Книга Дверь в зеркало - Елена Топильская

Он вспоминал этот миг, уже лежа в палате после процедур, и заливался краской. Несмотря на то, что все неприятное уже было позади.

В кре сле у постели дремала мама. Как ни уговаривал ее Антон отправиться восвояси, ссылаясь на мнение врачей о том, что состояние его удовлетворительное, смертельная опасность миновала, и вообще завтра его отпустят домой, она ни в какую не соглашалась и выпросила разрешения поспать тут, рядом с сыночком.

Антон испытывал нешуточные угрызения совести еще и из-за того, что маме обо всех его приключениях сообщили уже утром. И конечно, она тут же схватила такси и примчалась в больницу. И вопреки его ожиданиям не сказала ему ни слова упрека, а когда он попытался объяснить некоторые свои поступки и задать ей вопросы касательно тех подробностей из жизни их семьи, о которых ему удалось узнать за последние дни, прервала его, пообещав, что поговорят они дома.

К вечеру ее обещала сменить Таня. Посещения, правда, были разрешены в больнице до девятнадцати часов, но матери выдали круглосуточный пропуск, и вообще Антон подозревал, что его коллеги наврали докторам что-то несусветное: к Антону тут относились, как к комиссару Каттани, пострадавшему в борьбе с мафией, ходили вокруг него на цыпочках, выделили отдельную палату (хоть и не одноместную, но пообещали на две соседние койки никого не подселять).

Когда явилась Татьяна, мать душевно с ней расцеловалась, к большому удивлению Антона, считавшего ее неспособной на такие публичные проявления чувств, и сдала Антона с рук на руки.

Первое, что сделала Татьяна, когда за Ниной Викентьевной закрылась дверь, – присела на койку к Антону, прижалась к нему грудью и страстно поцеловала в губы. Учитывая, что зубы больной чистил утром, вместо сексуального возбуждения он испытал невероятное смущение, списанное, впрочем, Таней на подорванное здоровье.

Поэтому она спокойно пересела в кресло и принялась рассказывать новости.

Во-первых, она посплетничала, что прокурор недоволен: не успел новый следователь приступить к должности, как ввязался в какую-то сомнительную историю, получил по голове, попал в больницу, значит, в ближайшее время не работник. Антон расстроился чуть не до слез; почему-то он вбил себе в голову, что прокурор должен гордиться таким героическим сотрудником, не побоявшимся отправиться ночью на поиски истины. Но оказалось, что превыше храбрости прокуроры ставят осторожность сотрудников.

Таня вообще посоветовала Антону не зацикливаться на мнении прокурора обо всей этой истории.

– А куда он денется? Поворчит и забудет, – философски сказала она. – Главное, что ты удостоверение не утратил.

Во-вторых, на ноже нашли чьи-то отпечатки, но не Антона.

В-третьих, зеркало забрали исследовать в криминалистическое управление ГУВД. Говорят, что оно действительно старинное, действительно из дворца Медичи, и стоит невероятных денег, несколько «мерседесов» ручной сборки купить можно. Эксперты уже залезли в конструкцию и обнаружили по периметру рамы полость, которую сначала сочли тайником, но потом открыли совсем другое предназначение этой полости.

Оказывается, она была заполнена жидкой ртутью. И если не знать секрета, то при повороте зеркала вокруг своей оси открывались отверстия в полости, маленькие, но достаточные для того, чтобы пары ртути начинали отравлять окружающую атмосферу. Зная секрет, при перемещении зеркала можно было этого избежать.

– Ужас! Это что же, специально была сделана такая машина для убийства? – поежился Антон; его действительно зазнобило при мысли о несчастных, которые коротали вечера перед этим зеркалом, медленно, но верно сводившем их в могилу.

– Говорят, да! – Таня сделала круглые глаза, что безумно нравилось Антону. – Это было специальное зеркало. Оно могло быть безвредным. А могло быть орудием убийства, надо было только правильно установить его.

– А про призрак женщины в шляпе ничего не говорили? – Антон разволновался. Но Таня развела руками.

– Нет. В это зеркало все уже посмотрелись, при разном освещении. Ничего. Никаких призраков.

Таня заметила, конечно, что он расстроился, и принялась отвлекать его:

– И еще знаешь, что сказали? Что хроническое отравление парами ртути приводит к изменениям психики! Поражается центральная нервная система, у отравленных начинаются галлюцинации, кошмары... Помнишь статью газетную? Двадцать третьего года? Поляков, энкаведешник этот, жутко орал перед смертью.

– И Эмма Паммель, в газете было написано, – вспомнил Антон.

– Ну да. И еще говорили, что Паммель кричал перед зеркалом, и этот твой потерпевший, Годлевич, тоже.

– Второй или первый? – усмехнувшись, спросил Антон.

– Первый, конечно. А второй так и не установлен.

– А первый-то хоть в морге? Или сбежал оттуда? – Антон постарался задать вопрос небрежно, с юмором, но вообще-то он совершенно не удивился бы, услышав от Татьяны, что трупа первого Годлевича в морге нет, что он сбежал оттуда и охотился за зеркалом, которого его подло лишили после смерти.

Таня засмеялась.

– Господи, ну конечно, в морге. Еще даже не похоронен, у него родных-то нету. Но вообще-то сходство поразительное!

– А ты второго видела, что ли?

– Ну да. Криминалист его сфотографировал еще до того, как выяснилось, что он живой. Все же думали, что это труп, вот он и сделал снимки места происшествия.

Они помолчали.

– Ну, и что ты думаешь по этому поводу? – спросила после паузы Таня.

– По поводу чего?

– Ну хотя бы этого мужика с ножом в сердце. Он пока в реанимации, без сознания. И мы даже не знаем, кто он.

– Мне кажется, я знаю, – медленно сказал Антон. – Помнишь сестер Покровских? Они близнецы.

– Ну и что? – удивилась Таня.

– А то, что если в семье есть близнецы, то вероятность появления близнецов в следующем поколении очень вероятна.

– Да-а? – заинтересовалась Таня. – Ты думаешь, что эта милая старушка родила тогда близнецов? Двоих мальчиков?

– Когда родила, она была не старушкой. Помнишь, она сказала, что ребенка даже не видела? А сестра ее сказала, что та подписала какой-то документ? Наверное, это был отказ от детей, но Ангелина эта была не в себе, поэтому ей смело можно было давать подписывать даже собственный смертный приговор. Так?

– Угу, – кивнула Таня. – Слушай, как с тобой интересно! Жалко, что ты вечером меня с собой не взял, на квартиру к Полякову этому.

– Нет уж, – решительно сказал Антон. – Слава Богу, что я тебя не взял, а то бы и тебя, тьфу-тьфу, по голове стукнули или еще чего хуже.

– А может, наоборот, на нас двоих напасть бы не решились. А? Может такое быть?

Таня начала ласково поглаживать Антона по голове, потом по плечам и шее. Пришлось предложить ей закрыть дверь палаты изнутри, на время, чтобы не смущать местных медсестер.