Книга Чего не прощает ракетчик - Максим Михайлов

А в следующий миг она уже выпрямилась, отстранилась, глянула искоса, прожигая глазами в груди Севастьянова огромную дыру с оплавленными краями глубиной до самого сердца.

— Спасибо. Каблук подвернулся…

Он не расслышал ее, оглушено кивая и глядя куда-то мимо… "Это враг, Севастьянов, враг! — настойчиво зудел в мозгу чей-то голос. — Она и оступилась специально, именно в расчете на твою реакцию, на этот мимолетный телесный контакт… Она просто работает сейчас, не поддавайся!"

— Оперативник федеральной службы безопасности, мог бы и не спотыкаться на каждом шагу, — ядовито заметил Севастьянов, для чего ему пришлось собрать в кулак всю свою и волю и накопившееся за время беседы с чекистами раздражение.

— Да ладно Вам, — беззлобно рассмеялась она в ответ. — Прекратите, наконец, воспринимать меня в штыки! Ну, честное слово, я к Вам в жены не напрашивалась. Так сложились обстоятельства, и нам теперь в любом случае придется работать вместе. Зачем же изводить друг друга глупыми придирками? Гораздо умнее было бы подружиться…

— Ага, может Вы и спать со мной будете? — подпустив в голос весь доступный ему запас яда осведомился Севастьянов.

— Ну, если Вам это необходимо чтобы вжиться в роль, то почему бы и нет, — легко ответила она, взмахнув умопомрачительными ресницами.

При этом в ее взгляде читалась такая искренняя готовность хоть сейчас перейти к практическому воплощению обсуждаемого аспекта, что Севастьянов подавился уже плясавшей на языке ехидной репликой и неожиданно густо покраснел. Злясь на себя за такое неуместное проявление слабости, он решил вообще больше с ней не разговаривать и демонстративно отвернулся, разглядывая яркие магазинные витрины на другой стороне улицы.

Какое-то время они шли рядом в полнейшем молчании, потом Марина решительно взяла его под руку и уже нормальным, без подначек, тоном попросила:

— Ну, в самом деле, прекратите дуться! Что Вы как маленький ребенок, право слово? Я даже готова перед Вами извиниться, хоть и не знаю за что!

— И вовсе я не дуюсь, — пробурчал себе под нос Севастьянов, понимая в глубине души, что обижаться на нее и впрямь глупо, но, не умея разом перебороть овладевшее им настроение. — Думаю, просто…

— Думаете — это хорошо! — подчеркнуто жизнерадостно заявила девушка, непринужденно прижимаясь грудью к его локтю. — Давайте, тогда я Вам расскажу в общих деталях, как будет оформлен наш союз.

— Давайте, — с обреченным вздохом согласился Севастьянов, абсолютно не желавший сейчас слышать ни о каких союзах и их технических оформлениях. — Только можно мы пойдем друг от друга на некотором расстоянии, а то мне будет сложно собраться с мыслями.

Она глянула на него непонимающе и вопросительно, смешно наморщив лоб, а когда он высвободил руку, весело рассмеялась.

— Фу, какие вы мужчины все-таки нестойкие к элементарным женским чарам! Как, оказывается, легко вывести вас из равновесия! А еще претендуете на ведущую роль. Мы — сильный пол! Ага, как же! Чтобы вы без нас делали?!

— До сих пор оставались бы в раю и жрали себе бананы, — пробурчал себе под нос Севастьянов.

Однако она услышала и вновь залилась совершенно искренним и чистым девичьим смехом. Он невольно тоже улыбнулся, слишком уж заразительно она смеялась, как-то очень здорово, без всяких лишних подтекстов, как умеют только маленькие дети, еще не боящиеся проявлять свои чувства на людях.

С минуту они смеялись исподтишка косясь друг на друга, Марина даже заговорщицки подмигнула ему, словно они оба знали какую-то чудесную, неизвестную остальным прохожим тайну. Те впрочем и не обращали особого внимания на веселящихся посреди улицы чудаков, они не отвлекаясь топали по своим делам, храня на лицах привычные мрачные и озабоченные гримасы, лишь на секунду окидывая смеющуюся парочку осуждающими взглядами. Но Севастьянову было в тот момент глубоко плевать на их осуждение, он с удивлением чувствовал, как под звон смеха трескается, разламывается лед, что намерз где-то в глубине души непреодолимыми арктическими торосами, как растворяются, уносятся мутными потоками талой воды настороженность и неловкость. И Марина уже не казалась ему больше капитаном женского рода… Черт возьми, он только теперь в полной мере оценил, как она на самом деле красива, насколько женственна, как привлекательна сексуально… Да, привлекательна в том числе и в сексуальном плане… Разве нет?

Пораженный этим внезапным открытием он замер, окидывая девушку новым, оценивающе мужским взглядом, и смех вдруг сам собой застрял в горле, неловким комком, показался глупым и совсем неуместным… Марина тут же как бы почувствовала его настрой, смущенно отпрянула в сторону, пряча глаза и заливаясь краской.

— Вы… Вы, очень красивы, Марина… — неловко запинаясь и борясь сам с собой произнес Севастьянов. — Я рад, что у меня такая очаровательная жена…

Она сжала его ладонь останавливая рвущийся наружу поток слов, а потом легким мимолетным движением коснулась пальцами губ, словно бы запечатывая их, не давая произнести те фразы, что раз сказанные женщине мужчиной уже не могут быть забраны обратно ни при каких обстоятельствах.

— Тише, тише… Не надо громких слов, сами же потом пожалеете. И вообще, мы кажется, говорили о делах, правда?

Он смог лишь кивнуть не отрывая от нее глаз.

— Вот и продолжим эту тему.

Севастьянов еще раз кивнул, отчаянно коря себя за неловкость: "Тоже мне, боевой офицер, только и можешь, что кивать, словно китайский болванчик!"

— Итак, Вы оставили генералу свой паспорт… — начала строгим официальным тоном Марина, но диссонируя с ровным звучанием голоса, в глазах ее так и плясали веселые бесенята.

— Генералу! — Севастьянов поперхнулся от удивления и уставился на нее совершенно ошалевшим взглядом.

— Ну, да… А что, Петр Максимович не сказал Вам, что он генерал?

Севастьянов отрицательно мотнул головой. Только что наполнявшая сердце, кружившая радостным предвкушением голову эйфория стремительно уходила. Вот значит как! Целый генерал ФСБ бросает все дела и летит черт знает куда, в глухую дыру, чтобы лично побеседовать с простым армейским офицером! Выходит на операцию возлагаются немалые надежды, и ставки достаточно высоки. А раз так, то не грех и подыграть основному фигуранту и исполнителю чужой воли. Добавить к кнуту сладкий пряник. Например, женщину подходящую внешне и по психотипу, в которую лоховатый бобыль-подполковник непременно влюбится, незаметно становясь в ее руках послушной марионеткой… А что, лишняя страховка никогда не помешает… И ведь действует, да еще как!

— Нет, Петр Максимович, не сообщил мне своего звания, — чужим деревянным голосом произнес Севастьянов.

— Тогда не выдавайте меня, — комично скорчив испуганную мордашку, попросила девушка и, дождавшись его кивка, продолжала: — Итак, Вы отдали свой паспорт генералу, а мой уже находится у него. Завтра мы заберем их вместе со свидетельством о заключении брака. Там уже будут соответствующие штампы. Точная дата нашей свадьбы мне неизвестна, но ориентировочно она состоялась весной, в мае, так что, имейте в виду, мы с Вами молодые супруги, а значит, должны относиться друг к другу с нежностью и любовью.