Книга Алая роза – символ печали - Марина Серова

Мы с Павлом остались за столиком вдвоем. Бросив на него короткий взгляд, я отметила, что в лицо парня понемногу возвращаются цвета и краски. Живой труп реанимировался.

Пару минут он с искренним изумлением смотрел на танцующую с элегантным молодым человеком мать, а затем перевел взгляд на меня, и в его глазах тут же вспыхнул веселый огонек.

— Мудро! Признаться, когда мама вчера позвонила мне, договорилась о нашей встрече, а под конец сообщила, что также будет на ней присутствовать, я почувствовал легкую панику. Она… Она проректор факультета, одно слово! Невольно будешь по сто раз обдумывать каждое слово, потому как она бы вовсю правила наш диалог с точки зрения грамотности русского языка. А вы молодец! Кстати сказать, этот ваш приятель — он случайно не?..

— Случайно — да, — я кивнула. — Уверена, с вашей мамой он быстро подружится. А мы давайте воспользуемся случаем и еще раз поговорим. Мой первый вопрос: извиняюсь, что лишний раз вам об этом напоминаю, но — вспомните еще раз, как все происходило в течение тех суток. Во сколько вы ушли из дома, где была Марго, созванивались ли вы с ней в течение ночи и так далее. Понимаю, что обо всем этом вы уже отчитывались в полиции, а я читала копии протоколов. И все-таки… Неужели все было стопроцентно как обычно?

Он вздохнул, и его лицо изменилось, вновь пропали все краски, и пролегли глубокие морщины у скул.

— Готов повторить вам еще и еще: все было, в общем, как обычно. Из клуба я обычно возвращаюсь под утро, ближе к семи. В то утро Марго не было дома, но я не волновался: накануне она позвонила мне и сказала, что будет ночевать у друзей на даче. Я принял душ, выкурил сигарету и лег спать. Проснулся после обеда, около трех — Марго была дома. Она накормила меня пельменями, которые купила в магазине и по-быстренькому отварила — мы любили с ней так вот запросто перекусить, как в студенческие годы. За обедом она сообщила мне кучу новостей-сплетен, которые, убейте меня, я не запомнил — дело в том, что моя голова была забита проблемами с новой программой, которые сейчас решены, так что сегодня вы сможете лично послушать удивительную джазовую программу моей новой труппы.

Он задумчиво посмотрел на мать, танцующую с Костиком и уже о чем-то с улыбкой ему рассказывающую.

— А впрочем…

Тут он перевел взгляд на меня, и я, грешная, едва не покраснела, как последняя дурочка. А он, без лишних эмоций на меня посмотрев, словно бы сделал про себя какой-то вывод и даже кивнул самому себе в некоем мысленном споре.

— Вы знаете, думаю, что вы, безусловно, настоящий профессионал, но самое главное — вы хороший человек…Так мне кажется. А потому я должен рассказать вам все точно так, как оно было, ничего не утаить. Ведь вы абсолютно правы: я далеко не все рассказал в полиции. А вот вам — покаюсь…

Да уж! Настоящий день покаяний: сначала я сама покаялась Костику, а теперь, спустя каких-то пятнадцать-двадцать минут, мне кается сам источник моих невыносимых девичьих страданий.

Между тем, приступив к исповеди, Павел словно бы вновь забыл обо мне, «хорошем человеке»: серые глаза смотрели куда-то в сторону — наверное, в то самое прошлое, о котором он мне рассказывал.

— Где-то после трех мы с Марго уже разбежались — кажется, она сказала, что отправится на работу. И, кстати, она обещала ночью заехать в клуб, чтобы лично послушать нашу новую вокалистку и сказать свое мнение насчет проблем. Но Марго не приехала, хотя я несколько раз ей звонил — она попросту не отвечала на мои звонки. И вот тут должен вам признаться, что я съездил среди ночи домой — отчего-то меня вдруг одолел страх. Я подумал: а вдруг ей стало плохо? Ведь такого еще не было, чтобы Марго не отвечала мне на звонки.

Вот это было признание! Очевидно, и сам Павел понял всю серьезность своих слов, потому что слегка порозовел.

Я постаралась принять деловой вид.

— Во сколько вы ездили домой?

— Не помню. Вы можете уточнить у нашего швейцара — он вызывал мне такси, потому как я слишком нервничал, чтобы самому садиться за руль. Думаю, это было сразу после полуночи, как раз началась программа, вокалистка исполнила две песни, а Марго все не появлялась.

— И что дала вам эта поездка?

Он пожал плечами.

— Ничего. Дома никого не было, не было и никаких свидетельств, что Марго появлялась там после того, как мы с ней расстались днем. Я развернулся и отправился назад, в клуб — повторюсь, это был день премьеры новой джазовой программы, и я не мог пустить все на самотек.

Я внимательно посмотрела на Павла — его слегка порозовевшее осунувшееся лицо, запавшие тоскливые глаза…

— Павел, нескромный вопрос: а почему вы не рассказали мне об этом во время нашей первой встречи?

Он меланхолично усмехнулся.

— Вот вам мой скромный ответ: я испугался. Всем известно: когда случаются такие убийства, первый подозреваемый — муж. Тем более наш случай: Марго — умница и красавица, а я — скучный тип. Прошу меня извинить.

— Хорошо. Итак, вы съездили домой, убедились, что там никого нет. Что вы делали потом?

— Ничего. То есть, вернувшись в клуб, я, как обычно, провел время, всю ночь ожидая звонка от Марго — вплоть до семи утра, когда и вернулся домой. Признаюсь, когда и в семь утра я не обнаружил Марго дома, мой страх перешел в раздражение. Я разозлился. Подумал: ну, вот, начинается — теперь она даже не будет мне звонить, чтобы сказать, что осталась у друзей. Я выпил немного виски из домашнего бара и завалился спать. Остальное вы знаете.

Да уж, что тут скажешь — говоря по-простому, я была в шоке. Такой поток признаний после официоза листов полицейских протоколов, после сухого и пустого первого разговора в моей квартире! В чем тут дело — или действительно ему помогают родные стены клуба?

Разумеется, его откровенность заслуживала уважения — признаться, не уверена, что на его месте я бы вот так, честно и откровенно, все рассказала — особенно про ночной визит домой и рюмочку виски перед тем как лечь спать поутру. Он вполне мог бы соврать: дескать, провел всю ночь в муках и переживаниях, достал звонками всех знакомых — я не полиция, проверить все звонки сил и времени не хватит.

— Спасибо, Павел, за откровенность. Еще вопрос: что вы знаете о мече, который Марго купила за день до смерти в антикварном магазине…

— …и которым она была убита?

Он продолжил за меня фразу и вновь вздохнул, потянувшись за пачкой сигарет рядом с собой и взглядом испросив моего разрешения закурить.

— Вот это для меня полная загадка! Когда мы обедали с ней пельменями, этот меч лежал в прихожей. Я, конечно, сразу его заметил, едва вышел из спальни, и поинтересовался, что это такое. Она ответила мне буквально следующее: «Это меч для князя». Я ничего не понял, а она вместо объяснений только рассмеялась, под конец попросту меня расцеловав. Я тут же растаял и больше об этом мече не спрашивал.

Интересный факт… Трубниковы прожили в бездетном браке семь лет, и до сих пор супруг был способен растаять от самых банальных поцелуев жены! Очень интересный факт…