Книга Кролик успокоился - Джон Апдайк

— Наверно, все же старые кинопроекторы. И еще тостер и вафельница. Я и не предполагала, что это тоже его изобретения; как-то не приходит в голову, что такие обычные вещи тоже нужно было сперва изобрести. Подумать только, если бы он не родился на свет, мир был бы сейчас совсем другим. Один-единственный человек!

На это Гарри авторитетным тоном (он и Дженис сидят впереди, только головы торчат над спинкой, — ни дать ни взять кукла-бабушка и кукла-дедушка, разыгрывающие спектакль для двоих маленьких зрителей на заднем сиденье) возражает:

— Ну, это вряд ли. Его открытия были предопределены всем ходом технического прогресса и только ждали своего часа. Не мы, так какие-нибудь швейцарцы или кто другой изобрели бы все это. Я где-то читал, что единственное изобретение нашего времени, которого могло бы и не быть, это застежка-«молния».

— «Молния»?! — изумленно вскрикивает Джуди, смирившись, вероятно, с тем, что конца этому путешествию с бабушкой и дедушкой пока не предвидится, и посему решив развлекать себя доступными в этой ситуации способами.

— Угу, и в самом деле хитро придумано, — продолжает Гарри, — представь-ка себе эти зубчики и выемки, как ловко они все подогнаны друг к другу. Тут использован принцип клина, наклонная плоскость, как при строительстве пирамид. — Почуяв, что забрел, пожалуй, далековато, вступил в наводящий ужас космический вакуум времени, когда сооружались пирамиды, он заявляет: — Кстати, не надо забывать, какая у Эдисона была поддержка. Посмотрите, с кем он водил дружбу. Форд. Файерстоун. Это ж гиганты, воротилы! У него были идеи и было кому их продавать. Так что все эти разговоры про его заботу о благе человечества — одна болтовня.

— Ой, чуть не забыла, — спохватывается Дженис. — Мне же еще понравился старый автомобиль, у которого тормозные колодки из нарцисса.

— Из золотарника, — поправляет ее Гарри, — нарцисс тут ни при чем.

— Ну, да, я и хотела сказать — золотарник.

— А мне больше нравится чтоб из нарцисса, — доносится с заднего сиденья голос Джуди. — Дедушка, а помнишь тетеньку экскурсовода, как она противно говорит и рот так смешно делает, будто леденец кругленький сосет, да?

— Мне она показалась очень даже аппетитной, — откликается Гарри.

— Аппетитной?! — вскрикивает девочка Джуди.

— Я хочу есть, — говорит Рой.

— Правильно, я тоже, — поддерживает его Дженис. — Умничка, что сказал.

Они заворачивают в «Макдоналдс», где по причинам сомнительного юридического толка — чтоб не было лишних жалоб и претензий, как выражается, не снисходя до извинений, кассирша, когда они пытаются выяснить у нее, в чем дело, — вход на детскую площадку закрыт, а там есть горка со спиральным желобом-спуском и специально поставленный завлекать ребятню пластмассовый человечек с головой в виде гамбургера, такой огромной, даже больше, чем у Эдисона. Стоя перед запертой дверью, Рой закатывает истерику и потом в продолжение всего обеда громко хлюпает носом, втягивая обратно горестные мокрые пузыри обиды. Ему нравится вытряхивать соль из солонки, пока на тарелке не образуется порядочных размеров холмик, и потом один за другим обваливать в соли кусочки жаренного в масле картофеля. Жареная картошка и с полфунта соли — вот весь его обед; почти не тронутый биг-мак приходится доедать Гарри, хотя он не в восторге от подозрительно ярких красок макдоналдсовой продукции — небось, голая химия. Куда, скажите на милость, подевался старый добрый гамбургер без всяких там затей? Наверно, туда же, куда и чиклеты. В углу кафе идет скромная игра в бинго; чтобы помыть руки, нужно пройти прямо через играющих — какие-то старики и старухи, оккупировав кабинки вдоль стены, склоняются над карточками лото, а чернокожая девица в коричневой униформе «Макдоналдса» ужасно серьезно выкрикивает номера своим гнусавым голосом: «Дваццать семм... Сорок а-адин...»

Вновь заняв свое место в раскаленной машине, Гарри незаметно бросает взгляд на часы у себя на руке. Всего только полдень. Он не верит своим глазам, ему кажется, уже часа четыре вечера. У него внутри все болит, все кости ломит.

— Значит, так, — объявляет он, — выбор у нас следующий. — Он вынимает из «бардачка» и раскладывает перед собой карту. Сперва реши, куда хочешь ехать, а потом езжай — так его учили в молодости. — Можем ехать дальше, на Сарасоту, там у нас Музей Ринглингов, но сейчас он закрыт, еще какой-то Музей старинных автомобилей, но мы вроде у Эдисона уже насмотрелись на старые машины, и, наконец, Джунгли-парк, который мой напарник по гольфу взахлеб расхваливал.

Джуди испускает страдальческий стон, и, глядя на нее, малыш Рой тоже куксится: нижняя губа у него, как водится, начинает обиженно подрагивать.

— Дедушка, я тебя умоляю, — говорит она совсем как взрослая, почти как мать с сыном, — что угодно, только не скорпионьи деревья!

— Да там же не только растения, не только и не столько, там леопарды и разные диковинные птицы. Настоящие дикие леопарды — слышишь, Рой? — дай им волю, могут и глаз выцарапать, и фламинго — эти спят, стоя на одной ноге: Берни, приятель, о котором я говорил, мне все уши прожужжал — и как это они могут спать, стоя на одной тонюсенькой ноге! — Для пущей выразительности он поднимает вверх палец. Как странно и уродливо выглядит палец, если специально его разглядывать: морщинки вокруг костяшек, кольцевой рисунок мельчайших линий на подушечке и бесполезное украшение в виде ногтя. Мальчик и девочка на заднем сиденье оба с каким-то воспаленным румянцем, как Нельсон в детстве, когда его настигала простуда, — и то же несчастное выражение в глазах.

— Ara, вот еще кое-что, — говорит Кролик, изучая карту. — Развалины замка Брейден. Ну, орлы, как насчет развалин? — Он и сам знает как, но для верности добавляет: — А то можем попросту вернуться к себе в кондо и поваляться вверх ногами часок-другой. — Не зря он столько лет торговал машинами, кое-какие приемы усвоил: предложи клиенту то, что ему совсем не нравится, и тогда то, что ему нравится хотя бы с оговорками, тут же обретет в его глазах дополнительную привлекательность. Он выразительно скашивает глаза на Дженис, не очень довольный ее полнейшей безучастностью. Почему она решила, что он один должен отдуваться? Она ведь тоже не чужая — бабушка!

Встрепенувшись, она вставляет свое слово:

— Нет, назад ехать рано — они, наверно, еще отдыхают.

— Или чем другим занимаются, — бурчит он. Может, скандалят. А может, в постели кувыркаются. Есть что-то такое в Нельсоне и Пру, какая-то губительная оголтелость, отчего всем остальным членам семьи делается не по себе. Этот горячечный жар вообще свойствен молодым парам; они еще в самой гуще жизни — производят на свет потомство. А пожилые пары, вроде них с Дженис, источают удушливый запах отцветших цветов с загнившими в воде стеблями.

— Давайте сходим в кино, — предлагает Джуди.

— Давай кино! — вторит ей Рой, сам того не ведая довольно точно воспроизводя двумя этими коротенькими словами взрослую интонацию, можно подумать к ним на заднее сиденье плюхнулся какой-то разбитной попутчик.