Книга Все разумные - Павел Амнуэль

Майор Равдина позвонила в девять утра, Антон только вошел в кабинет, спал он этой ночью плохо — было душно даже при открытых окнах, — и потому не сразу понял, чего хочет от него женщина с властным и капризным голосом.

— Так вас уже не интересует запрошенная информация? — раздраженно спросила Равдина, не расслышав в голосе Ромашина ожидаемого энтузиазма.

— Интересует! — воскликнул Антон. — Просто, — не удержался он от едкого замечания, — прошло уже… м-м… восемнадцать суток после того, как я послал факс…

— Восемнадцать суток и шестнадцать часов, — невозмутимо поправила Равдина. — Ваш запрос был рассмотрен в порядке очереди. Переслать результат по электронной почте или вы предпочитаете факс?

— По факсу, — быстро сказал Антон. Не объяснять же этой рыбе в форме майора, что в райотделе всего три компьютера, а электронная почта есть только у начальника, которому следователь Ромашин еще в прошлый четверг доложил о полной бесперспективности дальнейшего расследования по делу о гибели Владимира Митрохина.

О запросе в муровский архив Антон не забыл, но и отношения своего к странной идее Ильи не изменил: когда дело разваливается, самые странные предположения имеют право на жизнь, но на самом-то деле все это глупость несусветная, и сведения, которые сейчас перешлет недовольная майорша, поставят точку и на этой, явно ни к чему непригодной гипотезе.

— Ничего себе, — пробормотал Антон, когда полчаса спустя забрал в дежурке только что выползшие из факсового аппарата листы бумаги. Одного, по его предположениям, было достаточно, а выползло семь, да еще с текстом через один интервал — надо же, интересно, что такого надыбали девчонки в банках данных по городским происшествиям?

Вернувшись в кабинет, Антон углубился в чтение. Вечером он взял бумаги домой и перечитал их после ужина, пока Света мыла посуду, а четырехлетний Алеша смотрел по телевизору сказку для малышей.

Утром следователь Ромашин заперся в своем служебном кабинете и, сославшись на срочные дела, попросил его не беспокоить. Он в третий, а потом в четвертый и пятый раз перечитал полученные из архива бумаги, а потом набрал номер эксперта Репина.

— Илюша? — сказал он. — Тут ответ на запрос поступил. Приедешь ко мне или зачитать тебе по телефону?

Света позвонила в полдень и спросила, придет ли он домой вовремя, потому что будут показывать концерт Киркорова, и ей бы хотелось посмотреть, положив голову мужу на плечо. Алешку мама забрала на все выходные, и вечер они проведут вдвоем. Неужели он не понимает, как это иногда бывает важно?

— Светочка, — проникновенно сказал Антон, — я вернусь рано и, может быть, не один, а с приятелем. Так что ты приготовь что-нибудь вкусненькое, хорошо?

Будучи уже пять лет замужем за следователем, Света умела делать простые умозаключения, и потому ответила коротко.

— Хорошо, — сказала она, но вложила в это слово все свое невысказанное недовольство.

Положив трубку, Ромашин посмотрел на часы — двенадцать часов одиннадцать минут. Сегодня пятница, но если Вязников действительно таков, каким его описывают сослуживцы, то, скорее всего, он еще в лаборатории. Хотя, с другой стороны, теоретик может работать и дома, в спокойной обстановке.

Сначала Антон позвонил в институт.

— Только что вышел, — сказал приятный женский голос. — Может быть, еще на этаже, ждет лифта. Позвать?

— Да, если не трудно, — попросил Ромашин.

Запыхавшийся голос Вязникова послышался в трубке минуты через три.

— Это Ромашин, следователь милиции, — сказал Антон. То ли ему показалось, то ли Вязников на другом конце провода действительно всхлипнул? — Вы не могли бы составить мне сегодня компанию? Хочу с вами поговорить.

— Я… — деревянным голосом проговорил Вязников. — У меня… Мне приехать в отделение?

— Не очень удобное место для спокойного разговора, — усмехнулся Антон. — К тому же, я обещал жене быть рано. Так что приглашаю к себе — гарантирую кофе, чай, бутерброды. Есть напитки покрепче.

— Э… Как-то это… Вы меня в гости или на допрос? — голос Вязникова стал чуть более бодрым.

— Допрашивать вас будет моя жена, она обожает новых людей. А мы с вами просто поговорим.

— Ничего не понимаю, — пробормотал Вязников, — но отказаться, наверное, нельзя?

— Почему нельзя? — удивился Ромашин. — У вас на вечер другие планы? Хотите проведать Марию Константиновну?

Наступившая пауза убедила Антона в том, что он действительно попал в болевую точку. Теперь уж точно Вязников приедет и попытается понять, что известно следователю о его с Машей отношениях.

— Записывайте адрес, — деловито сказал Антон. — Жду вас к двум. Успеете?

— Да, — ответил Вязников.

Репину Ромашин позвонил с дороги, остановившись на красный свет перед поворотом с Каширского шоссе.

— Илюша, — сказал он, — я позвал Вязникова к себе. Ты подъедешь?

— Не рано ли? — помедлив, спросил Репин. — Считаешь, что удастся дожать?

— Думаю, да. Ты можешь приехать к трем часам? Вместе с Олей, естественно. Чтобы все по-домашнему, без нервов.

— Может, не нужно Олю? — засомневался эксперт. — Мало ли…

— Решай сам, — закончил разговор Антон. — Жду в три.

Когда раздался короткий звонок (так звонят люди, не уверенные в том, что их ждут или что им будут хоть сколько-нибудь рады), Антон открыл не сразу — потоптался в прихожей минуты две, ему хотелось понять, велико ли у Вязникова терпение: позвонит ли он еще раз — длиннее и настойчивее — или так и будет ждать, нервно оглядываясь по сторонам?

Вторично Вязников не позвонил, и Антон распахнул дверь, за которой никого не обнаружил. Секунду он стоял в оцепенении, а потом, бросившись к уже закрывшейся двери лифта, крикнул:

— Даниил Сергеевич, куда же вы! Я дома, дома!

Лифт остановился этажом ниже, дверь хлопнула, за поворотом лестницы послышались шаги, и на площадку медленно поднялся гость, с недоумением глядевший на хозяина.

— Я подумал, что вас нет, — сказал Вязников, пожимая протянутую ему руку.

— Приличные люди, — заявил Антон, — пригласив гостя, не уходят по своим делам. Или предупреждают заранее. Проходите, пожалуйста. И оставьте в покое свою обувь, у меня не Эрмитаж. Дома, кстати, у вас есть тапочки для гостей?

— У меня? — Вязников задумался так, будто его попросили проинтегрировать в уме сложную функцию. — Нет… Собственно, у меня гостей практически не бывает, а сам я предпочитаю босиком. То есть, в носках, извините за нескромность.

Почему хождение дома в носках свидетельствует о нескромном поведении, осталось невыясненным — из кухни выглянула Света, картинно обрадовалась, будто увидела старого приятеля, и потребовала, чтобы мужчины немедленно садились за стол.