Книга День лжецаря - Брэд Гигли

Он снова прополоскал рот вином.

— Сначала выползают ядовитые тарантулы и богомолы, скорпионы и сороконожки. Потом появляются летающие насекомые. Они раздирают плоть, ползая между губами, кусая язык, заползая в уши, в глаза и нос. Когда они съедят слизистую, открывается новая дверь-ловушка. На этот раз это пожиратели сырой плоти — черви и гусеницы, которые уничтожают мягкие ткани, органы и сосуды. Вы слышите, как лязгают их челюсти, тысячи челюстей! Черви скапливаются в желудке жертвы, пиршествуют в ее черепе. Когда они закончат, открывается третья, последняя дверь, и вползают маленькие паразиты — муравьи и клещи. Они за несколько минут обгладывают кости до белизны. Говорят, что касситы изобрели эту камеру для того, чтобы тайно освобождаться от своих наиболее ненавистных врагов, так, чтобы от них ничего не оставалось и их нельзя было бы опознать.

Шепак умолк. Симеркет смотрел на эламца с открытым ртом.

— Я не могу в это поверить! — прошептал он.

— Поверь. Кутир заставил офицеров наблюдать за Кайдином, когда его туда бросили. Но я еще не рассказал тебе самого страшного!

— Что может быть страшнее? — отозвался Симеркет слабым голосом.

— Ты ведь видел насекомых в этой проклятой стране? Насколько они чудовищны! Это настоящие хищники!

Симеркет кивнул. Он вспомнил ту ночь за воротами Иса, когда поджидал из города Мардука.

— Вообрази их — но в два, в три раза больше! Вот что с ними происходит, когда у них есть изрядный запас мяса. — Он осушил свою флягу. — И приходи на следующей неделе. Будет моя очередь.

Между ними повисло тягостное молчание. Затем Симеркет решительно поднялся на ноги.

— В таком случае, — сказал он как можно увереннее, — нам ничего не остается, кроме как найти принцессу.

Шепак горько усмехнулся:

— Ты думаешь, тебе это удастся?

— Почему бы и нет? Она исчезла одновременно с моей женой и в том же месте. — Симеркет оглянулся, обозревая руины поместья. — Если я могу найти одну женщину, то наверняка смогу найти и вторую.

Прежде чем они ушли, Симеркет в последний раз исследовал все вокруг. Действительно, эламцы очистили место от всех вещественных доказательств. Когда он поделился своим наблюдением с Шепаком, полковник ответил, что вообще здесь мало что можно было обнаружить; налетчики уничтожили все следы нападения, постаравшись не оставить ничего, что могло бы указать на них. Это само по себе было странно.

Однако Симеркет кое-что все же заметил — в стволе упавшего кедра. Он не увидел этого раньше, в первый осмотр, ибо ствол кедра был тогда в тени. Теперь же, когда появилось солнце, в его лучах он смог обнаружить стрелу, слегка обуглившуюся, но в целом неповрежденную. Она глубоко вонзилась в ствол дерева. Симеркет потянул ее, чтобы вытащить, но она не поддалась.

— Шепак, сюда! — позвал он.

Эламец поспешил к нему. Симеркет указал на стрелу. Шепак подцепил ее мечом, а Симеркет поймал — стрела упала ему в руки.

— Странная штука, — пожал плечами Шепак. — Не помню, чтобы раньше видел такие!

— А я видел, — заявил Симеркет. — Смотри, она не из дерева! Из тростника. Точнее, из папируса — высушенного и смазанного смолой. Взгляни сюда — это синайская медь. А перья — серые, с белыми кончиками, — держу пари, это перья фиванского гуся!

Он с грустью посмотрел на Шепака:

— Стрела сделана в Египте.

Солнце уже стояло в зените, когда Симеркет и Шепак пустились в обратный путь. Шепак говорил с Симеркетом холодно и односложно. Стрела! Дело рук египтян. Случайное ли это совпадение, что египтянин принялся расследовать убийство эламского принца и принцессы? Что ему надо? Обнаружить свидетельство участия в убийстве египтян? Это попахивало соучастием. Следует пересмотреть союз с Симеркетом, думал Шепак.

Они ехали быстро и молча. Оба стремились добраться до места до темноты. Даже Шепак почувствовал облегчение, когда они достигли ворот Иштар.

У дверей гостиницы Бел-Мардука Симеркет отдал вожжи Шепаку. Они односложно договорились встретиться на следующее утро, чтобы определить дальнейший ход действий. Симеркет оставил стрелу для сохранности у полковника, попросив его спрятать ее и никому не говорить о ее существовании; он не хотел, чтобы их единственная находка таинственным образом исчезла в гостинице из его мешка.

Однако едва он собрался войти в дверь, как увидел своих соглядатаев — они сигнализировали ему с другой стороны улицы. Ему не терпелось погрузить натруженный зад в холодную ванну, но он заставил себя сделать несколько шагов и подошел к ним.

Соглядатаи смотрели на него с затаенной печалью.

— Добрый вечер, господин, — сказал толстяк грустным голосом, слегка кивнув.

— Что ты такой мрачный? — спросил Симеркет. — И выглядишь так, будто только что похоронил мать.

— Наша мать здорова, слава богам, — вступил худой, и Симеркет впервые осознал, что они, оказывается, братья. — Мы разочарованы, поскольку теперь, когда ты нашел свою жену, ты скоро покинешь Вавилон.

Симеркет был сражен.

— Что вы хотите сказать, говоря, что я нашел свою жену?

— Мы знаем о красивой госпоже, которую ты прячешь в египетском храме, господин!

— Она не моя жена.

Соглядатаи переглянулись.

— Мы слышали это от нее самой!

— Но она не… — забормотал Симеркет и прикусил язык. Возможно, Анеку все же считала, что если будет раскрыта правда, ее заставят вернуться в храм Иштар, который она покинула обманом. Ну что ж, подумал Симеркет, если ей поможет это притворство, вреда от этого никакого.

— Могу заверить вас в том, что у меня еще есть дела в Вавилоне.

— Но если это так, почему эламцы больше не требуют от нас следить за тобой? Надо тебе сказать, нас уволили со службы.

Значит, эламцы перестали за ним шпионить. Почему? Скорее всего потому, что он поехал в эламский гарнизон, чтобы проконсультироваться с полковником Шепаком, о чем быстро сообщили во дворец.

— Если ничего не изменилось, господин, — продолжал толстый, — то, поскольку ты собираешься остаться здесь, мы бы очень хотели продолжить быть у тебя на службе.

Симеркет хмыкнул.

— Почему я должен платить вам за то, чтобы вы не шпионили за мной, когда за мной больше не следят?

— Ты нуждаешься в нашей помощи, господин.

— Вовсе нет!

— В Вавилоне сейчас неспокойно…

Симеркет пожал плечами:

— Возможно. Но вы больше не получите от меня золота.

Обе Темные Головы понурились. Соглядатаи молчали.

Все еще посмеиваясь про себя, Симеркет вошел в гостиничный двор. Возле конюшен толпились эламские стражники в блестящих доспехах. Как странно — по сигналу священников Бел-Мардука один из них поприветствовал его, когда он стал спускаться по наружной лестнице в свою комнату.