Книга Третье лето Союза «Волшебные штаны» - Энн Брешерс

Эрик с изумлением посмотрел на нее и сморщился, словно от боли. Казалось, эта новость его безумно расстроила.

Би старалась сдерживать дрожь, но ее знобило и трясло все сильнее. Больше всего на свете сейчас она хотела, чтобы Эрик перестал волноваться.

А Эрик, видимо, уже не мог смотреть на ее мучения. Он встал, подошел к Бриджит, подоткнул ей со всех сторон одеяло и осторожно пододвинул девушку на середину кровати. А потом… Потом, к ее изумлению и радости, лег рядом, обнял ее и прижал к себе. Бриджит показалось, что сердце ее вот-вот разорвется.

Эрик держал ее так крепко, словно хотел вобрать в себя ее жар, ее боль и грусть по поводу того, что у нее нет мамы и, в общем-то, и отца. Эрик гладил Би по голове, и они пролежали так, возможно, много часов.

В конце концов ему, наверное, удалось забрать ее жар, потому что она заснула крепким сном.

В четыре утра на небе забрезжил слабый свет, и Тибби захотелось встретить восход как-то особенно.

После долгой бессонной ночи она поняла, что стала по-другому относиться к дереву и, возможно, дерево стало иначе относиться к ней. Дерево выглядело вполне дружелюбным, но тем не менее бросало Тибби вызов.

Часа в два Тибби вспомнила, что у нее есть Волшебные Штаны, которые много дней пролежали под кроватью. Все это время Тибби пряталась от них, но теперь достала и решительно надела.

Она открыла окно и села на подоконник, подперев голову руками. Дерево качалось на ветру. Катрина думала, что достанет из окна до ветки, но, как выяснилось, не смогла. Тибби достала бы, но думала, что не сможет. Наверное, с возрастом структура маминых клеток кардинально изменилась.

Тибби высунула из окна сначала одну, потом другую ногу. Она посмотрела вниз и ужаснулась: было очень высоко. Что ж, будет забавно, если она упадет. Они с Катриной смогут носить одинаковые шлемы, что, конечно, приведет сестренку в неописуемый восторг. Только захочет ли Ники помочь ей с наклейками?

Тибби схватилась за ветку обеими руками и смотрела, куда поставить ноги.

Она знала, что сначала нужно перенести весь вес на руки и лишь потом встать.

Хорошо.

Да.

Пора.

Тибби посмотрела вниз: на траве валялось несколько червивых яблок. Земля пугала ее, так что она подняла глаза к небу.

Тибби спрыгнула и закричала, ухватившись за большой сук. Ее крик еще эхом отдавался в пространстве, а она уже поставила ноги на нижнюю ветку. Все. Она в безопасности.

Тибби стала медленно спускаться по веткам — в конце концов, она всегда была маленькой обезьянкой. Потом уцепилась за самую нижнюю ветку обеими руками, чувствуя, что ноги уже касаются земли. А потом спрыгнула.

Падение было недолгим, но впечатляющим. Руки горели, и она дрожала от волнения и радости. Тибби казалось, что она приземлилась в другом измерении.

Поднявшись, она на цыпочках подошла к парадной двери, подергала ручку и поняла, что дверь заперта. Равно как и черный ход. Итак, Тибби не могла попасть в собственный дом.

Ей это показалось настолько смешным, что она упала на траву и принялась кататься и хохотать, пока не расплакалась.

Где-то ближе к утру жар спал, так же неожиданно, как и начался. Бриджит даже не поняла почему, но внезапно воздух, казавшийся ей ледяным, стал горячим и душным. Бриджит утопала в собственном поту. Окончательно проснувшись, она поняла, что во сне сбросила одеяло и простыни и, что хуже, все еще лежала в нижнем белье в объятьях Эрика. Бриджит не смела пошевелиться. Больна она или нет, Кайе бы все это точно не понравилось, и Бриджит боялась, что Эрик проснется и увидит, что они лежат в обнимку.

Она подумала, что могла бы осторожно натянуть на себя простыню. Би зажала край простыни пальцами ноги и принялась медленно подтаскивать ее.

Как забавно и странно, что они с Эриком спят вместе уже второй раз за десять дней, и получается это совершенно случайно. Можно сказать, против их воли. (Что ж, во всяком случае, против его воли.)

В каком-то смысле это было самое романтичное происшествие за всю ее жизнь. Два года назад они спали вместе в переносном смысле, а теперь — в прямом. То, что было тогда, разбило сердце Бриджит. То, что происходило теперь, снова сделало его целым. Тем летом Бриджит чувствовала себя опустошенной, этим — любимой.

Секс, конечно, мог бы соединить их, но иногда это мощное оружие стоит отложить в сторону, чтобы воцарился мир.

Эрик заворочался, и Бриджит отдернула ногу? Во сне он крепче обнял девушку и прижал к своему обнаженному торсу. Он вздохнул: наверное, ему снилось, что рядом Кайя. Бриджит страстно захотелось быть той, кого он действительно любил, раствориться в объятьях Эрика и ни о чем не думать, но думать приходилось. В основном о том, что будет, когда он проснется. Вдруг он решит, что Би нагло воспользовалась его доверием, заботой и добротой. Нет, этого она не могла допустить.

Бриджит подождала, пока дыхание Эрика успокоилось, и снова принялась за простыню. Уже рассвело, и солнце светило прямо на их сплетенные тела. «Пожалуйста, не просыпайся», — молила Би.

Она натянула простыню почти до бедер, как вдруг Эрик проснулся. «О-х-х!»

Несколько мгновений, еще плохо соображая, он прижимал ее к себе, но поташ очевидно, узнал золотые волосы, рассыпавшиеся по его рукам, и понял, кому они принадлежат. Смутившись, он увидел, как они лежат и как выглядит Би.

— Прости, — пробормотал он, поспешно убирая руки.

Бриджит стало невыносимо грустно. Она натянула на себя одеяло. Простыня под ней была мокрой от пота.

— Пожалуйста, не говори так, — взмолилась она.

Бриджит всегда казалось, что ночь опаснее дня, но теперь она убедилась в обратном. Ночью можно было спрятаться, а день срывал все покровы.

— Я не хотел… — начал он, покраснев.

— Я знаю, — прервала его Бриджит.

Эрик старался не смотреть на нее.

— А ты себя чувствуешь…

— Намного лучше, — закончила она.

Он все еще стоял возле кровати.

— Я… в общем, одевайся. Возьми что хочешь из моей одежды — футболку, что угодно. — Он натянул шорты поверх спортивных трусов.

Бриджит столько всего хотела ему сказать — слова благодарности, любви. Не романтической влюбленности. Настоящей любви.

Может быть, тогда Эрик понял бы, что она чувствует и как хочет, чтобы он ей доверял.

Но было поздно. Он ушел.

* * *

— Мама? — Кармен прошла через мамину спальню к ванной. — У тебя там все в порядке?

На душе Кармен было неспокойно с самого утра. Мама не пошла на работу, сославшись на недомогание, и даже не попробовала яйца всмятку, которые Кармен приготовила на завтрак.