Книга Возрождение - Джеймс Паттерсон

И больше, чем с дымом, борюсь с висящим в воздухе страхом.

Не буду описывать, что мы увидели. Результаты неудачных экспериментов над… какими-то живыми существами… Даже если они когда-то и были живы, теперь все здесь умерли, сгорели или задохнулись дымом. Включая двух белохалатников.

— Не понимаю, как получилось, что все сгорело так быстро? — спрашивает Дилан.

Мы обыскиваем лабораторию, до отказа забитую операционными столами и большими приборами. Меня мутит от зрелища всех этих до боли знакомых предметов.

— Я все об этом думаю, — продолжает он. — И десяти минут не прошло, как огонь все пожрал. А ведь это была научная лаборатория. У них же наверняка какие-то противопожарные меры должны были существовать.

— Может, они НЕ ХОТЕЛИ тушить пожар, — откликается Клык с другого конца комнаты. Он показывает на кучу перевернутых металлических канистр в кладовке. Оттуда несет газовыми парами.

Слышу, как у дверного проема вскрикивает Надж, и со всех ног несусь к ней.

— Макс, почему они вот так в кружок поставлены? — шепчет она дрожащими губами.

У меня изо рта вырывается задушенный стон — в соседней лаборатории все еще дымятся десятки тел, плечом к плечу в кружок привалившихся друг к другу. Будто они уселись чайку попить или в испорченный телефон поиграть. И так все вместе и умерли.

В горле у меня пересохло, а в голове полная мешанина.

Мы попробовали прорваться в здание, едва завидев пожар. Но все двери были заперты.

То, что казалось обезлюдевшим пространством, на самом деле было полно людей. Получается, мы сейчас видим не следы несчастного случая, а результаты намеренного уничтожения..

Мы были здесь во время пожара. Все происходило у нас на глазах. Но никто не выбежал наружу.

Они хотели такой смерти. Я содрогнулась от сознания происшедшего.

— Макс! — услышала я доносящийся из коридора голос Дилана.

— Да? — Я с трудом оторвала взгляд от ужасного зрелища в соседней комнате. — Ты что-то нашел?

— Я… по-моему… Нашел.

Что бы это ни было, голос его сулит только очередные ужасы.

Я проглотила застрявший в горле ком. Потери Ангела мне не выдержать. После всех наших надежд я будто сызнова ее теряю.

Против воли подхожу к Дилану. Взгляд мой падает туда, куда устремлены его глаза, на стоящий прямо перед ним металлический операционный стол. На концах обеих длинных сторон — крепежи для рук и ног.

В одном из них застряли два белых мягких перышка.

— Нет! — вскрикнула я, и у меня подогнулись колени.

Как сквозь сон слышу собравшуюся у меня за спиной стаю. Надж громко и сосредоточенно дышит, Газзи стонет, Игги шипит, а Клык скрипит зубами.

Думаете, это самое худшее, что могло случиться? Думаете, хуже не бывает?

Бывает. Конечно бывает.

Потому что в следующую минуту мы услышали приторно-сладкий голос, который будет всю оставшуюся жизнь слышаться мне в самых страшных кошмарах:

— Чем могу служить, молодые люди?

54

Мне потребовалось ноль и три десятых секунды, чтоб узнать стоящего передо мной человека: Марк. Маньяк, некогда бывший лидером Группы Конца Света. Последний раз я видела его в Париже, в тот день, когда пропала Ангел. Уверена, это он устроил светопреставление и тогда, во Франции, и здесь, сейчас.

— Приветствую вас, молодое поколение, — вяло процедил он. Тело у него покрыто ужасными ожогами, а одежда висит обгорелыми лохмотьями.

— Ты? — выдохнул Газзи. Голос у него дрожит. — Ты оттуда, из туннелей. Ты мою сестру изувечил!

Мы уставились на Марка. Ожоги наверняка причиняют ему ужасающую боль, но на лице у него сияет счастливое блаженство. Оно-то меня больше всего и напугало, от него-то у меня встали дыбом волосы, а кровь похолодела. Если мой противник в ярости, это мне нипочем. Только драться интересней. А вот что с безумцами и с психами делать — ума не приложу. Что у них на уме, заранее ни за что не догадаться.

— Подай знак, если что, — шепнул Клык, не разжимая рта.

Чувствую, как Дилан встает рядом со мной.

Кулаки у меня сами собой сжались. Я готова убить этого гада, забравшего у нас нашу девочку. Броситься на него и на куски разорвать.

— Я вам ничем не угрожаю, дети, — говорит Марк с тем же безумным блаженным выражением на лице. Он шагнул вперед, и мы все шестеро инстинктивно отступаем на шаг назад. — Все это ради вас же и делалось. По крайней мере, поначалу. — Марк остановился, удивленно глядя вокруг на пожарище и разрушение. Как будто не понимает, что же тут произошло. — Началось… — Он снова расплылся в благостной улыбке. — Здесь мое дело теперь сделано. Я спас мир. Спас его для немногих избранных. И вы, друзья мои, среди них.

— О чем ты говоришь? — Я топнула ногой. Нет ничего опаснее психопата, который считает, что творимое им зло он творит во имя добра. — Каким образом все это, — я махнула рукой на руины, — спасло мир?! Каким образом спасло мир все то, что ты учинил в Париже? — ору я прямо ему в рожу, и каждое мое слово сочится ядом.

Его взгляд не дрогнул, ни один мускул не дернулся у него на лице.

— Увидишь.

Он опустил глаза на свои обожженные до мяса руки. Но совсем не похоже, что ему больно. Он перевел взгляд на развороченное окно. Специальное стекло укреплено впаянной в него проволочной сеткой. Марк с любопытством оглядывает техническое новшество: силой какого-то взрыва стекло выгнуло наружу.

— Увидишь, — повторяет он. — Зверь выпущен из клетки. Теперь все придет в движение. И вы мне за это еще спасибо скажете…

— Вряд ли, — говорю я, надвигаясь на него. — Единственный известный мне «зверь» — это ты и твой безумный культ. Если ты сейчас же не скажешь мне, куда ты дел…

— Позаботьтесь о Земле, дети, — перебил Марк, по-прежнему улыбаясь.

И с этими словами выбросился в окно.

Даже с нашими молниеносными рефлексами мы опоздали. Никто из нас не успел задержать его вовремя. В ужасе высовываемся из окна. Здесь не слишком высоко, но он упал на кучу искореженных бетонных блоков. Ржавые прутья торчат из них в разные стороны, и один из них проткнул Марку горло.

Он все еще блаженно улыбается, но застывшие глаза неподвижно смотрят в пустоту.

— Ммммм, — застонала Надж, и ее тут же вырвало на пол.

Растираю ей спину и вдруг чувствую, как сзади мне на плечи легли чьи-то теплые руки. Мгновение не понимаю, кто это, Клык или Дилан? Но Клык промелькнул впереди. Значит, за спиной у меня Дилан.

Гляжу вниз на тело Марка, чувствую во рту горький привкус желчи и брезгливо отворачиваюсь от окна:

— Вот с ним и покончено.