Книга Темная сторона луны - Джон Диксон Карр

– Сэр, – сказал доктор Фелл, – вы в этом уверены?

– Что ж, посмотрите, что мы имеем! – Капитан Эшкрофт взял свой блокнот. Возьмем для начала Я ней Била. Так вот, я знаю парня, знаю и его папашу. Мне невыносимо даже подумать, что он совершил то, чего не следовало, и в глубине души я знаю: он этого не делал. Пожалуй, худшее, что я могу о нем сказать, так это то, что он весьма посредственный бейсболист.

После разговора с ним, Мэдж Мэйнард и мисс Брюс здесь, в библиотеке, я поднялся наверх повидать питчера Большой лиги Хиллборо. Вы все слышали, что рассказал нам Янси. Он вышел на задний двор через оружейную, не включая свет, и слонялся там без дела. Фактически он дошел до старых невольничьих хижин.

– В этой части, если позволено будет заметить, мне не все ясно, вставил доктор Фелл. – Какие невольничьи хижины?

– Примерно в сотне ярдов к западу от того сада, – ответил капитан Эшкрофт, – есть десять кирпичных хижин, два ряда по пять в каждом. Сто лет назад в них жили домашние рабы, в отличие от полевых рабочих, которые находились в другой части поместья. Эти домишки неплохо сохранились, учитывая то, что ими никто не пользуется и не пользовался со старых времен.

– Итак, – продолжил он, – Янси добрался до этих хижин, просто прогуливаясь в одиночестве. Он уже возвращался, когда услышал крик молодой леди. Он не знал, что это значит, но понял, что случилось что-то нехорошее, и не стал возвращаться той же дорогой, он побежал вокруг северной стороны дома ко входу. Он был вместе со всеми, я это помню, когда я понес мисс Мэйнард наверх. Он находился поблизости – можно сказать, парил над нею, пока доктор Уикфилд не приехал сюда из города и не сказал, что она вне опасности.

Он выходил еще раз через главный вход и пошел вокруг к противоположной части здания, где гулял до этого. «Все думал об этом», – говорит, и выкурил почти полпачки сигарет. Но он помнил, что я сказал: никто не должен уходить. Ведь я хотел провести дознание, как только весь шум немного уляжется. Итак…

– Только чтобы продемонстрировать, что моя память не ослабела, – с некоторой долей насмешки произнес доктор Фелл, – могу я предложить концовку?

– Да?

– Последнее, что сделал мистер Бил, – сказал доктор Фелл, – было его возвращение через французское окно в оружейную. Какое-то время там было совершенно темно. Он ощупью прошел через комнату, включил свет и очутился прямо перед этой издевательской надписью на доске.

– Ну да, надпись. Конечно! Конечно! Конечно! Вы говорили?..

– Сэр, что нам известно об этой надписи?

– Мне известно, что она меня бесит. Она меня настолько бесит…

– Спокойно! – умоляюще произнес доктор Фелл. – И не давайте вашему гневу распаляться. Временами, капитан, вы говорите точно как мой старый друг, бывший суперинтендант Хедли. Пусть лучше горло перережут, чем морочат голову.

– Кто говорит – лучше горло перерезать? Или голову размозжить? И это меня бесит. Меня это, черт возьми, так бесит…

– Безусловно. В то же время, если вы меня извините, я спросил, что нам известно о надписи, а не как мы ее эмоционально воспринимаем. Можно я поясню?

– Конечно, можно! Я из Южной Каролины, и характер у меня ровный. Просто возьмите и поясните.

Доктор Фелл вынул пенковую трубку и начал набивать ее из тугого кисета.

– Мы рассматриваем две фигуры: убийцу и некоего шутника, изображающего призрак Натаниэля Скина. Сегодня около пяти часов анонимный телефонный звонок неизвестного и не поддающийся определению голос сообщил вам, что томагавк украли. Этот звонок был сделан не из Мэйнард-Холла. Нет никакого сомнения, что звонок и записка на доске являются плодом одного разума. И все же, только если не злобный кореец, прокравшийся из лагеря Хо Ши Мина, сумел написать вечером эти слова, они были начертаны кем-то, явно находившимся в Холле. Как мы можем объяснить это несоответствие?

Некоторое время капитан Эшкрофт глядел на него. Затем, развернувшись, направился к двери в оружейную и широко распахнул ее. Алан со своей скамьи видел, как он проследовал к мольберту с доской. На его полочке лежал кусочек мела и обрывок грязной тряпки. Капитан Эшкрофт взял тряпку, тщательно стер написанные слова, так что поверхность доски засияла под лучами верхнего освещения. Затем с чувством собственного достоинства он вернулся к доктору Феллу.

– Янси Бил, – сказал он, – не помнит, были ли здесь эти слова, когда он выходил отсюда в первый раз. Шторы были задернуты, и он не может сказать с уверенностью, но думает, что ничего не было. Самый подходящий момент для того, кто это написал, был во время неразберихи, когда мисс Мэйнард упала в обморок.

Согласно единственному свидетельству, что у нас есть, вы слышали, что сказал Джордж Дайсон. Доска была установлена здесь, когда Генри читал лекцию каким-то школьникам тридцатого апреля. Мел и старая тряпка так здесь и оставались; тряпка была сухой, как кость, на протяжении двух недель. Но сейчас она не сухая. Кто-то намочил ее ради этой веселой проказы сегодня вечером, может быть, не только для одной. Поясните это, говорите вы? Объяснить это? Я-то надеялся, что вы сумеете нам помочь.

– Я применял метод Сократа. Если вы против него…

– Не сейчас, и скажу вам почему. Мы ввели себя в заблуждение! Обладатель чувства юмора, – объявил капитан Эшкрофт, угрожающе ссутулив плечи, – может подождать, пока я займусь им позже. Нашим предметом обсуждения был Янси Бил.

Вот что рассказывает Янси, а я ему верю. Полагаю, вы верите тоже. Никаких доказательств нет, да и нужны ли они? Он вел себя так же, как вел бы себя я сам, во времена, когда был достаточно молод, чтобы заниматься ухаживаниями. Он на самом деле увлечен этой маленькой блондинкой – дочерью Генри, и я достаточно сентиментален, чтобы надеяться, что он получит ее, когда все это закончится.

– Продолжайте! – Доктор Фелл разжег свою трубку и пускал дым и искры, подобно духу Вулкана. – Сейчас мои комментарии не нужны и нежелательны. Продолжайте!

– Затем, – сказал капитан Эшкрофт, – идет питчер Большой лиги Хиллборо.

– И что у нас есть на него?

– Он мне не нравится: слишком умен, на свое счастье. У него всегда «Я» с большой буквы: что он думает, что он знает. Практический опыт, а? Он не отличит букву «В» от бычьего копыта. И никого нет хуже, чем умник янки, ни на минуту не закрывающий рот. Но…

В одном из углов библиотеки находился большой глобус на деревянной подставке. Капитан Эшкрофт подошел к глобусу, стукнул по нему, чтобы тот начал вращаться, после чего снова повернулся к доктору Феллу:

– Хиллборо говорит, что находился у бильярдного стола когда услышал крик юной леди и бросился вниз. Он не выглядывал до этого в окно, но если бы и посмотрел, то ничего бы не увидел. – Он включил свет, что я сам могу засвидетельствовать. Когда в комнате горит свет, вы ничего не видите из окна, когда начинает темнеть. Его историю тоже некому подтвердить, но есть ли у нас основания сомневаться?