Книга По следу тигра - Николай Мороз

«На забор уселась галка. Начинается считалка: раз, два, три, четыре, пять! Буду всех ребят считать», — Максим дал ему возможность подойти к убитым поближе. Тот уже сообразил, что здесь дело нечисто, побежал, пригнувшись и петляя, но маневр не помог, в тире компьютер зафиксировал бы попадание по анатомической мишени в седьмую зону. Или в девятую — Максим толком понять не успел. Подведем предварительный итог — один охотник и четверо загонщиков мертвы. И сколько бы их не оставалось — там, внизу, они уже сообразили, что пора сматываться. Упускать эту дичь нельзя, они должны получить по полной. «Ваську, Мишку, Пашку, Лену, всех припомню непременно», — Максим вылетел из-за укрытия, рванул по глубокому снегу к треснувшему стволу осины, промчался мимо трех лежащих на снегу трупов. Ночью здесь будет настоящее пиршество, оголодавшее к концу зимы зверье сбежится сюда со всего леса. А сумерки уже подступают, темнеет быстро, ждать нельзя. Максим сбежал с пригорка, рванул параллельно цепочке следов. Видно, те, кто оставил их, тоже пытаются бежать, делают широкие шаги, вон, кто-то один раз упал. Это хорошо, они скоро выдохнутся, если не догадаются бросить часть одежды или снаряжения. Но даже если и догадаются, то далеко не уйдут. Знать бы, где их машины — обойти, обогнать, встретить там…

Максим взял от тропы левее, побежал вперед по нехоженой снежной целине. Карабин, зараза, тяжелый, с таким не больно-то и побегаешь. И бросить нельзя, и тащить неудобно, как старый чемодан… Стоп, вон они, голубчики. Впереди, на фоне широкого просвета — поляны или просеки — Максим увидел силуэты пятерых человек. Они торопились, очень торопились, и очень боялись выстрела в спину. Один — высокий, почти на голову выше остальных, в пестром зимнем камуфляже и огромной меховой ушанке. Он уже оторвался от остальных — те брели еле-еле и остатки сил тратили на то, чтобы просто не упасть. До них было метров сто, или чуть больше. Риск промазать есть, но сейчас это не главное, одного-двух он точно зацепит. А остальные пусть помечутся, как зайцы, так будет даже легче переловить их по одиночке. Максим пробежал еще немного вперед, остановился, переводя дух, поднял «Remington». Двое свалились в сугробы по обеим сторонам тропы один за другим, третий упал, но пытался ползти, нелепо загребая руками снег. Четвертый, оставшись в одиночестве, поозирался по сторонам и рванул следом за тем, в ушанке. Почти догнал его, орал что-то на бегу. «Если я считать устану, на минутку перестану…» — Максим остановился над телами убитых. Двое из той же компании — загонщики, оруженосцы и шестерки одновременно. Трогать их он не стал, направился к третьему. Тот лежал на боку, пуля пробила ему основание шеи, и человек умер мгновенно. Ткань дорогой охотничьей «спецухи» быстро пропитывалась кровью на спине и правом плече, карабин валялся рядом. Максим отшвырнул его подальше и обыскал убитого. И даже не удивился, обнаружив во внутреннем кармане еще одно служебное удостоверение. На снегу рядом с пушистой молоденькой сосной остывал президент правления банка собственной персоной — полученное ранение оказалось несовместимо с жизнью. Название банка Максиму не сказало ничего, но вывеску с таким логотипом он видел на дню раз по пять, а то и больше. Удостоверение банкира он спрятал рядом с «корочками» заместителя областного министра финансов.

