Книга Реализация - Евгений Вышенков

Несколько минут он мучительно вспоминал ее номер, потом неуверенно набирал его трясущимися пальцами… Ему повезло – номер он вспомнил правильно:

– Алло…

– Валера! – сразу узнала его Вера. – Как ты? Куда пропал?

– Я… у меня проблемы кое-какие…

– Что случилось?! Ты где?!

– Я… Я тут подрался малость с одними красавцами… Ты дома?

– Дома…

– Я… Можно я заеду к тебе?… Я не совсем в кондиции…

Надо отдать должное Вере – она почти не колебалась:

– Приезжай, конечно, Валера! Адрес помнишь?

– Помню, – сказал Штукин и нажал на клавишу отбоя.

Закрыв глаза, он тихо сказал водителю:

– На Васильевский едем. Хорошо?

Водитель лишь молча кивнул.

Трубка Крылова звонила еще несколько раз, но Валерка на звонки уже не стал отвечать. Он сидел с закрытыми глазами и боялся думать о том, почему все пошло совсем не по его плану…

А по его плану, наверное, ничего не могло пойти изначально. Слишком много моментов Штукин просто не учел: что-то неправильно оценил, на что-то вообще не обратил внимания.

Например, он совершенно не придал значения в подслушанном в доме Юнгерова разговоре фразе о том, что к офису Вадима кто-то должен будет подвезти сувениры и подарки для того, чтобы Крылов мог их распихать в Москве нужным людям…

Этим «кем-то» был не кто иной, как Якушев. Поручение закупить всякой дорогой презентационной ерунды Юнгеров дал именно ему. Через это задание Александр Сергеевич хотел как-то разрулить неправильную ситуацию с Егором. Юнгеров ведь по-своему очень любил этого парня и переживал за него. Своего сына у Александра Сергеевича не было, поэтому к Якушеву он относился если и не совсем по-отцовски, то все равно очень по-родственному. Накануне предполагаемого отъезда Крылова в Москву Юнгеров позвонил Егору, выдернул его на встречу и объяснил, что нужно сделать. Якушев выслушал задание, глядя в пол, и кивнул в знак согласия:

– Я все понял. Все сделаю, Александр Сергеевич.

Выглядел Егор не очень хорошо: он сильно похудел, под глазами залегла чернота, да и сами глаза не радовали, в них не было прежнего доброго блеска, не кричали озорные искорки. Якушев словно постарел сразу на несколько лет. Тот, кто Егора не знал раньше, посмотрев на него, легко бы дал ему не двадцать два года, а «уверенный тридцатник».

У Юнгерова кольнуло сердце и запершило в горле. Он откашлялся и спросил:

– Что это ты меня по имени-отчеству?… Я для тебя дядя Саша! Забыл, что ли?

Егор ничего не ответил, лишь поднял глаза на секунду, но Александру Сергеевичу этого хватило. Юнгеров вздохнул и взял парня за плечо:

– Егор… Егорка… Я все понимаю… Может, и я тогда резко слишком… Но и ты был не прав… Я понимаю, ты к этой женщине по-особенному относился… Но это еще не основание, чтобы с ходу в морду бить нашего… члена нашего коллектива, своего…

Якушев устало и очень по-взрослому вздохнул:

– Никакой Штукин не свой… Вы… Вы не знаете… И неправильно к нему относитесь…

Юнгеров нахмурился:

– Может, я чего-то и не знаю. Но думаю, что и ты знаешь не все… Ладно, Егор, давай сейчас не будем – вот так, впопыхах. Давай Петра Андреевича в Москву проводим – он туда по очень важному делу едет, для всех нас очень важному – и поговорим потом. Долго поговорим, про все-все. Хорошо, сынок?

