Книга Вечер страшных предсказаний - Мила Серебрякова

– Я знаю одно местечко, – заговорщически подмигнула Фима, – где можно практиковаться с утра до вечера. Оно так сильно отдалено от гламура, что даже страшно делается.

– Имеешь в виду подземный переход?

– Почти угадали. Метрополитен!

Розалия скривилась:

– Неудачный выбор. Тебя там затопчут, а потом скажут, что так и было. Нет, мы отправимся по выбранному мной маршруту. Все в машину.

Торговый комплекс, который даже не подозревал, что с минуты на минуту в его стенах «практикантки» начнут оттачивать мастерство, удивил женщин подозрительнойнемноголюдностью.

Ефимия Поликарповна осмотрелась по сторонам и с видом обиженного ребенка прошептала:

– Маловато народу. На ком тренироваться-то? Кругом одни тетки или девки, а мужиковпрактически не видно.

– Подожди, сейчас поднимемся на третий этаж, там бутики мужской одежды.

Фима ковыляла сзади и старалась держать лицо. С каждым шагом ей это удавалось все труднее. Приобретенные вчера сапоги на шпильке нещадно натирали ноги. Промокнув вспотевший лоб носовым платком, Поликарповна с ужасом поняла, что еще немного, и она рухнет прямо на мраморный пол.

Ступив на эскалатор, Марина пристально вглядывалась в лица мужчин, которые,отоварившись, спешили покинуть комплекс.

– Мне пока ни один не понравился, – шепнула она на ухо Женьке.

– А я вообще понятия не имею, как будет проходить урок. Розалия Станиславовна, вы обещали нас просветить.

– Ой, – взвизгнула Фима, – каблук чуть не провалился.

– Ефимия, я же просила отрепетировать дома походку. Иди от бедра и сумочку повесь на плечо.

– Мне удобней держать ее в руках.

– Споришь?

– Нет, нет, уже повесила. Долго еще?

– Пришли. Куколки, садитесь в те кресла, я введу вас в курс дела.

Плюхнувшись на сиденье, Ефимия поморщилась.

– На что только не согласишься, – буркнула она, в очередной раз промокнув лоб.

Розалия села на столе. Выдержав паузу, свекровь помахала перед глазами женщин перчаткой.

– Наше занятие будет называться «Подними мою перчатку».

– А при чем здесь перчатки?

– Фима, ты, как всегда, невыдержанна. Поднимать перчатки должны не мы, а мужчины,под ноги которых мы их уроним. Вы, наверное, не единожды замечали, как парни спешили на помощь девушке, которая якобы нечаянно роняет зажигалку или вышеупомянутую перчатку.

– Ну замечали, и что с того?

– А иногда случается, что мужики проходят мимо, и у них даже мыслей не возникает подойти, нагнуться и подать даме упавшую вещицу. Вы не задумывались, почему так происходит?

– Все зависит от воспитания! – уверенно сказала Фима.

– Или они просто не замечают ничего вокруг, – поддакнула Марина.

– Ха! Я смеюсь громко и долго. Вы заблуждаетесь, куколки. На самом деле все зависит от самой женщины.

– Как это?

– Не понимаем.

– Объясняю. Недаром говорят, что мужчина любит глазами. Напрасно вы полагаете, что, шествуя по местам большого скопления мужиков, не обращаете на себя их внимания. Это в корне неверно. Вас видят! За вами наблюдают! Вас оценивают! Нужно постоянно быть в полной боевой готовности и ни в коем случае не забывать, что вы находитесь под прицелом десятка, а то и сотни мужских глаз. Вернемся к перчатке. Допустим, дама случайно выронила ее. И если она сама моментально не наклонится, а подождет секунд десять, томногое встанет на свои места. В том случае, когда женщина хороша собой и от нее исходят волны притягательности, мужики обязательно изъявят желание прийти ей на помощь. Хотя бы один. Поверьте моему богатому опыту. Вывод: мы, женщины, сами можем моделировать ситуации и строить мужиков шеренгами. Они не только перчатки, они нас поднимать и на руках носить будут. Но! Для этого надо уметь преподносить себя в выгодном свете. Скажете, пара пустяков? Сейчас проверим. Сперва я покажу вам, как правильно бросать перчатку и ждать ответной реакции.

Розалия повернула голову вправо, вцепилась взглядом в спокойно вышагивающегоблондина лет сорока и, соблазнительно улыбнувшись, двинулась ему навстречу.

Фима во все глаза следила за ее действиями.

Когда расстояние между свекровью и ее ничего не подозревающей жертвой сократилось до трех метров, Розалия ловким движением «уронила» перчатку на пол и, выставив вперед ножку, замерла.

Блондин среагировал мгновенно. Он ускорил шаг, подошел к Станиславовне, нагнулся, взялперчатку и протянул ее законной владелице.

– Вы уронили, – произнес он баритоном.

– Мерси, котик, очень любезно с твоей стороны.

Блондин кивнул и, осмотрев Розалию с головы до ног, пошел дальше. «Училка» молодела на глазах.

– Видели, как искусно я проделала этот нехитрый трюк?

– А я-то думала, не подойдет, – с завистью промычала Фима.

– Признаться честно, я тоже сомневалась, – пискнула Женя.

– А я в вас верила! – с жаром воскликнула Маришка. – Можно теперь мне попробовать фокус с перчаткой?

– Нужно! Главное, чтобы мужик стоящий попался.

– Вон старик чапает, – Фима ткнула пальцем в седовласого пенсионера.

– Детка, если он нагнется за Маринкиной перчаткой, его самого потом с пола поднимать придется. Ищи симпатичных пареньков, наподобие моего блондинчика.

Марине повезло вдвойне. Заметив, что красотка в шиншилловой шубке уронила перчатку, сразу два парня – широкоплечий крепыш и жилистый брюнет – наперегонки бросились оказывать услугу.

– Девушка, девушка, у вас упала…

– Как мухи налетели, – процедила Фима.

Свекровь зацокала языком:

– Фимка, как нехорошо, мне за тебя стыдно. Неужели нельзя завидовать молча?

– Это несправедливо. Конечно, мы с Женькой Маринке не конкуренты. Она молодая, смазливая, с точеной фигуркой, такой фифе что угодно поднимут. Она и без ваших уроков ввыигрыше останется. Вы гляньте, гляньте, о чем, интересно, она с тем крепышом калякает? Небось на свидание приглашает. Эй, Маринка, хорош лясы точить, дуй к нам!

Счастливая Маришка подошла к креслу.

– Мои шансы удвоились. Представляете, Дмитрий сказал, что я самая прекрасная девушка, которую ему доводилось встречать.

– Тоже мне, Америку открыл, – исходилаядом Фима. – Наверное, на твои цацки позарился или на шубу глаз положил. Мою сестру однажды такой же вот красавчик сначала очаровал, а потом раздел. Ага! Завел в темный переулок и говорит: снимай шубу, а то бошку сверну. Жизнь-то собственная дороже шмотья, пришлось сестрице домой в одном пиджачке возвращаться. А мороз стоял – жуть. Минус двадцать восемь было. Она чуть не околела.