Итак, что мы имеем? Два плюс три плюс еще три получается восемь. В обойме четыре патрона, на остававшегося пока в живых последнего VIP-охотника и последнюю шестерку «егерей» этого хватит. «Помолчу, передохну. И опять считать начну», — Максим со всех ног рванул по следам. Догонять всегда легче, время сжимается пружиной, чутье обостряется, в теле появляется легкость, в голове — кураж. Да еще если уверен в исходе погони, если в руках убедительный аргумент, даже два аргумента, то охота превращается в приятную прогулку. Так, как сейчас — последний бандит валяется на снегу с простреленной спиной, а охотник куда-то подевался. Странно, а ведь только что Максим видел его в прицеле. Зато удивительная шапка — вот она, лежит себе у ствола березы. Значит, и хозяин ее где-то поблизости, не улетел же он, в самом деле. Максим перешагнул через труп убитого, прислушался к звукам леса. В верхушках елей гуляет ветер, их ветви шевелятся и сбрасывают вниз комьями мокрый снег. Снова холодает, оттепель закончилась, возвращается мороз. Максим сделал несколько осторожных шагов и снова остановился. И улыбнулся себе под нос — последний оставшийся в живых охотник не видел его. Вжался спиной в ствол ели, выставил перед собой карабин, направив его куда-то в пустоту. Максим глянул в том направлении: нет, мужик явно в своем уме. Там, похоже, кто-то есть, но зверь или человек — непонятно. Максим подошел неслышно к охотнику, и счет сегодняшней охоте был закрыт. Хватило трех хороших ударов прикладом. Стандартная процедура прошла быстро — «Merkel» с опустевшим магазином, выключенный мобильник и бумажник он бросил в снег, зато документами заинтересовался, развернул найденные «корочки». И еле-еле смог разобрать в темноте написанные ровным, с завитушками, почерком слова на вклейке: «Барков А. Л. Министр по осуществлению контрольной деятельности».

— Твари, — Максим еле удержался, чтобы не сплюнуть на лежащий под ногами труп с проломленным черепом. Все, дело сделано, «царская» охота закончилась в пользу дичи. Люди были вынуждены защищаться, а те, кто в них стрелял, — им не было ни имени, ни места на этой земле. Максим направился к тропе, но сделал лишь несколько шагов и развернулся, поднял карабин, крикнул в темноту:

— Выходи! И без фокусов!

Из мрака материализовалось нечто, отдаленно напоминающее человека. Сделало несколько шагов вперед, зашмыгало носом.

— Я ничего не видел, ничего не знаю, ничего не скажу… Никому, — на этом поток клятв и обещаний иссяк. От страха, холода и всего пережитого бомж трясся, как в припадке.

Максим негромко спросил:

— Скольких они успели… Ты видел?

— Я — троих только, про остальных не знаю. Может, ушли, а может… — запинаясь, ответил бомж, зубы его лязгали, речь была невнятной.

— Вали давай отсюда, и побыстрее.

Повторять не пришлось — бомж мгновенно исчез. Максим нашел в темноте тропу, двинул по ней, не обращая внимания на шорохи и тени между стволами деревьев. Те, кому принадлежит лес, сейчас сами наведут в нем порядок, их бояться нечего. Главное — не мешать, не переходить дорогу, не стоять у них на пути, а идти своим. Но куда идти-то, места незнакомые, в какой стороне город — неизвестно. Максим вышел на широкую просеку, остановился у кромки леса. Несколько раз вдохнул глубоко. Потом скорректировал направление, взял левее. И уверенно, почти бегом направился на запах гари и гнили с мусорного полигона.

Как всегда после того, когда угрозы для жизни нет, и можно выдохнуть, напомнило о себе тело. Голове досталось сильно, и Максим почувствовал это только сейчас. Боль в висках и приступы тошноты свидетельствовали о том, что это сотрясение. А при нем противопоказано бегать, прыгать, стрелять и вообще делать резкие движения. Надо лежать и смотреть в потолок, а лучше спать сутки напролет. Минут через пятнадцать быстрой ходьбы Максим почувствовал такой приступ слабости, что пришлось сделать привал. Он постоял немного, закрыв глаза, и чуть не заснул стоя. Но встряхнулся, мотнул головой и тут же пожалел об этом. Хорошо, что в желудке пусто уже больше суток, приступ рвоты был недолгим. Максим вытер лицо снегом, отшвырнул карабин и поплелся дальше. Порыв ледяного ветра принес очередную порцию тухлой вони, но сейчас Максим был почти счастлив. Город близко, главное — выбраться на дорогу. А уж там до дома вообще рукой подать, минут тридцать или сорок быстрым шагом. Всплыла, было, в гудящей голове подленькая мысль, что ключа-то нет, и как в квартиру попасть — непонятно. Но Максим к голосу разума не прислушался, заставил его заткнуться. Эту задачу решать он будет на месте, когда доберется до цели.