Книга Пока смерть не разлучит нас - Джон Диксон Карр

— Значит, вы думаете… — нерешительно пробормотал Дик Маркем.

— Думаю, — объявил доктор Фелл, — мы получим какое-то сообщение.

Хэдли подозрительно нахмурился.

— Стойте! — спохватился суперинтендент. — Вы поэтому меня недавно просили… — И осекся под предупреждающим взглядом доктора Фелла, приказавшим ему замолчать.

Дику Маркему взгляд показался откровенно предупреждающим, приказным, и у него возникло неприятное ощущение какой-то подспудной войны умов.

— Я имею в виду, — пояснил доктор Фелл, — что мы получим… должны получить сообщение от имени некоего «друга» или «доброжелателя», которое намекнет, пусть без точных подробностей, каким образом совершено преступление в запертой комнате. Считается, что прежде полиция заходила в тупик. Нельзя рисковать, чтобы она снова оказалась беспомощной.

— Как же преступник передаст сообщение? — спросил Дик.

— Почему бы не по телефону?

После паузы, во время которой доктор Фелл вновь обращался к призрачному парламенту, он бросил насупленный взгляд на Дика.

— Вам нынче рано утром звонили по телефону, — сказал он, — и меня очень это интересует. Местный полисмен коротко повторил ваш рассказ. Но мне хотелось бы поподробнее вас расспросить, потому что… Архонты афинские! Ух-ух-ух!

Совиное уханье, прозвучавшее из уст ученого с мировым именем, заставило лорда Эша бросить на него озабоченный взгляд.

Лесли прикусила губу.

— Я ничего не понимаю! — выпалила она. — И не верю, потому что все это еще хуже прежнего. Неужели вы хотите сказать… как вы можете говорить, что кто-нибудь на свете способен на такое единственно для того, чтоб меня обвинить?

— Трудно поверить, не правда ли? — молвил доктор Фелл рассеянно. — Действительно, трудно поверить.

— Тогда объясните, пожалуйста, к чему вы клоните?

— Вот именно! — в отчаянии рявкнул Хэдли. — И мне тоже хотелось бы знать.

— Должен признать, — заметил лорд Эш, — что подобные вещи несколько выше моего разумения. — Он взглянул на часы у себя на руке и с надеждой добавил: — Все, конечно, останутся к ленчу?

Лесли вскочила:

— Спасибо, нет. Учитывая мое новое положение в обществе как дочери Лили-Бриллиант…

— Моя милая девочка, — мягко сказал лорд Эш, — что за глупости. — Положив сверкающие украшения на кусок темного бархата, он свернул его и протянул ей. — Возьмите.

— Не возьму! — шарахнулась Лесли, как бы собираясь топнуть ногой. На глаза ее снова навернулись слезы. — Не хочу даже видеть! Они ведь ваши, правда? По крайней мере семья ваша всегда так считала. Ну и получите, все берите, пожалуйста, и, ради всего святого, дайте мне хоть немного покоя.

— Дорогая мисс Грант, — сказал лорд Эш, настойчиво потряхивая перед ней свертком, — давайте не будем здесь спорить, кто получит, а кто не получит столь ценные вещи. Поймите, вы слишком сильно меня искушаете. И если не возражаете, я покажу их жене после ленча…

— По-вашему, я когда-нибудь снова смогу показаться на глаза леди Эш?

— Честно говоря, — отвечал супруг упомянутой леди, — я в этом уверен.

— Или еще кому-нибудь в деревне, если на то пошло? Я рада, что все кончено. Я свободна, могу вздохнуть с облегчением, снова стать человеком. Но как смотреть людям в глаза…

Дик подошел и взял ее за руку.

— Пойдем со мной, — сказал он, — погуляем перед ленчем в Голландском саду.

— Прекрасная мысль, — одобрил лорд Эш. Он выдвинул ящик стола, положил туда бархатный сверток со всем содержимым. Потом, как бы вспомнив, выбрал ключик из многочисленной связки и запер ящик. — После обсудим нелегкий вопрос о… гм… личной собственности. Тем временем деревенский воздух пойдет вам на пользу, вы, возможно, избавитесь от нездоровых мыслей.

Лесли резко оглянулась:

— Они нездоровые. Дик? Правда?

— Абсолютно бредовые, милая.

— Для тебя не имеет значения, кто я такая?

Дик так громко расхохотался, что отвращение девушки к самой себе несколько поколебалось.

— Что сказала тебе Синтия? — не унималась Лесли. — Как она? И как вышло, что утром она была вместе с тобой?

— Забудь об этом, пожалуйста, Лесли!

— Вот именно, — вставил лорд Эш. — Хотя одно представляется мне очевидным, мистер Маркем. — Лицо его чуть отвердело, приняв на глазах Дика какое-то непонятное выражение. — У мисс Грант не один злонамеренный друг.

— Что вы хотите сказать? — вскинула голову Лесли.

— Один из них, — напомнил лорд Эш, — посоветовал вам поселиться в Шести Ясенях. Другой, если верить тому, что мы только что слышали, старается отправить на виселицу за убийство.

— Разве вы не понимаете, — взмолилась Лесли, крепко вцепившись в локоть Дика, — что именно этого я не могу вынести? И не вынесу. Самое ужасное — мысль, что тебя люто ненавидят…

Лорд Эш задумался.

— Конечно, если у доктора Фелла случайно имеется представление о том, как и для чего было совершено это экстраординарное преступление в запертой со всех сторон комнате…

— О да, — меланхолически заявил доктор Фелл, — я рассчитываю на его появление, если услышу пару ожидаемых ответов.

Нервы Дика Маркема стрелой пронзило предчувствие новой опасности, скрытой угрозы.

Оглянувшись на мгновение, он удивленно заметил, как доктор Фелл и суперинтендент Хэдли общаются с помощью пантомимы. Приподнятые брови, безмолвное движение губ… Пантомима мгновенно прекратилась, а смысла он совершенно не уловил. До той секунды Дик считал доктора Фелла и Хэдли своими союзниками и помощниками, прибывшими сюда, чтобы разогнать призрачные угрозы. Несомненно, они остаются союзниками. Однако в то же время…

Доктор Фелл нахмурился:

— Ведь вам известно, какое соображение самое важное в этом деле?

Глава 15

Позже, днем, рядом со зловещим коттеджем на Галлоус-Лейн, доктор Фелл вновь задал тот же самый вопрос.

После ленча в «Эшхолле» доктор Фелл, Хэдли и Дик Маркем немного прошлись по деревне. Дик хотел проводить Лесли домой, но доктор Фелл об этом не желал даже слышать. Ему хотелось увидеть как можно больше людей.

Еще не просочилось ни слова о том, что покойник не сэр Харви Гилмен, что у полиции возникли какие-то сомнения относительно самоубийства. Почти ощутимо чувствовалась поджидающая западня, приближение смертельного удара, свист, сигналящий убийце. Вслед им смотрели лица, полные жгучего любопытства, хотя вопросы задавали только потупленные глаза. Дик еще никогда в жизни не чувствовал себя так неловко.

И они со многими встретились.

Попытку побеседовать с Синтией Дрю пресекла ее мать, маленькая огорченная женщина, демонстративно не пожелавшая разговаривать с Диком Маркемом. Синтия, объяснила она, неудачно упала на каменной лестнице и разбила висок. Она не в состоянии никого видеть, и пусть никто не надеется ее повидать.