Книга Прививка от бешенства - Валентина Андреева

Открыли мы сразу, результатом чего был выпавший с испугу пакет с кошачьим кормом из могучих рук соседки. Просто ей были нужны руки, ничем не обремененные. Ими она и схватилась за сердце. Если бы не Борин коньяк, очередной раз реквизированный Наташкой из бара, мы с ней долго бы не помирились. Уговорами сердечный приступ Анастас Ивановича не купировать.

За расшифровку принялись уже в первом часу ночи. Прикинув и так, и эдак, решили, что вначале Анна произнесла: «У нас все хорошо». Про хулигана Хрюшу, лупившего в Бибиреве Марину, было непонятно. Сошлись в едином мнении, что телеведущая Елена Ищеева ко всей этой истории отношения иметь не может. Это у нее прямо на красивом лице написано. Что касается «у.е.» и «ай», то с колебанием курса валюты многие граждане нашей страны айкают и ойкают, пытаясь угадать, в чем хранить свои денежные сбережения. Только как-то не ко времени Анна об этом заговорила. И еще она пыталась нас убедить, что ни в чем не виновата. Дальше начались разночтения: Наташка считала, что Хрюша и есть «сволочь». А кем ему еще быть? Я промолчала, поскольку слово «бьет» расшифровывала в двояком смысле: «убьет» либо «не убьет». В зависимости от этого решался вопрос об относительной порядочности Хрюши. «…ала» также трактовалось по разному: «знала», «не знала», «организовала»… И так до бесконечности.

Очередная попытка прозвониться по мобильному номеру Анны ничего нового не принесла. Телефон был отключен.

С этим мы и легли спать, сняв с кровати матрасы и разложив их в коридоре у входной двери. В четыре утра, наплевав на всех киллеров в мире, я со своим матрасом переместилась назад в спальню. Во-первых, измучилась спать на новых местах, во-вторых, надоели кошки, шляющиеся по мне всем табуном. К тому же маньяк вполне мог оказаться альпинистом. А что стоит альпинисту спуститься по веревке с крыши и вломиться в окно без приглашения! Так хоть Наташка успеет спастись бегством, пока он будет разбираться со мной. С последней благой мыслью я спокойненько и уснула.

Сон пошел на пользу общему делу. Встала я с готовым планом оперативно-розыскных мероприятий, но поделиться им было не с кем. Подруга с первыми лучами солнца удрала досыпать в свою квартиру, закрыв меня на все замки моими же ключами и оставив после себя матрас опрометчиво прислоненным в коридоре к стене. Обрадованная появлением новой огромной когтеточки, кошачья свора с упоением поработала над ее освоением. Плотная ткань обивки была в многочисленных зацепках, местами даже проглядывало богатое внутреннее содержание. Я ахнула и мигом забыла про тщательно выработанный в процессе сна план, чему в немалой степени поспособствовали еще и три сообщения от мужа, требовавшего немедленного отчета, где меня носит, в то время как он, пожелав мне доброго утра, вправе рассчитывать хотя бы на элементарную благодарность. С благодарностью я определилась сразу после доставки матраса на должное место. Даже с тремя благодарностями, сдобренными заверениями в том, что скучаю безмерно. Не успела задуматься над тем, соврала мужу или сэсэмэсила неосознанную правду, как получила ответ: «Выезжаю сегодня при первой возможности, целую, твой Димка». Главное, ведь за язык никто меня не тянул. Работали пальцы – тупое орудие безответственного умственного труда. Следовало встать с дивана и, стоя, хорошо подумать, перед тем как бросаться словами.

Распугав кошачью ораву, я вихрем пронеслась на кухню за телефонной трубкой, в итоге оказавшейся в разряженном состоянии на диване, с которого я стартовала. Это немного остудило. Элементы паники вошли в стадию полураспада. Я трезво рассудила, что муж, по-существу, самая надежная моя крыша. И пока она не съехала мне на голову, успею кое-что выяснить.

