Книга Антиквар - Александр Бушков

Смолин подкрался на цыпочках. Песня была старая – Костя вкоторый раз уговаривал Маришку позировать во имя высокого искусства, та вкоторый раз пищала и жеманилась, упирая главным образом не на исконную девичьюстыдливость, а на то, что она себя потом на полотне ни за что не узнает и никтоее не узнает (в чем, в общем-то, была совершенно права, реальность гений изпровинции преломлял очень уж своеобразно).

– Привет, – сказал Смолин.

– Василий Яклич… – от тридцатилетнего гения остронесло двумя насквозь профессиональными ароматами, то бишь красками иводкою. – С вас процентик, я к вам продавца притартал, интересные вещички…

– Посмотрим, – сказал Смолин, приятноулыбаясь. – Ты тут пока девушку пофантазируй, только в рамках, а япосмотрю…

Он бочком пробрался сквозь узкий проход за прилавок, вошел вслужебные помещения и прислушался. Уловив голоса, направился в свой кабинет.

Там наличествовали Шварц с Котом Ученым, трезвые и умытые, атретий, как раз что-то им увлеченно вкручивавший, завидев Смолина, вскочил и спревеликим энтузиазмом протянул руку:

– Очень приятно, Василий Яковлевич, наслышан… Максим.Рад познакомиться…

– Аналогично, – сказал Смолин, пожал протянутуювяловатую руку и уселся на свое место. – Костя говорил, вы нас собралисьнесказанными редкостями удивить…

Перед ним был типичный московский хлюст: напористость вкупес расхлябанностью и в словах и во всей фигуре, свой в доску, видывал виды, но кдремучим таежным жителям снисходителен настолько, что временами готов ихпризнать чуть ли не ровней себе, апломба на четверых – а глаза, что характерно,честные-пречестные, и физиономия, пожалуй что, глуповатая, мы, мол, пороха невыдумаем, мы простецкие…

С прибауточками столичный гость принялся развязывать длинныйсверток, тщательно упакованный в мешковину посредством клейкой ленты – повнешнему виду о содержимом ни за что не догадаешься… На стол перед Смолинымлегли казацкая шашка в ножнах («царских времен» – значительно прокомментировалМаксим), японский син-гунто идеальной сохранности и японский же клинок, ногораздо более старый и интересный – кю-гунто, то есть армейский меч образцатысяча восемьсот восемьдесят шестого года – причем, судя по накладке рукоятки,сплошь покрытой узорами из листьев и японской вишни, принадлежал он несопливому лейтенантику, а офицеру чином не ниже майора.

Казачья шашка

Вытащив один за другим клинки из ножен, осмотрев их так исяк, Смолин аккуратно разложил их на столе, эфесами к себе, наконечниками ноженк гостю, сказал спокойно:

– Интересно. Но Костя говорил, что у вас и что-то ещеболее редкое имеется…

Без прибауточек, но со значительной улыбочкой столичныйгость извлек из кармана нечто завернутое в носовой платок, развернул, явиввзорам футляр из коричневого кожзаменителя, а уж из него достал серебряныйпортсигар и положил перед Смолиным с гордым, триумфальным, чванливым видомсорвавшего нешуточный банк игрока – этакий лейб-гвардеец, завернувшийперекинуться в картишки в деревенский трактирчик, где более серебряногорублишки отродясь не ставили, и с превеликой помпою выложивший на грязнуюстолешницу, отроду не знавшую скатерти, пригоршню золотых империалов…

– Интересно, – повторил Смолин, вертя в рукахпортсигар, но пока что не открывая. – Что же мы тут имеем… Имеем мы тут несамый заковыристый сюжет – человек единоборствует с… пожалуй, это все же нетигр, а барс какой-нибудь, а? Уж не Мцыри ли? Ну, что я вам скажу, Максим…Портсигарчики такие у меня в магазине лежат самое большее баксов по пятьсот… Даи то для постоянных и хороших клиентов – скидка.

– Такие? – Максим смотрел на него именно темвзглядом, какого в данной ситуации следовало ожидать: несказанное превосходствобелого сахиба над дикарями. – Да уж вряд ли… Вы на клеймо посмотрите…

Открыв портсигар, Смолин небрежно кинул взгляд… истарательно изобразил, будто остолбенел от несказанного изумления. Выждавнекоторое время – притворившись, будто у него в зобу дыханье сперло, –едва ли не пролепетал:

– Хотите сказать… Фаберже?

– Хочу сказать, – триумфально возвестилМаксим. – Карл Фаберже, поставщик двора его императорского величества…Вещичка для «Сотби».

– Ни черта не понимаю, – протянул Смолин с видомзаконченного деревенского вахлака. – Что ж вы такую ценность в Москву неповезли продавать?

– Ох, Василий Яковлевич, как вы безмятежно на жизньсмотрите… Ну понятно, у вас таких тонкостей не знают… Я, да будет вам известно,надежных ходов в антикварный бизнес не имею. А без них в столице продавать такуювещь – дело рискованное. Хорошо еще, если заплатят пустячок – а могут и позатылку в переулке приложить…

– Да неужели? – притворно изумился Смолин.

– Будьте уверены…

– Черт знает что. У нас тут гораздо спокойнее все же…

– Вот то-то и оно, – сказал москвич с той жепокровительственной развальцой. – А поэтому мне гораздо проще и спокойнеепродать вещичку здесь за умеренную цену, чем рисковать в столице. Я же неторговец, случайно в руки попало…

– Это как? – с видом полного простодушияпоинтересовался Смолин.

И выслушал занятную историю про дядю во Владивостоке, профамильные реликвии, принадлежавшие той ветви Максимова рода, что отпочковаласьеще при царе на Дальний Восток в лице капитана второго ранга с некоегоброненосца, про нежелание дяди возиться с презренной торговлей (интеллигент,доктор наук, морской биолог)…

История, в общем, была вполне убедительная, изобиловаладеталями, позволявшими с ходу определить, что сей молодой человек и книжкикое-какие почитывает, и в истории императорской России нахватан. Самое смешное– что иные подобные истории и в самом деле оказывались чистейшей правдой: вродеэтюда Рубенса в захолустном райцентре, подлинного подстаканника Фаберже,принесенного в «Эльдорадо» не знающей ему настоящей цены бабусей-пенсионеркой…Да мало ли… Масса интересных, стопроцентно подлинных вещичек до сих порвсплывает там и сям на необъятных все еще просторах России-матушки. Так чторассказанная Максимом история при других обстоятельствах могла бы и прокатить…не будь кое-каких решительно опошляющих ее подробностей.

– Начинаю понимать, – сказал Смолин. –Японские мечи дедушка вашего дяди прихватил в сорок пятом в Маньчжурии…

– Только не дедушка, а отец.

– Ну, это детали… Главное, я правильно угадал.

– Ну да. Вот откуда шашка, я вам точно не скажу, она уних в доме валялась испокон веков…

– Черт знает что… – протянул Смолин, завороженносозерцая клеймо внутри портсигара. – Надо же, какая вещица…