Книга Она слишком любила красное - Алексей Макеев

– Пошел прочь! – не выдержав его насмешек, озлобленно выкрикнул я. – Вон из моего дома!

– Роман Александрович, неужели вы не желаете поделиться со мной супружеским ложем?

– Пошел прочь, негодяй! – снова выкрикнул я. – Пошел прочь…

Луговой выставил вперед руки и, словно защищаясь ими от моего нападения, жалобно воскликнул:

– Роман! Что с тобой? Роман…

Его голос стал похож на голос Виктории.

Этот паршивец куда-то исчез. Я стоял посередине гостиной и неистово махал руками. Виктория смотрела на меня испуганным взглядом.

– Ромочка! – сказала она. – Что с тобой, милый? Я вызову врача.

– Не нужно, родная! Все в порядке. Я устал, и мне необходимо немного отдохнуть.

– Ромчик, ты на кого-то кричал…

– Успокойся, детка, это всего лишь усталость. Я не сошел с ума…

– Наверное, нам не следовало выезжать на прогулку, – подметила Вика.

– Возможно, – согласился я. – Свежий воздух повлиял на меня самым удручающим образом. Избыток кислорода вреден для городского жителя, привыкшего впитывать в себя смрад загазованных улиц.

– Тебе действительно необходимо прилечь и как следует отдохнуть, – сказала она.

– Да, родная. Надеюсь, в этот раз мы будем только вдвоем?

– А разве здесь присутствует кто-нибудь еще?

Я постарался уклончиво ответить на ее вопрос, потому что не мог признаться в том, что постоянно видел перед собой образ ее потенциального любовника.

– Ты меня не так поняла, дорогая… – оправдываясь, сказал я. – Наверное, следует отпустить прислугу? Мне бы хотелось побыть в тишине.

– Но у нас нет прислуги! Тебя раздражает, когда в доме находятся посторонние люди. Ты явно бредишь…

– Я не то хотел сказать… Не беспокойся, все нормально. У меня немного болит голова. Наверное, я имел в виду нас с тобой и нашу любовь! – заявил я. – Но сегодня мы должны ограничиться духовными чувствами.

– Как скажешь, милый! Если тебе нужен отдых, я не стану тебя беспокоить. Не расстраивайся, Ромчик! Ты у меня самый сексапильный мужчина! Ну, не получилось один раз. Ничего страшного! Такое иногда случается…

Она в очередной раз произнесла фразу, которая действовала на меня удручающе. Или она преднамеренно пыталась меня унизить, или неоднократно встречала мужчин, потерявших способность удовлетворить страсть ее любовных утех. У меня невольно напрашивался вопрос, сколько же было кавалеров, которые не оказались на высоте и потеряли чувство мужского достоинства?

– Ромочка! – нарушив ход моих тягостных мыслей, произнесла Вика. – Идем, любимый! Я уложу тебя в кроватку.

– Будь так любезна, проводи… – согласился я, будучи уверенным, что призрак Данилы Лугового не осмелится появиться в нашей спальне.

Вика осторожно взяла меня под руку, продолжая смотреть мне в лицо с нарастающей тревогой.

– У тебя расширились зрачки, – с опаской подметила она. – С тобой происходит что-то неладное. Позволь мне все-таки вызвать доктора.

– Не нужно, солнышко мое! – воспротивился я. – Медицина здесь бессильна.

– Но твои зрачки…

– Пустяки! Это обыкновенная усталость, – решительно отмахнулся я. – Избыток свежего воздуха…

– Ты в этом уверен?

– Абсолютно.

Разве я мог сказать ей правду, не рискуя выглядеть сумасшедшим? Представляю ее реакцию, если бы она узнала истинную причину моих расширенных зрачков! Со всех репродукций французских импрессионистов и русских художников XIX века, находящихся в моей частной коллекции, на меня с откровенным презрением смотрели глаза Данилы Лугового.

20

Как всякий нормальный человек, я не мог не понимать, что у меня появились первые признаки шизофрении. Мое больное воображение доводило меня до абсурда. Сознание того, что в моем мозгу присутствуют симптомы этой болезни, давало шанс на полное излечение. Достаточно было взять себя в руки и следить за тем, чтобы мои бурные эмоции не зависели от изощренных фантазий и не переходили в стадию сумасшествия. В конце-то концов, кто такой Данила по сравнению со мной? Да, у него приятная внешность, я бы даже назвал его красивым молодым человеком, но он был беден и не имел ни копейки за душой. Мог ли Данила соблазнить Викторию? Конечно же, мог! Любую женщину, даже самую верную жену, можно соблазнить, нужно лишь выбрать время, место и подходящее настроение, когда эта женщина более всего предрасположена к легкомысленным шалостям. У каждой из женщин бывают минуты слабости, и стоит ли их за это осуждать? Природный инстинкт притягивает одну половину человечества к другой, подталкивая их как на героические подвиги, так и на безумные поступки. Но стоит ли заострять внимание на подобных размышлениях, которые могут стать причиной возникновения опрометчивых сомнений и горького разочарования? Выращенные на мерзопакостной почве, насквозь пропитанной необоснованной ревностью, они дают соответствующие всходы. Я всячески старался убедить себя в предвзятом отношении к Вике. Перестала ли она меня интересовать? Конечно же, нет! По сути дела, Виктория стойко вынесла все оскорбления, которые обрушились на нее из-за моей глупости. Мне захотелось сделать для нее что-нибудь приятное. Я решил преподнести ей ценный подарок. Пусть не такой громоздкий, как автомобиль, но не менее памятный.

– Милая, у тебя есть какое-нибудь заветное желание? – спросил я. – Какая-нибудь мечта или что-то в этом роде? Я хочу отблагодарить тебя за терпение, с которым ты отнеслась к моему недостойному поведению, когда я непреднамеренно закатывал тебе сцены ревности.

– Что может быть лучше твоей любви, милый? – ответила Виктория. – Мне ничего не нужно. У меня есть все, что только может пожелать счастливая, обеспеченная женщина!

– Но ведь у тебя наверняка есть хоть какое-то сокровенное желание?

– Если самое маленькое…

– Неважно какое! Ты только скажи, и я немедленно постараюсь твою мечту воплотить в жизнь.

– Ну, конечно, у меня есть такая мечта…

Я почувствовал, как взволнованно забилось мое сердце.

– Любовь моя, – высокопарно произнес я, – ты можешь мне довериться! Кто же, если не я, сможет тебя понять?

– Мне так неловко…

– Я твой муж, с которым ты обвенчалась в церкви! Разве у тебя могут быть от меня секреты? – настаивал я.

– Ты на меня не обидишься? – осторожно поинтересовалась Вика.

– Как же я могу на тебя обидеться?

– А вдруг мое желание покажется тебе нелепым?

Она заискивающе заглянула в мои глаза.

– Ну и пусть! Твое, даже самое нелепое, желание – для меня закон!

Я уже был готов обнять Викторию, подозревая, что ей нужны моя ласка и моя любовь, но мои предположения рассыпались в пыль, как песчаный домик во время бури.