой встречи. Но я считал, что было бы нечестно просить тебя разделить со мной мою жизнь…

— Но почему? — потребовала она.

— Я скажу тебе. Жизнь военного репортера не слишком способствует браку, — произнес он с кривой усмешкой. — Я изо всех сил старался не увлекаться тобой, потому что знал, что могу влюбиться всерьез. — Харви улыбнулся и потрепал ее по волосам. — И каждый раз, когда я уже готов был сдаться, я представлял себе, что мы с тобой поженились и я отправляюсь на задание. Я знал, как это будет чертовски тяжело для нас обоих!

Джоан взяла лицо Харви в ладони и поцеловала его.

— Ты идиот! — с сожалением вздохнула она. И передернулась, вспомнив о Бруно. — Если бы только…

— Не бери в голову, — пробормотал он, заглядывая ей в глаза. — Забудь прошлое. Теперь мы вместе. Мы заслужили право жить той жизнью, которая устраивает нас обоих. Мне хочется, чтобы ты была счастлива, Джоан.

— Я счастлива! — с жаром сказала она. — Я счастлива, Харви!

— Тогда поцелуй меня, дорогая, — напевно попросил он голосом, мягким как масло. — Поцелуй меня.

Джоан перестала ощущать свое тело, ей казалось, что у нее остались только губы и руки. А он, не отрываясь от ее губ, нашарив вслепую пуговицы ее платья, начал лихорадочно расстегивать их. Потом, потеряв терпение, рванул подол вверх и прильнул ладонями к разгоряченной нежной коже. Голова женщины откинулась назад, волна огненно-рыжих волос заструилась по обнаженной спине.

Они были, женаты, любили друг друга, так с какой стати ей отказывать ему в чем бы то ни было! И когда язык Харви коснулся ее отвердевшего соска, Джоан вскрикнула, потрясенная силой своих чувств. Это было больше, чем простая похоть; больше, чем примитивное желание.

— О, Харви, — простонала она, и собственный голос показался ей незнакомым. Как сирена-соблазнительница, она прильнула к нему, и в ответ он судорожно вздохнул.

— Люби меня! — прохрипел он, содрогаясь всем телом от сладостной муки.

С губ Харви лихорадочно срывались слова любви, и он ласкал и ласкал ее до тех пор, пока она не перестала осознавать, где кончается явь и где начинается сказка, полная невиданных доселе ощущений.

Джоан не помнила, как оказалась на заднем сиденье, она ощущала только, что прижимается к обнаженному телу Харви, чувствовала его напряженную плоть, вдыхала пьянящий запах мужского тела — и полностью отдавалась ему во власть.

Губы Харви скользили по атласной коже Джоан, а руки терзали грудь. Она была уже не в силах выносить столь мучительного наслаждения. Наконец Харви застонал и, еще раз поцеловав ее, резко приподнял ее бедра. Она почувствовала внутри себя движение его горячей твердой плоти и вздрогнула.

— Ты… ты хочешь, чтобы я перестал? — как сквозь туман донеслись до нее слова Харви.

— Нет, милый, — с трудом выговорила она. — Просто я счастлива!

— Я обожаю тебя, — шепнул он возле самых ее губ.

Окружающий их мир перестал существовать, и они остались одни во всей Вселенной. Природа брала свое. Их движения были естественными, согласованными, и каждое отдавалось в сердцах обоих.

Дыхание становилось все более хриплым, выступивший на коже пот облегчал скольжение тел. Джоан вскрикнула, достигнув волшебной кульминации вместе с возлюбленным, и их тела медленно, блаженно расслабились.

От переполняющих ее чувств Джоан не в состоянии была выговорить ни слова и только прислушивалась к своему постепенно приходящему в норму сердцебиению. Харви долго прижимал ее к себе, как будто боялся, что она вот-вот исчезнет. Потом осторожно устроил ее поудобнее на сиденье.

— Поспи немного, — пробормотал он нежно, целуя ее все еще опущенные веки.

В ответ Джоан только блаженно вздохнула. Дрожь, прозвучавшая в его голосе, переполнила ее верой в грядущее счастье. Он любит ее!

В эту ночь в номере маленького отеля, где они остановились, Харви вновь нежно обнял Джоан и начал ласкать ее, словно хотел навечно запечатлеть в памяти каждый дюйм ее тела.

— Да, — прошептал он прерывающимся от волнения голосом, когда она вопросительно взглянула на него. — Я хочу этого. И не могу скрыть своего желания. — В его голосе звучало сожаление. — Но мне не хочется утомлять тебя, ведь завтра предстоит тяжелый день.

Для нее не существовало завтра. Только сегодня, раз он любит ее.

— Я… — Джоан покраснела. — Я хочу… хочу…

— Но я не…

Однако она уже прижалась к нему, и глаза Харви закрылись от испытываемого им безмерного наслаждения. В эту ночь Джоан узнала о любви много нового и оказалась на редкость способной ученицей, потому что больше всего на свете ей хотелось доставить удовольствие любимому. И даже утром она все еще чувствовала в себе отголоски блаженства, которое дарил ей Харви.

«Изумрудный лес» находился в более запущенном состоянии, чем это казалось с воздуха. Хотя Патрик затратил уже немало усилий и повсюду суетились рабочие, на фасадах когда-то великолепного дома еще были заметны следы долгих лет запустения.

Особняк по традиции был выстроен из выгоревшего на солнце дерева и обставлен старинной мебелью. Харви и Джоан попросили подождать в тихом и прохладном холле, и они могли только гадать, примет их Элойсо или нет. Ни Бел, ни Патрика не было видно, и Джоан почувствовала некоторое облегчение. Ей не хотелось, чтобы Патрик подумал, что она действует против интересов его жены.

Харви не произнес ни слова. С тревогой взглянув на него, Джоан увидела, что его лицо стало почти серым, а глаза горели как угольки. Казалось, он полностью погружен в себя. Затишье перед бурей?

— Я боюсь, — произнесла она почти беззвучно, подразумевая ненависть Харви к Элойсо. Но на этот раз Харви не стал ее успокаивать. И вдоль спины Джоан пробежал холодок дурного предчувствия.

— Сеньор де Месонеро не может вас принять, — извиняющимся тоном объявила молодая аборигенка, впустившая их в дом и представившаяся как Батшеба.

— Но он должен это сделать! — резко возразил Харви.

— Нет, не должен, мистер Риордан, — ответила Батшеба певучим голосом. — Он больной человек и видится только с теми, с кем пожелает, а вы даже не условились о встрече.

— Скажите ему, — не терпящим возражения тоном произнес Харви, — что дело касается Линды.