Для начала я прозвонилась в справочную аэропорта «Шереметьево», где получила совершенно не удивившие меня сведения: никакого рейса из Амстердама с прибытием в пятнадцать ноль-ноль вчера не было. И вообще нет в расписании и в помине. Ближе к этому времени подходили рейсы из Турции. Ясное дело – там тепло, но нам туда не надо. Был рейс Москва – Куба с залетом в Амстердам, но это, увы, в обратную сторону. Прикинувшись маразматичной англоязычной тетей голландца Питера, русского происхождения… или наоборот… я как-то сразу запуталась, но тем не менее довольно легко выяснила отсутствие такой личности на ранних рейсах, перезвонив всего по трем телефонным номерам. Милая девушка напоследок посоветовала мне уточнить, в каком именно месяце текущего года ожидается прибытие моего племянника.

Наташка моему звонку не обрадовалась, сонным голосом заявив, что «с кем поведешься – от того и наберешься». Я не сразу поняла, что она имела в виду маньяка. А когда поняла, постаралась уверить подругу, что вожусь исключительно только с ней. Эпизодически возникающие на моем пути случайные личности – не в счет. Пожелав Наташке спокойной ночи, я решила, что это судьба. Пора задуматься о встрече собственного мужа.

Задумалась крепко, в том числе и о домашних пельменях. Но холодильник вымерз от одиночества, я надежно замурована в собственной квартире. Будить второй раз Наташку не хотелось. Ни к чему унижаться. Тем более что голодная смерть грозит, скорее всего, ей. Вечером все сумки, не разбирая, выгрузили в наш коридор. Даже пакет с Денькиным кормом. Через пару секунд стало ясно, что мясной корм «Чаппи» из банки кошкам нравится гораздо больше, чем сухой «Вискас». Затем наступило легкое разочарование: из съестных припасов для людей осталась только половинка «Дарницкого». Большое разочарование наступило чуть позже – позвонила проснувшаяся Наташка и виноватым голосом поинтересовалась, не помню ли я, куда она, покидая ночью дурацкое спальное место, сунула ключи от моей квартиры? Достойного ответа подруга так и не дождалась – я поперхнулась корочкой хлеба, неудачно захлебнув его слишком большим глотком кофе.

– Понятно. Теперь уже ты заспала этот момент, – торопливо заявила Наташка. – Будем искать. У меня, если ты еще в состоянии соображать, никогда и ничего зря не пропадает. Надо обязательно перетащить ко мне сумки.

Придя в себя, я тут же перезвонила «ключнице» и велела утроить усилия по извлечению меня из дома. Неожиданно раннее возвращение Дмитрия Николаевича при пустом холодильнике – достаточно весомое основание.

– Не понимаю, чего ему так торопиться? Поспешишь, людей насмешишь! Хотя, с другой стороны, мне уже не следует столь старательно искать ключи. У него свои есть.

– Сбрендила?!! Если немедленно не откроешь мою светлицу, торжественно обещаю – последней будешь смеяться не ты. Так что поспеши. Я не могу сообщать тебе по телефону сногсшибательные новости.

– А что, есть новости похуже скоропостижного возвращения семейного доктора Ефимова?

– Узнаешь – оценишь.

– Тогда пока займу твою ключичную обойму у Анастас Ивановича.

Не дослушав мои справедливые упреки, Наташка брякнула трубку и через три минуты явила себя пред мои серо-зеленые очи. Члены семьи в минуты абсолютного безделья до сих пор не могут прийти к единому мнению по поводу цвета моих глаз. Эта неопределенность не пугает. Главное – они у меня выразительные. И их выражение явно Наташке не понравилось. Тем более – на фоне пустой банки из-под «Чаппи», стоявшей на кухонном столе рядом с почти целой половинкой «Дарницкого» и недопитой чашкой кофе.