Егор вскинул голову и долго смотрел Александру Сергеевичу в глаза, а потом сказал:

– Хорошо… дядя Саша…

…С купленными на почти тридцать тысяч долларов «шелабушками» в большой сумке Якушев подъехал на такси к месту бойни буквально через несколько минут после того, как оттуда уехал Штукин. Таксист, увидев мертвые тела вокруг машины с мигалкой, охренел настолько, что рванул прочь, забыв взять с Егора деньги. Якушев выронил сумку с сувенирами и обежал кругом место происшествия. Потом он начал метаться от одного остывающего тела к другому. Четверо были мертвыми, а пятый (это был Сво) тоже «доходил». Но он все же еще дышал, правда еле-еле. Егор упал рядом с ним на колени и, подхватив под плечи, стал бережно поднимать ему голову:

– Я ведь могу спасти тебя! Расскажи, а?

В мутнеющих глазах умирающего что-то дрогнуло. Сво узнал Якушева и слабо улыбнулся:

– Какой ты… неискренний… А Валера молодец… подстраховался все-таки, сука… Только ты опоздал. Он уже соскочил… И баул прихватил… Уйдет, коли не сдохнет… Перш его, вроде, стеганул плеткой…

– О чем ты? – не понял Егор, пристальнее вглядываясь в лицо Сво. И зрительная память не подвела Якушева – он, в отличие от Штукина, сразу вспомнил этого парня и обстоятельства, при которых его видел. Среагировал Егор и на услышанное им «Валера» – все чувства опера были невероятно обострены в этой стрессовой ситуации, и вместо догадок к нему приходили… озарения, что ли… У Якушева, как у хорошего пса, включилось вдруг «верхнее чутье».

Он осторожно потряс бандита:

– Ты какого Валеру помянул? Не уходи, слышь!

Сво заперхал, выплескивая кровь себе на подбородок:

– Смешно, легавый… То вы бабу поделить не можете, то бабки…

Егор от напряжения даже вспотел:

– Валера унес деньги? Говори, говори!

Голос умирающего начал гаснуть:

– Это не деньги… Это – финансы… Можно было пляж выкупить… На всю жизнь бы… Догоняй… теперь… своего… кореша…

– Куда он побежал?! Куда?!

На этот наивный вопрос Сво хотел усмехнуться, но в смертной истоме ему удалось лишь оскалиться. Он еще вздрогнул несколько раз в руках Якушева и вытянулся. Егор не стал закрывать его быстро стекленеющие глаза, а лишь переложил голову покойника со своих колен на асфальт.

От возбуждения Якушева начала бить нервная дрожь. Он попытался как-то осмыслить услышанное. Этого парня он узнал – тот был невольным свидетелем того, как они собачились со Штукиным. «То вы бабу поделить не можете, то бабки…» Конечно, он имел в виду Штукина, кого же еще! Тем более, что и имя прозвучало – Валера!

Егор обхватил голову руками: «Думай, думай! Он сказал, что Валера взял баул… Баул с большими деньгами, с финансами… А дядя Саша говорил, что Крылов должен поехать в Москву, чтобы решить очень серьезный вопрос для нас всех… Я только сувениров и подарков разных за два дня кряду на тридцать тонн баксов еле набрал. Значит… Значит, Крылов должен был, скорее всего, и везти в Москву эти большие бабки – те, которые взял Валера, с которым мы не могли поделить бабу… Что же получается? Штукин организовал этот налет?! А потом ушел, оставив за собой трупы… Он любит трупы за собой оставлять… И все чисто… Правда, этот… сказал, что его тоже подранили… А как Штукин мог узнать о месте и времени передачи денег? Как-как… Да как и я – дядя Саша поручил подвезти что-нибудь… Но я же не знал, что Крылов повезет в Москву деньги, тем более – "финансы"… Ну и что: я не знал, а Штуке могли сказать. Они же ему доверяют… Но как он мог? Ведь Ильюхин говорил, что он… Как-как… А как мог Зою?! А может, это все же не он? Валер много… Но Валер, с которыми я бабу поделить не мог, кроме Штукина, нет…»