Книга Россия против Наполеона - Вольдемар Балязин

Для того чтобы Наполеон был введен в заблуждение, вслед его войскам, уходившим к Сен-Дизье, был послан крупный кавалерийский отряд, которым командовал генерал барон Винценгероде. Ему было приказано высылать вперед квартирмейстерские команды для мнимого заготовления квартир союзным монархам, чтобы лазутчики и осведомители Наполеона сообщали ему о движении главных сил по его пятам.

13 марта союзники начали наступление на Париж. В этот же день их кавалерия при деревне Фер-Шампенуаз нанесла стремительный удар по корпусам Мармона и Мортье, шедшим на соединение с главными силами Наполеона. Двадцать три тысячи французских пехотинцев при восьмидесяти двух орудиях были атакованы шестнадцатью тысячами кавалеристов, которыми командовал Барклай-де-Толли. Французы, выдвинув вперед артиллерию, встали в огромное ощетинившееся штыками каре. Предложение сдаться они отвергли и были смяты и изрублены русскими кирасирами, драгунами и уланами.

Одновременно с этим севернее Фер-Шампенуаза

2-й кавалерийский корпус под командованием генерал-лейтенанта барона Ф. К. Корфа атаковал пехотные дивизии генералов Пакто и Аме и тоже разбил их.

Александр лично руководил этим боем. Как и солдаты Мармона и Мортье, дивизии Аме и Пакто тоже встали в каре и тоже отказались сдаваться.

Русская кавалерия начала беспощадную рубку пехоты. Александр, видя это и желая прекратить кровопролитие, отдал приказ прекратить бой, но в пылу борьбы офицеры не могли остановить своих подчиненных.

Тогда Александр, подвергая себя смертельной опасности, сам въехал в погибающее французское каре, окруженный лейб-казачьим полком.

Наконец резня прекратилась.

Остатки французских войск из-под Фер-Шампенуаза отошли к Парижу. По их следам армии союзников двинулись на столицу Франции.

Вечером 17 марта Александр и его свита остановились на ночлег в замке Бонди, в семи верстах от Парижа. Сто тысяч союзных войск (из них шестьдесят три тысячи русских) встали у стен города.

В полдень 18 марта 1814 года союзные войска ворвались в приготовившийся к сопротивлению Париж. Наполеон шел на помощь своей столице, но он был еще далеко, и войск у него было гораздо меньше, чем у его противников.

В то время, когда происходили эти события, вся свита Александра уже была в седлах и только ожидала его выхода. Однако Александр во дворе замка Бонди не появлялся, он беседовал со взятым в плен саперным капитаном Пейром, которого привели к нему.

После получасового разговора с ним Александр попросил Пейра поехать к главнокомандующему и объявить ему, что русский император требует сдачи Парижа, и что он воюет не с Францией, а с Наполеоном.

Вместе с Пейром в Париж поехал флигель-адъютант Александра полковник М. Ф. Орлов.

«Если мы можем приобресть этот мир не сражаясь, тем лучше, – сказал Орлову Александр, – если же нет, то уступим необходимости – станем сражаться, потому что волей или неволей, с бою или парадным маршем, на развалинах или во дворцах, но Европа должна нынче же ночевать в Париже».

Вечером в Париж прибыл адъютант Наполеона генерал-лейтенант де Жирарден. Он передал устный приказ Наполеона взорвать гренельский пороховой склад «и в одних общих развалинах погребсти и врагов, и друзей, столицу со всеми ее сокровищами, памятниками и бесчисленным народонаселением». Однако полковник Лескур, которому было приказано сделать это, отказался, потребовав письменного приказа императора.

В два часа ночи к М. Ф. Орлову с письмом за подписью Нессельроде приехал полковник Парр. Союзники соглашались выпустить из Парижа французскую армию, но сохраняли за собой право преследовать ее. Маршал Мармон согласился на это условие, и за четверть часа Орлов составил договор о капитуляции Парижа.

В соответствии с ним французские войска должны были оставить город к семи часам утра, а союзники могли войти в Париж не ранее девяти утра.

Все арсеналы и военные склады должны были в полной сохранности перейти в руки союзников. Национальная гвардия и жандармерия обезоруживались. Последняя статья договора гласила: «Город Париж передается на великодушие союзных государей».

В ночь с 18 на 19 марта префект департамента Сены Шаброль, префект полиции Пакье и некоторые мэры парижских районов прибыли в Бонди, в Главную квартиру Александра, сопровождаемые М. Ф. Орловым.

Утром 19 марта Александр сказал депутатам: «Судьба войны привела меня сюда. Ваш император, бывший мой союзник, обманул меня трижды. Он пришел даже в недра моей державы, неся бедствия и опустошения, следы которых надолго останутся неизгладимыми. Защита справедливого дела привела меня сюда, но я далек от мысли воздать Франции злом за зло. Я справедлив. Я знаю, что французы в том невиновны. Я почитаю их своими друзьями и хочу доказать им, что, напротив тому, плачу за зло добром. Один лишь Наполеон мне враг. Я обещаю свое покровительство Парижу и буду заботиться о сохранении всех его гражданских заведений. В столицу войдут лишь отборные войска. Ваша Национальная гвардия, состоящая из лучших граждан Парижа, останется неприкосновенной. А о будущем вашем счастье вы должны заботиться сами.

Вам необходимо правление, которое возвратило бы спокойствие и вам, и Европе – исполните это, и вы найдете во мне того, кто всегда будет содействовать вашим усилиям».

Вскоре после того, как делегация покинула замок Бонди, туда приехал Коленкур, присланный Наполеоном. Коленкур передал просьбу Наполеона о немедленном заключении мира, на ранее предложенных ему союзниками условиях.

Александр решительно отказал и добавил, что союзники намерены лишить Наполеона трона, а затем согласиться «с общим голосом почетнейших людей Франции».

Когда Коленкур вышел во двор замка, он увидел стоящую под седлом светло-серую лошадь, на которой Александр должен был въехать в Париж. Коленкур узнал ее. Эту лошадь по имени Эклипс Коленкур подарил, по приказу Наполеона, Александру после подписания Тильзитского мира.

В 10 часов утра Александр выехал из Бондийского замка в Париж.

Через версту он встретил прусского короля и Шварценберга, пропустил вперед русскую и прусскую гвардейскую кавалерию и во главе свиты более чем в тысячу офицеров и генералов многих национальностей, одетых в парадные мундиры, при всех орденах двинулся к столице Франции. Следом пошли русский гренадерский корпус, дивизия гвардейской пехоты, три дивизии кирасир с артиллерией и дивизия австрийских гренадер.

Чудесная погода усиливала торжественность и праздничность этого великолепного шествия.

Обратившись к ехавшему рядом с ним Ермолову, Александр сказал:

– Ну что, Алексей Петрович, теперь скажут в Петербурге? Ведь, право, было время, когда у нас, величая Наполеона, меня считали за простачка.

Ермолов смутился.

– Не знаю, государь. Могу сказать только, что слова, которые я удостоился слышать от Вашего Величества, никогда еще не были сказаны монархом своему подданному.