Книга Битва за воздух - Сергей Зверев

– Так…

– Ну а чего мозги крутишь?

– Да мало ли в Польше Збынеков? Вы меня с кем-то перепутали! Я спокойно ехал с друзьями в Белосток, и я не понимаю, чем могу быть обязан визиту четверых отмороженных панов… вернее, трех панов и одной пани. Что вам от меня нужно?

Лезвие прошлось уже по правой штанине, располосовав и ее…

Збынек попытался отодвинутся еще, но помешали сиденья салона. Тогда он попробовал влезть под них, но мало что вышло.

– Что вам нужно?!

Свешников подтянул пленного, ухватив рукой за складки жира на животе, чем вызвал вопль боли и визг.

– Ну, чисто свинья… Ракеты где, Збынек?

Пленный морщился от боли, пыхтел, смотрел ненавидяще, точно съесть был готов. Но этими взглядами лишь вызвал ухмылку на лицах окружающих.

– Я не знаю ни о каких ракетах! – снова выкрикнул он. – Оставьте меня в покое! Я буду жаловаться!

Андронова хмыкнула, надоела уже эта комедия. Обратилась к Свешникову:

– Да отпили ему ногу, Усатый. Че ты с ним нянчишься? Обычно сразу к делу приступаешь, а тут чего-то тянешь, разговариваешь даже ласково.

– Без ноги он помрет довольно быстро, а я удовольствие хочу растянуть. – Капитан провел лезвием по левой ноге пленного с таким видом, будто жалел, что человек умирает очень быстро без одной из нижних конечностей, а то бы прям щас отпилил. – Думаю, может, жгут ему потом наложить, чтоб кровь не вытекла сразу, а?

Збынек заскулил, задергался, не отрывая взгляда от стальной угрозы.

– Что вам нужно?!

– Я же тебе сказал, толстый, нам нужны ракеты, которые ты хранил у себя дома и которые вывез утром. Че тебе непонятного? На пальцах объяснить? Сейчас объясню.

Свешников ухватил Збынека, перевернул на живот, придавил коленом, чтобы не дергался, и взялся за пальцы связанных за спиной рук:

– Итак, ракета первая!

Тот задергался, понял, что сейчас будут калечить и шутки заканчиваются. Завопил, мысленно на все плюнув:

– Я скажу! Скажу! Скажу!!!

Капитан перевернул его обратно. Заулыбался:

– Говори.

– Ариец позвонил мне вчера вечером, сказал, чтобы я привез все ракеты в Познань. Там он меня встретил, ракеты перегрузили в другую машину, попарились в сауне, все дела. Потом мне позвонил сторож и сказал, что ко мне домой заявились какие-то русские, разбили стекла и утопили катер. Я поехал домой… Это вы катер утопили?

Свешников кивнул, не стал отпираться:

– Мы. Тебе просто повезло, пузатый, что дома тебя не застали…

Сергеев, до этого молчавший и следивший за окрестностями, а именно за видимой в ста метрах отсюда трассой, повернулся в салон, спросил:

– А почему именно Познань, Збынек? Что, собрались гражданские лайнеры сшибать?

Збынек действительно решил не упираться, а выложить все, что знал. Прекрасно осознавал, что с ним могут сделать все что угодно. Один наедине с четырьмя отмороженными беспредельщиками, в тонированной машине посреди ночной темноты, да еще, похоже, с трассы съехали… Запросто на куски разрежут и закопают, никто ведь не узнает… Но могут и выведать все, что хотят, а потом убить и закопать…

Он сделал вид, будто ответил честно, надеялся, что поверят:

– Я не знаю, Ариец никогда не делится со мной своими планами, постоянно узнаю обо всем в самый последний момент. Даже о двух сбитых вертолетах я узнал по телевизору. Ариец очень подозрительный и несколько раз перестраховывается.

– Что же, вообще никому не доверяет, – Батяня закончил очищать левый рукав от крови. – Как же он живет-то с таким отношением к подельникам?

– У него есть только двое, кому он полностью доверяет. Вацлав и Томаш. Начинал с ними, поэтому и такое отношение.

Лавров припомнил «беседу» с пленным во время захвата портового склада в Варшаве. Тот говорил про тех же людей. Стало быть, упитанный не врет. Почти не врет.

Наклонился, чтобы поближе видеть лицо Збынека, спросил:

– Так чего же он им не отдал ракеты на хранение?

– Они постоянно с ним, вообще не отходят от Арийца. А у меня свой дом, я в общих делах мало участвую, на меня не упадет подозрение в случае чего…

Свешников тоже почуял неладное. Поинтересовался:

– И пятеро братков, с тобой которые были, тоже не при делах? Просто мирные парни, у которых в карманах склад оружия, просто вместе ехали, по дороге так сказать, да?

– Да, – Збынек закивал мелко-мелко.

Но потом увидел что-то в глазах бородатого мучителя, сжался. Прошипел изменившимся голосом:

– Я ничего вам не скажу.

Капитан усмехнулся. Заверил:

– Скажешь. Будешь упрашивать, чтобы выслушали, с мольбой в голосе будешь упрашивать. Можешь мне поверить, толстый.

– Я ничего не скажу!

…Внутри микроавтобуса, стоявшего на проселочной дороге в ста метрах от трассы, несколько минут стояла тишина. Потом вполне неожиданно раздался дикий вопль-визг, и кто-то начал умолять выслушать, очень жалобно умолять…

– Ариец в Познани! Я покажу это место на карте, ракеты там, я лично видел, как их отнесли на склад!

Свешников вытер окровавленный нож, убрал в поясной чехол.

– И телефончики для связи ты знаешь, да?

– Да! Да!!!

– Вот и славненько. Не мог сразу, что ли, сказать? Упрямился, понимаешь, выкручивался, нервы себе и людям портил, ругался, прочее.

Андронова вытерла с лица капли крови, осуждающе глянула на капитана, но ничего пока не стала высказывать. Поинтересовалась у пленного:

– Ну а все-таки, толстый, чего в Познань-то поперлись? Самолеты гражданские сшибать?

– Да! Ариец хочет сбить какой-нибудь самолет, вертолеты не приносят ожидаемых результатов!

Старлей оглядела пленного, особенно позу, которую он занимал. Повернулась к капитану:

– Усатый, да избавь ты его от мучений. Удумал, понимаешь, у него же сейчас глаза выпрыгнут. И не стыдно тебе такое перед женщиной вытворять?

Сергеев расхохотался, не сдержавшись. Отвернулся, стал смотреть на трассу. Батяня вообще на улицу вышел, сдерживаясь от смеха с трудом. Закурил и принялся глядеть на небо.

Свешников, немного подумав, все же смилостивился над Збынеком. Убрал свое бесчеловечное «изобретение». Збынек в результате мешком повалился на пол и задергался в мучениях. Дышал тяжело, глаза по-прежнему пучил. Стонал изредка. Из уголка рта капала слюна.

Капитан отыскал листок бумаги с ручкой. Деловито подложил под бумагу ноутбук Андроновой, приготовился записывать.

– Диктуй, толстый, телефоны и адреса. Только не вздумай обманывать, я ж вернусь и… и покажу тебе еще кое-что из своего арсенала пыток. Гораздо более действенное.