Книга Серебряный волк - Алла Гореликова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Встань, почтенный, – тихо говорит Карел. – Прости мою растерянность. Не думал я, что войны может развязывать страх… Хотя не страх ли стоит и за людьми в этой войне? Что же делать нам теперь?
– Не знаю, принц.
Гостевую комнату обогревает открытый очаг – низкий и широкий каменный бордюр, темная даже в отсветах близкого огня кованая решетка, а в огне пляшут саламандры. Две большие, с локоть, нестерпимо светящиеся алым и золотым ящерицы… Ну, не вполне ящерицы, слишком тонкие для ящериц, слишком вертлявые, словно вовсе без костей, – но никак иначе Лека не мог бы их назвать. Не такие прекрасно-изысканные, как представлялись по песням менестрелей, но намного более удивительные. То в кольца свернутся – тогда по ало-золотому пробегает прозрачно-синяя волна, – то обнимутся, завьются в двойную спираль, полыхнут пронзительно-белым так, что в глазах темные пятна плавают…
Карел пристроился так близко к очагу, как только можно, ноги на бордюр поставил, сгорбился. Ему не до пляски саламандр. Смотрит на Хозяина Подземелья.
А старый гном устроился с комфортом, на бордюре, как в мягком кресле, спиной на решетку откинулся, ноги вытянул. На коленях замерла крохотная саламандра, точеную головку под широкую ладонь подставляет. Раскаленный, пронизанный искрами воздух вьется вокруг, укутывает Хозяина Подземелья мерцающей пеленой.
– Скажи, почтенный, – не выдерживает Серый, – у вас такое в порядке вещей, греть косточки не возле огня, а прямо в нем?
– Ну что ты, – усмехается гном. – Это умение приходит с возрастом. Тогда, когда оно становится по-настоящему нужным.
– Что же мы будем делать? – вновь спрашивает Карел.
Лека переводит взгляд с укрытого пушистым одеялом побратима – Серега, вопреки обыкновению, не торопится вставать, – на так и не заснувшего этой ночью принца Таргалы. Бурчит:
– Сонного зелья тебе дадим. С недосыпу лучше думать не начнешь.
– А сам-то ты спал? – вяло огрызается Карел.
Если по чести, ответить Леке нечем. Не спал он. Смотрел в огонь, на саламандр, слушал, как ворочается Карел, и думал о деде. Нехорошие, тягостные, гиблые мысли.
– Тебе на какой вопрос отвечать?
– А на оба.
– Ладно. Ты прав, я тоже не спал. А «что делать»… Что бы мы ни сделали, пока короля Таргалы зовут Анри Грозный, мира нам не видать.
– Да ты, – Карел вскакивает, – ты, Боже мой, ты что думаешь, я соглашусь…
– Нет, – перебивает родича Лека. – Поверь, Карел, я не думаю, что ты согласишься. По крайней мере – до тех пор, пока мы не перепробуем всё, чем можно на него надавить. Просто помни, Карел, – пока будем пробовать, пройдет еще невесть сколько времени. И первым вполне может успеть твой несостоявшийся тесть. Голову наотруб, он сейчас думает примерно о том же, что и мы.
– Угу, – хмыкает Серый, – о Таргале. Карел, да ты сядь. Никто ж с тобой не спорит, как решишь, так и сделаем. Только реши уж хоть что…
– Он мой король! – Карел вслепую находит кресло. – Я не должен злоумышлять против своего сюзерена. Не имею права.
– Ты спасаешь его страну, – нарочито спокойным голосом напоминает Лека. – И его корону. Ты делаешь то, чем по совести и чести должен бы заниматься он.
– Я не стану покушаться на его жизнь, – чеканит Карел. – И никому не позволю.
– Эх, молодежь, – сипит Хозяин Подземелья. Широкая ладонь замирает на миг, и саламандра нетерпеливо дергает головенкой. – И что вы сразу о худшем? Попугаем его для начала. Может, этого и хватит.
– Его напугаешь, – отзывается Серега.
– Э-э-э, в наших руках его сын! Одно дело – выгнать наследника вон, и совсем другое – оказаться виновником его мучительной смерти.
– Король Таргалы перешагнул этот порог, – тихо произносит Лека. – Карел уже мог умереть по его вине… даже по его приказу.
– Но не от рук его врагов… – Карел смотрит в огонь и говорит, кажется, туда же. – Это может сработать. По чести, я не соглашусь на что-то другое, не испробовав этот путь.
Лека вздыхает:
– Ладно, ты вправе. Только, знаешь, Карел… хорошо бы уже сейчас начать думать, каким путем идти, когда этот не сработает.
Брат библиотекарь отшвыривает прочь сломавшееся перо и хватает другое. Серж молча качает головой. Я понимаю, что он хочет сказать: два сапога пара, оба как одержимые… Что ж, он прав. Мы двое, и третий – Пресветлый; вот кто радовался бы сейчас, ведь я наконец-то дошел до сути, до исполнения пересказанного мне гномами пророчества, до той части сказания, которую всяк менестрель по-своему додумывает – потому что правда неведома людям.
А мне вспоминается почему-то рассказ брата библиотекаря о хрониках Смутных Времен. О тех хрониках, что записаны были со слов Карела… Уж он ли не очевидец! Впервые задумываюсь я о том, что не без причины захотел король Карел скрыть от потомков правду. И не лучше ли было нам проявить уважение к воле святого?
Я гоню охватившее меня смятение: наверное, Пресветлому лучше знать. Уж если благословил он меня на это дознание…
А то ты не знаешь, зачем да почему он тебя благословил, возникает внутри непривычно ехидный голос. Непохожий на обычные мои мысли, но почему-то очень напоминающий Серегу. Да, друг Анже, погряз ты! Вот уж и голоса слышатся, скоро видения с явью путать начнешь.
Пусть. Неважно все это. На самом-то деле не трогают меня сейчас ни планы Капитула, ни мысли о воле святого; уж если терплю я молчаливую укоризну Сержа, так их и вовсе могу из головы выкинуть. Потому что я погряз, да. Никогда больше не смогу я спокойно слушать повествующих о святом Кареле менестрелей. Я хочу знать, прах меня забери… хочу знать, как все было на самом деле.
Карел опирается о косяк и криво улыбается. Он бледен, камзол накинут на голые плечи, рубаха в руке.
– Все-таки с кротов начали? – спрашивает Серега. – Ты ложись, не стой. Вина выпей и укройся хорошо. Знобит после них долго.
– Ерунда! – Карел роняет рубашку на пол, падает в любимое кресло перед очагом и внимательно оглядывает руки. – Здесь отогреюсь. Серега, у тебя их укусы видны еще?
– Если знать, что искать, то да. – Серый снимает с кровати Карела одеяло. – Укутайся, серьезно тебе говорю.
– Да что ты его уговариваешь! – Лека одним рывком поднимает Карела с кресла, накидывает одеяло ему на плечи, толкает обратно и укутывает. – И всё. Карел, ты ведь посмотрел, что вышло? Как, впечатляет?
– А то! У самого волосы дыбом встали, как со стороны поглядел. Должно пронять…
– А не проймет, тогда что?
– Вот тогда и поговорим, – упрямо отвечает Карел.
